Микица молча выбежал из мастерской, оставив ученого в молчаливом недоумении. Иоанн с отвращением и брезгливостью взглянул на труп, укрытый тонкой простыней до пупка. От тела пахло тухлыми яйцами, нашатырным спиртом и кислой капустой. Серная кислота, аммиак и меркаптан – триада гниения. Одним словом, пахло смертью.
– Какая мерзкая и неблагодарная профессия. Какое удовольствие в том, чтобы соприкасаться вот с этим вот? – с тоном недовольного аристократа произнес Иоанн и вышел из мастерской.
Глава девятая
Река Фейд
Морось смешалась со снегом. У погоды было две прекрасные крайности: когда шел теплый летний дождик или падали легкие снежные хлопья. Но когда одному случается встретиться вперемешку с другим – рождается самая отвратительная погода из всех, что Мэтт Кэнан мог вообразить. Под стать погоде у странника были и компаньоны. Вернее, его конвоиры, которые сумели-таки нагнать беглеца. Трое вотерлэндских всадников, все в сверкающих иссиня-черных доспехах. Сталь, словно деготь, поглощала краски заходящего солнца. На наплечниках всадников плетеные узоры, правые руки покрыты сегментарными доспехами, а на пальцах острые металлические когти. На головах всадников капюшоны, под которыми виднелись лишь черные маски. По ветру еле-еле развевались промокшие плащи всадников с гербами династии де Вайнсбургов: разинувшие клыкастые пасти червленые волки смотрели влево, но не спускали бездушных черных глаз с пленника.
Мэтту связали руки цепью и свободным концом привязали к седлу одному из всадников. Путник не видел лиц никого из тех, кого он сопровождал, но у всадника, к которому он был прикован, иногда выглядывали золотистые пряди курчавых волос из-под капюшона.
– Могу я узнать, куда меня ведут? – спросил Мэтт.
– Сам знаешь. – ответил тот конник, что держался позади пленного и следил за его послушанием.
– В крепость Бэйст, – догадался Мэтт. – Я слышал, что там могут содержаться до тысячи пленных, это так?
– Вот скоро и узнаешь. – ответил все тот же всадник.
– Мне кажется, что вы просто сбрасываете старых заключенных в ров или что-то вроде того. Ни один феодал не захочет кормить столько ртов. На чьи деньги содержится крепость? Неужто сам король жертвует деньги? – продолжал говорить Мэтт. – Знаете, я слышал, что вы часто даете беглецам достичь Драконьего Севера, там нужна рабочая сила для постройки стены. Я ведь почти добрался до границы, смилуйтесь.
– Нет, – рявкнул второй всадник, что держался впереди Мэтта. – За тебя нам много заплатят.
– Премиальные? Заманчиво. Я бы попросился в долю, но меня тошнит от псов режима и от тех, кто их нанимает.
– Свое мнение оставь при себе. – произнесла всадница, что вела пленника, и дернула цепь.
Мэтт споткнулся и чуть не рухнул в лужу лицом.
– Вот я и твой голосок услышал. Он нежнее, чем я думал. Мне казалось, что все Всадники Горя говорят так, будто у вас поводок на шее, затянутый как можно туже.
– Ты заткнешься? – рявкнул всадник позади.
– Мне с вами брести до самых Всевидящих гор, чем мы еще собираемся заниматься, если не дружеской беседой? – хорохорился Мэтт. – Сколько нам топать? Километров триста? Триста пятьдесят? Получается, в пути проведем дней пять или шесть.
– Ближе к Холоборну сядешь позади седла ко мне, – произнесла всадница. – Там почва потверже и будем держаться большака.
– Я всегда рад оказаться сзади, но проблема скуки все равно актуальна для меня, не находите? Тем более, я что-то зачастил оказываться в плену в последние дни, а это вызывает у меня приступ безудержной болтливости. Вы бы могли избавиться от этого назойливого…
Всадница глянула на Мэтта сверху вниз и вновь дернула цепь. На этот раз странник не устоял и свалился с ног.
Садилось солнце. Журчала река, по ее крутому каменистому берегу стекали ручейки только что кончившегося дождя. Бурлящая вода блестела в лучах заката, мелкие и крупные рыбы всплывали на поверхность и плескались. Низко над землей пролетела стая речных чаек, они спикировали к реке. Разлетелись брызги, птицы, казалось, исчезли среди бурного течения, но широкие крылья показались вновь, чайки воспарили с мелкими рыбешками в клювах. Один из пернатых охотников выронил свою добычу прямо под ноги марширующим в сторону королевства Вайнсбург. Мэтт пнул судорожно подпрыгивающую рыбу вниз к реке.
Дул осенний ветер с каплями влаги. Становилось все холоднее, близилась ночь. Под луной Мэтту всегда думалось лучше, он знал, что всадники сделают привал, разведут костер, разложат спальные мешки и оставят патрульного, чтобы следить за пленником. Но Мэтт не планировал сбегать грядущей ночью, он готов был пожертвовать своим временем и дождаться подходящего момента.
Но на десятки километров по эту сторону реки не было деревьев, чтобы разбить безопасный лагерь под их заботливой сенью, как и не было укромных ущелий или земляных валов вплоть до пограничных холмов Холоборна.
Поблизости был лишь Столичный тракт, но спутники Мэтта почему-то пока не рвались на общественную дорогу. Возможно, опасаясь разбойников.
– Вы знаете, за что задерживаете меня? Или выполняете очередной приказ без вопросов? – спросил Мэтт после долгого периода тишины.
– Знаем. – нехотя ответила всадница.
– Нам не интересно слушать твои сказки о том, что ты невиновен. «Ой, мамочки, вы не того взяли» – знаем мы все эти россказни, не старайся. – встрял разгневанный всадник впереди строя.
– Я и не собирался утруждать себя, просто хотел осведомиться, что вы не просто безвольные машины королевского правосудия. Интересно, насколько Эдуард доверяет лично вам? Сколько еще людей в его личной коннице? Триста? Пятьсот? Когда-то было всего двадцать, во времена моей юности. Я даже знал каждого рыцаря по имени, довольно бесполезное знание. – размышлял вслух пленный странник.
– Клянусь четырьмя стихиями, я разрублю этого ублюдка не успеем мы достичь и Холоборна. Это самый болтливый слизняк из всех, что мы сопровождали. – не выдержал всадник позади.
– Я рад, что вы запомните меня. – улыбнулся Мэтт.
Всадница, к коню которой был прикован цепью Мэтт, остановила скакуна и спешилась. Она медленно подошла к пленнику, разминая кисть и пальцы правой руки.
– Привет, красотка, – Мэтт панибратски улыбнулся. – Хотя, я не могу ручаться за то, что ты красотка, но мой природный компас редко врет.
Всадница так стремительно замахнулась и ударила Мэтта в живот, что тот покосился, пару раз качнулся и рухнул на землю. На этом рыцарь не остановилась, латный сапог устремился к ребрам болтливого преступника. Мэтт закашлял, хватаясь за грудь и за горло.
– Только не убей его раньше назначенного срока. – предупредил всадник позади.
– Если продолжишь раздражать своей болтовней, то я повторю, но удвою количество ударов. И я буду их удваивать после каждого раза, учти, детоубийца. – всадница плюнула на сырую землю рядом с Мэттом и вернулась в седло.
Мэтт с трудом встал на ноги, жгучая боль поразила живот и грудь, бронхи будто связались в узел, но про себя он подумал, что у этой Всадницы Горя были все шансы стать его любимицей. Мэтта невероятно возбуждали своенравные и несколько свирепые женщины.
Следующий час прошел в полной тишине. Когда солнце практически скрылось за горизонтом, всадники устроили привал неподалеку от реки среди поросших мхом развалин древней церкви. Мэтт и забыл об их существовании, он предпочитал обходить любые церкви стороной, даже заброшенные. Было в их образе нечто неосязаемо пугающее, нечто, что бросало Кэнана в дрожь.
Повеяло прохладой, угасающие пряди солнечного света в последнем порыве коснулись лиц уставших воинов и их пленника. Дул равнинный ветер, колыша невысокую траву. Сгущались сумерки. Когда цвета неба совсем остыли, лишь рыжий костер, который развели рыцари, дарил спящему миру свое тепло. Двое всадников-мужчин разложили спальники, перекусили сухим пайком – сухарями да вяленым мясом –, затем накормили овсом лошадей и легли спать. Женщина же осталась патрулировать. Она обошла местность вокруг развалин и вернулась к костру. Мэтт сидел привязанный к обломанной колонне на холодных камнях, на которых ему еще предстояло заснуть. Но пока в сон совсем не клонило. Он наблюдал за рисунками неба – прекрасный и весьма редкий для Риверлока звездный пейзаж. Россыпь мелких космических песчинок, пылающих в бескрайнем просторе. Мэтт забывал дышать, пытаясь что-то разглядеть среди звезд. Огоньки отражались в его не моргающих карих глазах.
