— Милая, ты выглядишь ужасно. Опусти голову между колен. Ты выглядишь так, будто вот-вот потеряешь сознание.

Я сделала, как она сказала, и свесила голову между колен, зажмурив глаза и сделав несколько размеренных вдохов. Вдох — раз, два, три. Выдох — раз, два, три. Через несколько минут моя голова немного прояснилась, и головокружение, наконец, прекратилось. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что Мик помогла мне сесть на стул. Её хрупкая рука была сильной и поддерживала меня. Но как такое было возможно? Последние пару недель она даже не могла помочь себе.

Я снова посмотрела на неё, чувствуя себя более собранной. Её красивые волосы всё ещё были на месте. Я не могла отрицать румянец, который видела на её щеках. Она выглядела лучше, как будто за считанные минуты вернулась на несколько месяцев назад.

— Что сейчас произошло? — спросила я.

— Что ты имеешь в виду? Я должна спросить тебя об этом. Это ты чуть не потеряла сознание.

— Я имею в виду, когда ты прикоснулась к сломанному лезвию, ты поморщилась или что-то в этом роде, а теперь ты выглядишь… Как ты себя вообще чувствуешь?

— Я не знаю, что произошло. Я почувствовала укол боли, но потом мне стало лучше. На самом деле, сейчас я чувствую себя прекрасно. Наверное, лучше, чем я чувствовала себя последние несколько месяцев.

— Иди сюда, ты должна это увидеть, — я потянула её за руку и повела в ванную, включив свет и повернув её к зеркалу над раковиной. Она с тихим благоговением смотрела на своё отражение. Мик нежно коснулась своего лица и осторожно провела пальцами по коротким волосам, как будто они могли исчезнуть, если бы она к ним прикоснулась. Тело округлилось, как будто она только что набрала десять фунтов^[3]. Цвет лица вернулся, резкие черты смягчились, а её потрескавшиеся бледные губы были полными и гладкими.

— Я не могу в это поверить, — медленно прошептала она, и из уголка её глаза скатилась маленькая слеза. — Как… как это возможно?

— Я не знаю. Возможно, что-то с ножом. В Неверленде у фейри есть магия, может быть, это волшебная пыль?

Некоторое время мы смотрели друг на друга, а затем вместе выбежали из ванной, присели на пол и хватались за разбросанные осколки. Мы искали мерцающую пыль и начали втирать всё, что нашли, в кожу Мик. Каждая крошка заставляла её вздохнуть, но мы продолжали, пока каждый кусочек моего разрушенного клинка не был собран, а каждая искорка пыли не исчезла в тускло-сером цвете металла.

— Как ты себя чувствуешь? — со страхом спросила я. Возможно, мы нашли решение. Я так боялась верить. Но я также не могла отрицать то, что видела собственными глазами. Она выглядела лучше, чем за все последние годы. Это было поразительно.

— Я чувствую себя потрясающе. Так давно не чувствовала себя нормально, что даже не знаю, на что это похоже, — её улыбка была ослепительной, и я непроизвольно улыбнулась в ответ. Я схватила её руки в свои, и мы уставились друг на друга, позволяя чистой радости момента захлестнуть нас. Затем внезапно тело Мик начало подниматься над полом. Она вскрикнула от удивления и тут же рухнула назад кучей. Мы обе разразились приступами смеха, катаясь по полу до тех пор, пока у нас не заболели животы, а из уголков наших глаз не потекли слёзы счастья.

Мы долго лежали на полу, глядя в потолок. Я упивалась первыми проблесками надежды, настоящей надежды, что мы действительно сможем победить болезнь.

— Может быть, именно поэтому мне было суждено попасть в Неверленд, — прошептала я.

— Давай не будем забегать вперёд. Мы действительно не знаем, чего ожидать. Завтра я запишусь на приём к врачу и посмотрю, что там скажут.

Я знала, что Мик возводит эмоциональную стену, пытаясь защитить себя на случай, если что-то не получится. Я, напротив, ухватилась за эту надежду всеми фибрами своего существа. Каким-то образом я знала, что, если позволю усомниться даже в малейшей надежде, это обречёт всё. Мысленно я обратилась ко Вселенной, чтобы во второй раз поблагодарить Эбена за то, что он подарил мне эти клинки. Они защитили меня, а теперь спасают мою сестру. Я никогда в жизни ни за что не была так благодарна.

Глава 4

Ключ

— Я не знаю, как это объяснить, — врач Микаэлы выглядел совершенно сбитым с толку, изучая её историю болезни.

— Это хорошо? — спросила Мик.

— Хм, это просто… — он, казалось, не совсем присутствовал в разговоре, почесал затылок и поправил очки на носу. — Я не знаю как такое возможно, но да, это хорошо. У вас всё в порядке с анализами.

— В порядке, — повторила Мик с придыханием. Мы посмотрели друг на друга, обе не в силах скрыть улыбки.

— Давайте не будем радоваться раньше времени. Я не до конца уверен, что это не какая-то лабораторная ошибка. Думаю, следует подождать день, а затем повторно сдать анализы в качестве дополнительной меры предосторожности.

— Разве вы не видите, насколько лучше она стала выглядеть? Это не может быть случайностью, — резко ответила я. Мне пришлось напомнить себе, что он просто проявил должную осмотрительность, но меня бесило то, что он не мог относиться ко всему этому более позитивно.

— Что ж, Гвен, я буду с тобой откровенен. Я уже обсуждал это с Микаэлой, когда мы договорились позвонить в хоспис, но вам важно это услышать. Иногда, когда смерть настигает нас, наши тела переживают так называемый «конец жизни». Нередко кажется, что вашему близкому человеку становится лучше, когда неизбежно приближается его конец. Это может быть то, что вы сейчас испытываете. Мы проведём тесты ещё раз, но вы, возможно, захотите убедиться, что все ваши дела в порядке, и подготовиться.

Мне казалось, что каждая унция счастья внутри меня вытекла из моего тела и растеклась по полу у моих ног. Должно быть, это отразилось на моём лице, потому что он добавил:

— Мне очень жаль. Я знаю, что вы не хотите это слышать, но я стараюсь быть с вами максимально откровенным, — он положил свою руку на мою, пытаясь успокоить. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не отдёрнуть руку.

Теперь я действительно ненавидела этого ублюдка. Гнев был неуместен, но, тем не менее, он был. Мы не могли рассказать ему о волшебной пыли. Это была недостающая переменная, которой я рассчитывала исцелить Мик, но врач был в полном неведении относительно этого. Как бы мне не хотелось выплеснуть кучу уничижительных оскорблений в адрес его некомпетентности, я предпочла держать рот на замке.

Я убрала свою руку и встретила его взгляд, в котором сияла вся тяжесть моего раздражения.

— Пойдём, Мик. Нам сейчас не нужен такой негатив.

***

В течении недели, мы повторно провели ещё три анализа. Каждый раз результаты оказывались немного хуже, чем в предыдущий раз. Мне не нужно было видеть их, чтобы знать, что действие волшебной пыли теряло эффект. Набранный вес исчез, и вновь появилась худая и измождённая сестра, которую я привыкла видеть. Её волосы начали выпадать клочьями, а энергия убывала с каждым днём.

— Возможно, доктор был прав… И это была лишь небольшая отсрочка перед неизбежным, — угрюмо признала Мик. Я видела, как в её глазах вспыхнула надежда. Затем я увидела, как эта надежда улетучилась, и моё сердце разрывалось.

— Нет. Ни капельки в это не верю. Я знаю, что я видела — что мы видели.

— Гвен, послушай. Насколько абсурдно это звучит? Идея о том, что волшебная пыль — лекарство от рака. Сама подумай, это же звучит безумно.

Я оставила её на кухне и пошла в свою комнату. Я вытащила завёрнутый кожаный свёрток с ящика прикроватной тумбочки и побежала вниз по лестнице.

— Тогда давай проверим эту теорию.

Я схватила ещё один из своих ножей и крепко сжала его. Идея целенаправленного уничтожения одного из них была болезненной. Я почувствовала, как тяжесть этих эмоций поднялась из моей груди и образовала комок в горле. Ещё один жестокий трюк Вселенной: ты можешь попытаться спасти свою сестру, единственной ценой будет твоё самое ценное имущество.