— Питер… — выдохнула я, когда мои глаза упивались его видом. Его волосы были растрёпаны, каштановые пряди блестели в слабых лучах лунного света, проникающего из окна наверху. Металлический ошейник свободно болтался на его шее, соединяясь с парой наручников на запястьях. Несколько цепей упали на пол, приковав его к стальному крюку, воткнутому в землю. Он стоял высокий и стойкий. На нём не было ничего, кроме рваных штанов. Его толстый кожаный ремень висел на бёдрах, полностью лишённый всего оружия. Руки были расслаблены, и он не сделал ни малейшего движения, чтобы потянуть за свои путы. Его глаза выглядели пустыми, когда он смотрел мимо меня, не моргая. Чёрная пелена скрывала его тёплые янтарные глаза. Я почувствовала, как моё сердце разрывается. Все эмоции, которые я когда-либо испытывала к этому человеку, вырвались на поверхность.

«Даже сладчайший мёд нам от избытка сладости… противен», — слова Шекспира прекрасно передали мои чувства. Между любовью и ненавистью была тонкая грань, но, когда я посмотрела на Питера, эти границы размылись. Противоречивые эмоции захлестнули меня, заставляя задыхаться.

— Питер! — позвала я. — Питер, я здесь, — его глаза не дрогнули. Он продолжал смотреть в забвение.

Я побежала к нему. Меня охватило неописуемое желание. Сама судьба потянула меня навстречу моему предназначению, и я обняла его. Ледяные цепи впились мне в кожу. Его тело было неестественно холодным, и я попыталась согреть его своим теплом. Мои пальцы зарылись в его густые волосы, и я глубоко вдохнула его аромат, корицы и кожи.

— Питер! Это я, Гвен. Я вернулась. Вернулась. Пожалуйста, посмотри на меня, — я обхватила его лицо, пытаясь заставить взглянуть на меня.

Его тело представляло собой всего лишь оболочку человека, застывшего в одном положении.

— Что она с тобой сделала? — вскрикнула я, и слёзы навернулись на глаза. — Пожалуйста, Питер, пожалуйста! Разве ты не помнишь… я же говорила тебе… я всегда была твоей, — умоляла я его, и слёзы потоком начали течь по моему лицу.

Я услышала, как за моей спиной распахнулись двери, когда мои Потерянные Мальчики, наконец, догнали меня. Звук эхом разнёсся по комнате, смешиваясь с тихим рыданиями, которые я пыталась сдержать.

— Гвен, детка, ты в порядке? — прошептал Эбен, подходя ко мне сзади.

— Нет, Эбен, я не в порядке. Посмотри, что она натворила. Я не знаю, что делать. Костяная фейри… она сказала, что мне нужно заставить его… ну, чтобы… Единственный способ разрушить чары — это… заставить его заняться со мной сексом. Но посмотри на него. Это даже не Питер. Как я собираюсь это сделать, если он даже не смотрит на меня? — я изо всех сил старалась, чтобы мой голос не дрожал, и крепче обняла Питера.

— У нас сейчас нет на это времени. Нам нужно забрать Пэна и убираться. Мы слишком рискуем находясь здесь. Что-то здесь не так, я это чувствую. У этой комнаты есть глаза.

— Разберись с его цепями, — скомандовала я и снова обратила внимание на пустой взгляд Питера. Я жадно всматривалась в каждую черту его лица.

Лицо, которое я так много раз видела во сне.

— Вернись ко мне, мой Принц Потерянных Мальчиков. Божество дала мне тебя. Я не позволю Тигровой Лили забрать тебя у меня, — ворковала я ему, проводя руками по его волосам.

Мне показалось, что я заметила лёгкое подёргивание века. Возможно, я справлюсь.

— Эбен, я думаю, это может сработать!

Эбен одобрительно хмыкнул, пытаясь освободить цепи, прикованные к земле. Затем мы оба остановились, когда из его кармана донёсся звон колокольчиков.

— Это Лилл! — сказал Эбен изумлённо.

Мягкая трель колоколов раздалась снова, только на этот раз с большей настойчивостью.

— Она говорит, что тебе нужно его поцеловать.

Я посмотрела на Эбена, не уверенная, стоит ли мне верить хоть одному её слову. Всё это время она была заодно с Тигровой Лили. Она была моим врагом.

— Думай, что хочешь о ней, Гвен. Я не буду винить тебя за это. Но она любит Пэна. Она бы никогда не хотела видеть его таким, — слова Эбена были искренними.

В любом случае, у меня не оставалось другого выбора. Я поднялась на цыпочки и нежно, целомудренно поцеловала его холодные губы. Желая вернуть мне хотя бы часть его. Я задержалась в прикосновении, хотя он не целовал меня в ответ. Я подождала, пока его губы согреются, прежде чем отстраниться. Когда я снова открыла глаза, приглушённый лунный свет, освещавший комнату, усилился. Словно облачный покров снаружи раздвинулся и окунул нас в серебро. Тишину нарушил раскат грома, и когда я взглянула на Питера, на его лице появилась вымученная улыбка.

— Работает. Он возвращается! — выпалила я, мои слова прозвучали слишком громко от волнения.

— Так держать. Я почти закончил с цепями.

И тогда я почувствовал это: холодную руку, коснувшуюся моей спины. Я посмотрела вниз и увидела, как рука Питера скользит по моей, и моё сердце подпрыгнуло у меня в горле. Я протянула руку и снова поцеловала его, обхватив его лицо ладонями. На этот раз я почувствовала его слабую попытку поцеловать меня в ответ.

— Этого вполне достаточно, — знакомый голос эхом раздался из тени, заставив моё сердце пропустить несколько ударов.

Звук ревущего пламени наполнил комнату, и тысячи свечей вспыхнули, освещая невероятно огромную комнату. Она был больше, чем я думала, и, оглядываясь вокруг, мой взгляд остановился на Тигровой Лили. Большие двери позади нас распахнулись, и внутрь вошли солдаты, эхо их ботинок по полу пронзило меня до глубины души. Мы оказались в ловушке. Это всегда было ловушкой.

Она сидела на троне из костей, искусно сложенных воедино. По обе стороны от неё стояли вооружённые охранники. Она была одета в чёрные кожаные доспехи, а волосы были заплетены в косу, открывая лицо. На Лили была золотая корона с пятью зубцами, каждый из которых заканчивался заострённым пиком. Осакрен находился в центре, с декоративными цепочками, свисавшими с глазниц и изгибавшимися вдоль её скул. Она крепко держалась за цепь и яростно дёргала её, пока Микаэла не упала вперёд с того места, где она пряталась за троном Тигровой Лили.

— Мик! — окликнув сестру, я ринулась к ней, но Питер схватил меня за руку. Он не мог пошевелиться, но крепко держал меня, не давая добраться до Микаэлы. При виде неё я почувствовала, как горячая ярость пронзила моё тело. На ней была потёртая туника и ничего больше. Её кожа обесцветилась из-за сильного холода. Цепи пересекали её тело, подчёркивая каждый изгиб откровенного одеяния, сквозь которое просвечивала кожа. На шее у неё было железное кольцо, подобие ошейника, а цепь от него, словно поводок, держала Тигровая Лили. Мик была полностью… подчинена. Она даже не подняла глаз, чтобы взглянуть на меня.

— Мне понравилась эта маленькая игра в кошки-мышки, дочь Венди. Лиллибелл завела тебя прямо в мои лапы, — ухмыльнулась она, явно довольная, что заманила меня в свою ловушку.

Я пристально посмотрела на неё, не доставляя ей удовольствия видеть, как страх течёт по моим венам.

— Кости нашептали мне все тайны мёртвых. Я знала, что ты придёшь. Так предсказуемо. С твоей стороны было любезно привести ко мне сестру. Мне даже не пришлось покидать Неверленд, чтобы положить конец роду Дарлинг. Ты подарила мне её на блюдечке с золотой каёмочкой. Действительно шикарное подношение. Она старшая сестра. Не могу поверить, что мой Питер не заметил её из-за тебя. Хотя у него есть неприятная привычка принимать неверные решения. Но теперь мы преодолели это, не так ли, любовь моя? — пронзительный взгляд Тигровой Лили метнулся к Питеру, и он машинально кивнул.

— Отпусти её, Тигровая Лили. Тебе нужна я, а не она.

Она рассмеялась, и я увидела, как Мик вздрогнула от звука.

— Милая девочка. Не думай, что ты знаешь, чего я хочу. У меня есть всё, что нужно. Прямо здесь, в этой комнате. Моя пара рядом со мной, и конец рода Дарлинг у меня в руках.

— Он не твой, — прорычала я. — Божество дала его мне.

— Ты ничего не знаешь о воле Божества, — её тщательно построенный фасад опустился на мгновение, когда я задела за больное.