Кендаг перекинул через седло дорожный мешок, затянул подпругу и поднялся в скрипнувшее под его тяжестью седло. Он поднялся на прибрежный холм, где его уже ожидал коттер и, остановив коня, оглянулся назад. Он смотрел на медленно ползущий по реке паром, приближавшийся к противоположному берегу, который очень скоро, как предчувствовал Кендаг, будет залит кровью и пожарами надвигающейся войны.
Джучибер первым тронул своего жеребца, направляя его на дорогу, ведущую на северо-запад в сторону Мангара. Кендаг отвернулся и поехал следом за ним. Надо было поторопиться миновать правобережную равнину Чулбы прежде, чем их станут искать на этом берегу. Кулбусы сказали ему, что дороги на Ямантару и Рангаве были плотно перекрыты заставами и разъездами верными И-Лунгу войсками Закатного удела, поэтому им оставалось лишь одно – проскочить между Панченом и Мангаром.
Когда стемнело, они снова выехали на большак. Тайгет и коттер скакали через спящие долины, мимо укрытых в рощах селений, посреди полей и садов, фанз с белыми стенами. Едва взошло солнце, как они свернули с большой дороги на просёлок, ведущий в сторону полуночного заката. В полдень они остановились в роще фруктовых деревьев, посаженной недалеко от кумирни, посвящённой ченжерскому богу Синьду. Джучибер осмотрел обоих коней и покачал головой.
– Ещё день такой скачки и нам придётся идти пешком. Мой жеребец выдержит, а вот твой конь совсем плох.
– Может быть, нам удастся сменить лошадей,– ответил тайгет,– а пока давай-ка, чуть передохнём.
Они расположились на поляне с пожухлой травой среди деревьев. Кендаг так и не научился по-настоящему ездить на лошади. Сейчас тайгет лежал на животе, оглаживая свои, стёртые жёстким седлом ягодицы. Джучибер пошарив в седельных сумах, нашёл немного еды.
– Тот шестипалый, что узнал тебя,– спросил он Кендага,– ты убил его?
– Очень на это надеюсь. Иначе нам не уйти.
Коттер задумался, размышляя обо всём произошедшем. Ему было немного жаль оставленных в лагере пожитков, ибо там были кое-какие нужные вещи. Хорошо ещё, что кольчуги остались на них.
– Знаешь,– сказал он Кендагу,– мне в голову пришла одна занятная мысль.
– Какая же? – поинтересовался тайгет.
– С тех пор как я в первый раз встретил тебя, мне всё время приходится от кого-то бежать и скрываться.
Услышав слова Джучибера, Кендаг даже перестал жевать. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а потом дружно расхохотались.
Когда лошади отдохнули, они, не слишком-то сберегая силы коней, продолжили путь. Но на большак они выехали лишь только с наступлением темноты. Дорога была пустынна, и они пустили своих скакунов в полный мах. По мере их продвижения на запад селения стали встречаться всё реже, а местность становилась все более возвышенной. Угрюмые поместья, больше похожие на укрепления, говорили о десятилетиях пограничных войн, когда-то гремевших в этих местах.
Оставив за собой очередную спящую деревню, они свернули с дороги, которая шла на северо-запад, к перевалам плоскогорья Анахуань, путь через которые вёл в Фусинь – столицу Закатного удела Ченжера. Двигаться по ней дальше становилось опасно. Можно было нарваться на разъезд или какую-нибудь заставу. Правда, сейчас границы между уделами охраняют не так бдительно, как раньше, но дозоры и караулы наверняка остались. Кроме того, по дорогам Закатного удела часто двигаются обозы войск.
Лошадь Кендага пала недалеко от окрестностей Чжипаня. Джучибер спешился, остановив своего скакуна, рядом с упавшим тайгетом. Тот, отряхивая с себя дорожную пыль и потирая ушибы, медленно поднимался на ноги.
– Что будем делать дальше? – спросил коттер.
– Можно укрыться в лесу,– Кендаг махнул в сторону темнеющих склонов Анахуаня.– Только там конному хода нет.
Раздосадованный тем, что ему опять придётся топать пешком, Джучибер неохотно спешился, расседлал жеребца, и отпустил его на волю. Затем оба беглеца направились к густо заросшему хвойным лесом подножию гор.
ЧАСТЬ II. КРОВАВЫЙ ВОДОВОРОТ. Глава 1
Ночное небо ещё только начало сереть на востоке, когда жрица-Посвящённая Ирисэр пришла в храм Сонма Богов. Жители Дациня, ещё спали в своих постелях, но для жриц Феникса день уже начался. Впрочем, время суток для них не имело какого-либо значения.
Высокая бритоголовая жрица прошла мимо суровых и неприступных Железных Ястребов, которые застыли у массивных бронзовых дверей храма, украшенных затейливым литьём. Над ними на арке входа были изображены две ипостаси Феникса – рождение и смерть. Женщина шла быстро, и только лёгкий шелест её одеяния и шарканье сандалий по плитам нарушали утреннюю тишину.
С первым лучом солнца Ирисэр приступила к обряду Прозрения Будущего. В середине храма, посвящённого богам Ченжера, располагался большой каменный алтарь, возвышавшийся посреди круга, представлявшего собой неглубокую канавку в полу.
Жрица-Посвящённая, приблизилась к алтарю и вошла в жертвенный круг. Перед ней на большом каменном алтаре трепыхалась смуглокожая девушка. Ещё четверо извивавшихся от боли и мук пленников, с кляпами во рту были прикованы к столбам, установленным вокруг алтаря по сторонам света. У каждой жертвы жилы были надрезаны так, чтобы кровь медленно стекала в желоба из золота и струилась в канаву, которая описывала огромный круг вокруг алтаря. Стоявшая перед ним Ирисэр замерла в молитвенном сосредоточении.
Жрица-Посвящённая грезила. Ей казалось, что она плывёт сквозь густой багровый туман. До слуха Ирисэр доносился какой-то неясный шёпот.
Очнувшись, она ещё раз взглянула на жертвы и потянулась за священным серпом, лежащим у неё под рукой. Тела пленников, прикованные к столбам, слабо шевелились. Кровь уже почти перестала сочиться. Начав с пленника, прикованного к ближайшему слева от неё столбу, точным движением руки жрица перерезала каждому из них горло. Потом дошла очередь до жертвы на алтаре.
Затем жрица-Посвящённая вышла из кровавого круга. Об итогах снизошедшего на неё откровения надо было немедленно сообщить Батокрис. Она, возможно, захочет что-нибудь предпринять, дабы укрепить власть Феникса на грешной земле.
Тело девушки, прикованное к главному алтарю, всё ещё извивалось и билось в предсмертных судорогах. Возможно, это была затянувшаяся агония, но жрица, не колеблясь, ещё раз резанула серпом. Оставшаяся в теле кровь тугой струёй ударила во все стороны. Несколько капель упало на одеяние жрицы, но она не обратила на это никакого внимания. Кровь жертв можно отмыть, а вот если жертва не будет убита сразу по завершении обряда, то её дух может вечно преследовать Посвящённую.
Наконец Ирисэр отошла от жертвенного круга и направилась к одному из коридоров ведущих внутрь храма. Её сандалии оставляли на полу чёткие отпечатки кровавых следов, тянувшихся за ней. В одном из внутренних покоев её поджидал жрец Братства Богини Ноланг.
Жрица-Посвящённая Феникса бросила на него свой холодный оценивающий взгляд, который как она знала, приводил Ноланга в состояние робости и неуверенности.
– Приветствую тебя божественная Посвящённая,– при виде вошедшей Ирисэр, поспешно воскликнул Ноланг склоняясь в почтительном поклоне.– Дозволь спросить тебя. Как прошёл обряд Прозрения Будущего?
– Скверно,– холодно ответила Ирисэр.– Пришлось пригласить на его свершение одну из танцовщиц нашего храма.
– Почему же, о божественнейшая?! Разве мало здесь пленниц или рабынь?
– Неужели ты думаешь, что после вашего с Лушанем и Шавкаром трёхдневного пребывания здесь, при храме осталась хоть одна девственница,– ядовито усмехнулась Ирисэр.
Жрец невольно опустил глаза. Синеватые круги под глазами и припухшие веки свидетельствовали об очередной бурно проведённой ночи.
– Смотри, как бы гнев вашей покровительницы – Уранами не поразил вас в самое уязвимое место,– зловеще добавила жрица-Посвящённая. Она видела, как от произнесённых ею слов преподобного брата прошиб холодный пот, а лицо побледнело. Его воля растаяла словно воск, но сейчас у Ирисэр не было времени всласть поиздеваться над этим самодовольным самцом. Она вызвала его для того, чтобы он смог передать Батокрис необходимые ей сведения.
