Нефелим щёлкнул пальцами, и перед ним из ниоткуда появилось облачко шерсти. Пискнув что-то невнятное, оно трепыхнулось в сторону Борисса и зависло. Аркад пару мгновений смотрел на её серебрившиеся глаза, а затем кратко кивнул. От тела дьиры со скоростью выстрела отделилось три комка шерсти, которые разлетелись сквозь стены спелея в трёх направлениях, а сама Крида аккуратно опустилась на подоконник.

– Идёмте, – сказал, как отрезал, Аркад, и вышел из чории.

Крида за короткий промежуток времени успела и прибраться в обедне, и наготовить кучу всего съедобного, в том числе и из ошмётков злосчастного мяса, взорванного случайным желанием прая Борисса. Тот смущённо оглядел сверкающие мраморные столешницы, начищенную до блеска развешанную по стенам посуду, свежие полотенца, вздохнул и осторожно, на цыпочках, направился к трапезной половине чории, отделённой от поварской цветущими лианами в горшках.

Видумы расселись за узким длинным столом чёрного дерева, покрытым белоснежной шелковой скатертью с контрастирующим фону узором из лилий. Практически весь он оказался заставлен блюдами и блюдцами, хлёбницами13 и наварницами14, прясленницами15 и подмешанками16, гусятницами и жарёвницами17. Прай Кигиззл хотел было что-то съязвить, но внезапно почувствовал, что он, действительно, очень голоден, будто не ел неделю. Судя по алчному взгляду бастэта, таковым оказался не только он.

– Смелее, праи, – фыркнул Аркад, располагаясь на прочном, но изящном, обитом бархатом, стуле в левом торце стола. – Циклоп тоже появится через часицу-другую, я попросил своих слуг направить его сюда.

– Почему вы называете ту дьиру «слугами»? – спросил прай Кигиззл, присаживаясь за стол по правую руку от хозяина дома и выбирая, с какого блюда начать.

– Потому что моя дьира носит в своём теле около десятка ей подобных, – улыбнулся нефелим, и лицо бастэта тут же исказилось в смеси ужаса и шока. – В неё сливаются излишки моей силы, через неё идёт поток энергии в спелей, всё здесь напрямую связано с её желаниями. Сговор был подписан ещё дедом, поэтому я не особенно и возгудал. Ну, а теперь, когда я сам переисполнен силой, радуюсь, что у меня есть Крида. А у неё – выводок полезнейших дочерей.

– То есть излучения аж десяти дьирятам хватает, не считая их матери?! – переспросил изумленный бастэт.

– Они достаточно активно расходуют его по хозяйству, – пожал нефелим плечами. – Зачастую какие-то действия просто подвязаны на источники и исполняются время от времени самостоятельно. А вот и ваш соратник пожаловал… да не один!

В трапезную, через арку с прохода, ведомый одной из дочерей Криды, зашёл отошедший от Озарения прай Рангаттл. А следом за ним плелась взмокшая, измученная Алькаввия.

Кигиззл молниеносно вскочил из-за стола, отметая стул в сторону и подлетая к дочери. Та робко оторвала взгляд от пола, и военводец вздрогнул: вокруг её глаз проступила глубокая синева, кожа выцвела и посерела, губы казались почти обескровленными и подсохшими.

– Девочка моя, – почти шепотом произнёс прай Кигиззл, приобнимая мавку и ласково гладя её по распушившимся волосам. – Если бы я только знал, чем я могу помочь тебе или как бы я мог предотвратить всё вот это…

– Но ты не знал и не мог, – возразила Алькаввия, чуть охриплым, усталым голосом. Лицо её, предельно строгое, казалось, приобрело какой-то суровый оттенок, столь для неё нетипичный, что русалид стушевался и отстранился на пол-ладони. – И дальше не сможешь предугадать… предотвратить… или исправить!

Последнее слово прозвучало столь яростно, что даже Рангаттл, прошедший к столу и начавший накладывать себе в плошку всего понемногу, отвлёкся и взглянул на русалку.

Та вызывающе, с некой долей презрения и обиды, уставилась на Аркада, наливавшего себе в полупрозрачный ковкал18 молодое вино из зелёной баклаги19.

“Она знает”, бесстрастно и хладнокровно отметил про себя нефелим. “Она Видела”, стиснул он ножку ковкала окаменевшими пальцами до хруста косточек. Не отрывая глаз от кувшина с вином, он медленно выпил прохладную алую жидкость до дна своей скляницы20 и немигающим, потяжелевшим взглядом посмотрел на русалку.

– Может, поделишься с нами тем, что узнала? – нарочито медленно заговорил Рангаттл, переводя взгляд с Алькаввии на нефелима, отодвинул в сторону плошку и грузно поднялся. – Я, может быть, и кажусь простаком, но чутьё меня не подводило ни разу, и этот парень не показался радушным хозяином, при всём его гостеприимстве. И я хочу знать, что тебе стало о нём известно, прая, в явившейся важде, которую, я знаю точно, ты ощутила при Озарении.

– Сначала поешьте, – упрямо вторил Аркад, наполняя новый ковкал. – Я никуда не денусь и не жду подкрепления. А вот вам подкрепиться необходимо, пока тело не стало сгорать от усталости, боли и обветшания.

– К сожалению, он прав, – мавка сердито фыркнула, отбросила руку отца, протянутую ей для поддержки, скользнула к ближайшему стулу и опустилась за стол. – Наши излучия, во время Озарения Светой источников, начали перемещаться и оплетать нас по-новому. И черпали они силу из нашего тела, органики нашей материи. И пока статизация не завершилась, нужно восполнить клеточный жир и белки, путём обыкновенной трапезы. А уж затем поговорим с этим… Хранителем.

И снова последнее слово в устах Алькаввии прозвучало с таким неприкрытым презрением, что по коже Кигиззла пробежали мурашки. За всю её жизнь не видал он в дочери ни одной капли гнева или обиды, даже когда она злилась или бывала расстроена. По-детски наивная до вчерашнего дня, сегодня его кровь и плоть переменилась в холодную, жёсткую незнакомку.

Все молча расселись и начали насыщаться, потому что, действительно, голод проснулся в каждом звериный. В какой-то момент появился и прай Вернарртрд, изменившийся внешне, как и Алькаввия, до состояния хворога21. Кигиззл, было, хотел обратиться к нему с каким-то вопросом, но тот устало мотнул головой и столь же устало продолжил жевать какое-то мясо.

Наконец, утолив свербящую боль в желудках и теле, они откинулись от стола один за другим, сыто вздыхая и косясь друг на друга.

– Прай Аркад, – обратился к вращавшему в пальцах ковкал нефелиму Кигиззл, – вы не хотите нам ничего рассказать? Как минимум двое уже знают то, что должны знать мы все. Но вы отчего-то тянете.

Нефелим стиснул ножку ковкала сильнее. Впервые за долгое время он не знал, как начать. Ведь сейчас перед ним сидели не дети, а взрослые, прошедшие Озарение. Видумы, которые справились с ним, справились со своим излучением и имеют хоть какую-то мало-мальски определённую цель в своей жизни.

«Но даже для них теперь всё станет другим».

– Что ж, раз хозяин молчит, начну я, – заговорил прай Вернарртрд, вставая со стула. – Знакомьтесь, перед нами Верховный глава Белого Круга Северо-западного Родства и Глава рода Джаил видумов-нефелимов, принятый, в то же время, в ветвь Алов, затем в ветвь ламий, и даже в ветвь русалидов. Но эта его сторона жизни нас не касается. Гораздо важнее, что он Глава и единственный знающий суть своего ведомства тайного отделения Хранителей Равновесия.

– Подождите! – вмешался Рангаттл, повернувшись от нефелима к брату. – Насколько я знаю, Хранители занимаются законотворчеством и судебными разбирательствами. Всякие там вопросы с нарушением излучения – это область Целителей. А если говорить о последствиях бедствий, как природных, так и сотворных22 – то это к Советам Исправников23…