И тогда они решили устроить засаду. Как ни странно, Мизирт ли или Далха-Кот, которому молился Джучибер, словно в насмешку, подарили им в качестве жертвы именно того самого сборщика податей, который преследовал встреченного ими днём ранее кулбуса.

Чиновника сопровождал отряд из пяти стражников – двух щитоносцев, двух копейщиков и одного стрелка. Позади, запряжённой мулом двухколёсной повозки, на которой восседал чиновник, брели скованные цепью кулбусы. Семеро мужчин и четыре женщины. Это были «злостные» неплательщики, которых ждала рабская участь.

Тяжёлый камень, выпущенный Кендагом из самодельной пращи, размозжил стрелку лоб, и тот рухнул на землю, обливаясь собственной кровью. Ченжеры растерялись от неожиданности, когда на дорогу перед ними выскочили двое вооружённых людей.

Джучибер мгновенно ткнул палашом одного из щитоносцев прямо в лицо. Тем временем Кендаг увернувшись от мелькнувшего лезвия совни, пробил своим мечом доспех и вспорол живот копейщика. Тот повалился на землю, извиваясь в корчах и зажимая страшную рану ладонями.

– Если хотите жить – бросайте оружие! – грозно рявкнул тайгет.

Уцелевшие в схватке ченжеры послушно бросили свои совни и чимканы на землю. Стремительность нападения их совсем обескуражила.

– На обочину!

Оба, оставшиеся в живых воина беспрекословно исполнили приказание. Джучибер подобрал самострел стрелка и направил его на обоих ченжеров. Тем временем Кендаг ухватил чиновника за халат и могучим рывком вытащил его из повозки. От страха того не держали ноги, и он дряблым мешком осел на землю.

– Где ключи от цепи? – мотнул головой Кендаг на скованных кулбусов, сбившихся в кучку, и с испугом наблюдающих за происходящим. Тайгет перевёл свой взгляд на молодого писца, находящегося при чиновнике. Тот трясущимися руками достал ключи и протянул их Кендагу.

– Давай-ка, освободи их.

Писец стал переходить от одного кулбуса к другому, отмыкая железные ошейники и браслеты на руках.

– Ну, много ли ты собрал денег для своего правителя? И сколько ты выжал для себя? – обратился к сборщику податей Кендаг.

– Я…э-э…

Чиновник бессвязно лопотал. Кендаг быстро обыскал его. Он забрал печать сборщика, заставил снять перстни, унизывающие пальцы чиновника. Затем, презрительно пнув его ногой в бок, поднялся на облучок повозки. Деньги были уложены в несколько кожаных мешочков, горловины которых были стянуты шнурками с сургучными ярлыками. Тут же находился небольшой сундучок, где хранились податные ведомости.

Как только последний кулбус был освобождён от цепи, Кендаг велел им убираться обратно в свою деревню. Но перед этим он заставил писца порвать на глазах кулбусов все податные ведомости в мелкие клочки. Кендагу не хотелось убивать воинов и писца, но искра недоумения, блеснувшая в глазах Джучибера, заставила его задуматься. Коттер наверняка не поймёт его милосердного поступка.

– Эй, вы трое,– обратился он к ченжерам,– а ну-ка, возьмите верёвку и перекиньте её вон через тот сук.– Кендаг указал на раскидистое дерево, росшее возле дороги.

Ченжеры нехотя повиновались. Лица обоих ратников были мрачны, а юный писец, помогавший им, судорожно сглатывал комки, то и дело, застревавшие у него в горле. Нижние ветви старого платана располагались довольно высоко над землёй, и ченжеры смогли перекинуть через него верёвку только с четвёртой попытки. Джучибер с любопытством наблюдал за происходящим, заодно зорко поглядывая по сторонам.

– Так,– удовлетворённо кивнул Кендаг.– А теперь пусть один из вас закрепит её вокруг ствола, а другой сделает петлю.

Сам тайгет достал из повозки небольшой походный столик, скорее похожий на маленькую скамейку, с ножками высотой в локоть взрослого мужчины.

– Давайте-ка сюда этого негодяя,– Кендаг кивнул головой на сборщика податей.– Клянусь милосердием Мизирта, если вы хотите жить, то сами повесите его. Выбирайте – или он или вы!

Чиновник завизжал, когда воины схватили его за руки, заломили их за спину и потащили к свисавшей петле. Он отчаянно брыкался, но его водрузили на столик.

– Помоги же,– обратился один из них к писцу.

Молодой человек трясущимися руками, с трудом надел петлю на шею своего начальника. Оба воина резко отпустили чиновника, одновременно выдернув из-под него столик. Визг сборщика резко оборвался, перерастя в краткий хрип. Носки его сапог некоторое время скребли по земле, а сам извивался, нелепо взмахивая руками. Вскоре тело сборщика безжизненно обвисло, а со штанов закапала моча.

– А теперь убирайтесь,– приказал Кендаг ченжерам.

Ему не пришлось повторять дважды. Юный писец и оба ратника чуть ли не бегом устремились прочь по дороге в сторону Чжипаня.

Тайгет понимал, что их вылазка не останется безнаказанной, поэтому после нападения на сборщика налогов, они целых четыре дня провели в своём убежище. За это время Кендаг обучал Джучибера не только премудростям боя без оружия, но и научил правильно читать и писать тайгетские руниры.

Ещё ему пришлось учить коттера обращаться с ченжерским двойным самострелом. Джучибер и раньше видел это грозное оружие у ченжеров, но теперь он мог ознакомиться с ним ближе.

Ложе самострела было изготовлено из дерева, покрытого лаком. Его длина составляла чуть меньше трёх локтей. Каждая из двух дуг состояла из склеенных полос бамбука и дерева, которые были усилены бычьими сухожилиями и также были покрыты лаком.

Наконечники болтов отличались от наконечников стрел более длинными черешками, составлявшими не менее трети длины всего древка, а сам болт по сравнению со стрелами луков был более толстым. Древки болтов изготовляли из дуба или акации-квара, обмотанного шелковыми нитками и покрытого лаком.

Тайгет показал Джучиберу как надо правильно заряжать самострел. Уперев одну ногу в самострельную петлю, прикреплённую к ложу, он по очереди натянул обе тетивы, закрепив их за крючок спусковой скобы. После этого оставалось лишь вложить болты в желобки, и самострел был готов к стрельбе.

Хотя это оружие и было мощнее большинства известных Джучиберу луков, но ему не понравилось, что на перезарядку требовалось много времени. К тому же для всадника оно было неудобно.

– И всё-таки лук надёжней,– заявил он Кендагу.

Лишь изредка, прерывая занятия, они поочерёдно взбирались на вершину какой-нибудь скалы или на высокое дерево, дабы посмотреть сверху на рыскавшие по долине и предгорьям разъезды ченжеров.

Впрочем, к немалому удивлению Кендага и Джучибера, те вскоре куда-то исчезли. Тайгет долго ломал голову над тем, по какой причине ченжеры прекратили их поиски. Джучибер высказал мысль, что они попросту устроили несколько засад, в ожидании, когда беглецы высунутся из своего убежища на равнину. Это было похоже на правду.

Их выручил кулбус, которого они спасли, вернее его брат, ранее бывший бортником и собиравший в горах мёд земляных пчёл. Он знал здесь каждую тропку и потому без труда нашёл укрытие, где прятались коттер с тайгетом. Правда, для него это едва не окончилось очень плачевно, ибо Джучибер чуть не убил его, приняв за лазутчика ченжеров. Играть в кошки-мышки с коттером было крайне неразумно.

Кулбус, громко стуча зубами от страха, рассказал, что к ним его послал брат. Он должен был передать спасителям благодарность от него лично и от тех семей, чьих родичей они освободили от рабства.

Благодарность выражалась в трёх доверху набитых мешках с хлебами, сушёной рыбой, копчёной свининой и флягой рисовой водки. Один мешок он принёс с собой, а остальные оставил неподалёку в укромном месте. Если они хотят, то он отведёт их туда.

Когда кулбус закончил говорить, Джучибер прямо заявил тайгету, что не верит рассказу о спрятанных неизвестно где мешках с провизией. Кендаг тоже засомневался, но кулбус дрожа и чуть не плача от страха, клялся всеми богами, что говорит истинную правду. И тогда они всё же решились пойти с ним.

Кулбус не обманул. В месте, куда он их привёл, действительно лежали мешки с едой. После того, как Джучибер тщательно осмотрел прилегающую округу на наличие возможной засады, они забрали провизию. Кулбус помог им перетащить мешки, после чего отправился домой.