— Вот, что я скажу тебе: у меня были фантазии, как я перекину тебя через свои колени и вымещу своё разочарование на твоей идеальной попке. И знаешь, что? — прошептал он мне на ухо, когда его руки скользнули по моей спине и схватили меня за задницу: — Думаю, тебе это понравится.

Его слова сбили меня с толку, я была возбуждена и взволнованна. Он был прав. Мысль о том, что он меня отшлёпает, мгновенно вызвала во мне желание. Я не смогла сдержаться, запустила руки в его густые волосы и притянула его губы к своим. Я отчаянно нуждалась в нём, и он встретил мою страсть своей собственной яростью. Я сильно прикусила его губу, и тихий стон, услышанный мной в ответ, разжёг пламя, разгорающееся внутри меня. Только в эти минуты украденной страсти я могла забыть всё, что было между нами, и отдаться своим первобытным желаниям. В тот момент мне не хотелось ничего, кроме как заявить права на него, отметить его, сделать его своим. Но это не могло продолжаться, это никогда не могло продолжаться. Реальность обрушилась на меня, когда мы, наконец, отстранились друг от друга. Расстояние между нами снова казалось гигантской пропастью, и у меня не осталось ничего, кроме нашего тяжёлого дыхания и покалывания на губах, которые теперь, кажется, были опухшими, и в синяках.

— Нам пора идти, но не теряй эту страсть ко мне. Мне нужно тебя накормить, а потом мы устроим свидание с остальными ребятами.

— Свидание? О чём ты говоришь? После этой встречи, я думаю, меня полностью списали со счётов.

— Им нужно знать твою точку зрения. Нам всем нужен шанс сказать свою правду. Высказать всё, что каждый думает и простить друг друга. Я не могу сказать, что будет потом, но думаю, что мы все заслуживаем, как минимум, объясниться. К тому же, я боюсь, что Райдер прямо сейчас может убить любого, кто посмотрит на него не так.

Глава 21

Свидание

Когда я заставила себя поесть под бдительным присмотром Эбена, он повёл меня на окраину лагеря. Температура резко упала, и пока мы шли, я видела как моё дыхание висит в воздухе густыми облаками пара. Эбен обнял меня, пытаясь согреть, но в остальном шёл молча. Я была благодарна ему за этот момент тишины, потому что все мои мысли были о Триппе и Райдере, и мучительном беспокойстве о Питере. Сегодня вечером я ничем не смогу помочь Питеру, поэтому изо всех сил старалась не позволить ледяным пальцам страха проникнуть слишком глубоко в мой разум. Было легче сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас, и надвигающиеся разборки между Райдером, Триппом и мной были в центре внимания. Я очень нервничала из-за предстоящей встречи.

Эбен хотел, чтобы мы обсудили наши проблемы, но что если они не захотят меня слушать? Что если слова, которые они мне скажут, ещё больше разобьют моё, и без того разбитое, сердце? Страх быть отвергнутой почти так же ужасен, как страх быть обманутой снова. А, вдруг они скажут мне всё, что я хотела бы услышать? Буду ли я такой же наивной, как раньше? Мои эмоции были настолько нестабильными, что из-за этого я казалась слишком раздражённой.

Я могла различить тёплое сияние огня в окружающей темноте. Должно быть, именно здесь Трипп и Райдер разбили лагерь, потому что я почувствовала, как Эбен рядом со мной напрягся. Я слышала мягкий гул голосов, который становился всё отчетливее по мере нашего приближения:

— Я не знаю, как я мог так ошибиться, Трипп. Я думал, что знаю её, пока не прочитал то письмо. Пока я не услышал, как она зовёт Крюка «Джеймс». Мне кажется, я её вообще не знал.

Я едва разбирала слова Райдера и почувствовала, как моё лицо покраснело от гнева, и моё отвратительное настроение только ухудшилось.

Я услышала громкий хруст ветки, сломавшейся под ногами. Эбен намеренно предупредил ребят о нашем приближении. Он был полон решимости уладить отношения между нами, и не хотел, чтобы мы подслушали слова, которые потом Райдеру будет сложно забрать обратно.

Трипп и Райдер мгновенно вскочили на ноги, положив руки на оружие.

— Полегче, ребята, это всего лишь я. И я привёл с собой Гвен, — обратился к ним Эбен. Никто из них, похоже, не расслабился, когда Эбен предупредил о моём присутствии. Я задержалась позади, когда мы вошли в их небольшой лагерь, который представлял собой не что иное, как несколько спальных подстилок вокруг небольшого костра, расположенного в центре рощи. Наступила глубокая ночь, и огонь костра отбрасывал тени на их лица.

— Пожалуйста, продолжай, Райдер. Не останавливайся делать выводы на мой счёт. Почему бы тебе не рассказать, что ты на самом деле чувствуешь? — колебание, которое я ощущала ранее на собрании, исчезло. Я изгнала ту застенчивую, нерешительную девушку, которая позволяла другим обесценивать себя.

— Гвен, пожалуйста, — упрекнул Эбен, намекая, чтобы я не заводилась, но я устала скрывать свои эмоции. Я помнила ту боль, через которую они заставили меня пройти. Боль, которую они до сих пор причиняли… И я не хотела позволить им преуменьшить мои страдания, которые я пережила.

— Ты привёл меня сюда, Эбен, чтобы мы могли это обсудить. Райдер, кажется, начал хорошо. Так скажи мне, просвети меня, насколько я тебя разочаровала?

Райдер уставился на меня, сжав кулаки по бокам, с тем же хмурым выражением лица, что я видела ранее. Это было полной противоположностью человека, которого я, казалось, знала.

— Гвен, давай начнём с самого начала. Есть некоторые аспекты твоей истории, о которых они не знают.

— Вы хотите, чтобы я начала сначала? Боже мой, здесь так много чёртовых аспектов. Например, вы трое держали меня в неведении о многом. Вы все знали, что моя сестра больна, но даже не думали сказать мне о разнице во времени? Вы не думали, что мне может быть интересно узнать, что Питер совершенно неуравновешен, когда дело касается Венди? Нет, вы отмахнулись от этого, когда Лилл затронула эту тему. Интересно, вы бы позволили ему держать меня в качестве домашнего питомца? Вы все стояли рядом и позволили мне терять рассудок, воспоминания о моём доме, моей семье. Почему? Почему вы скрывали это от меня?

— Мы не знали! Мы не знали, что ты так быстро потеряешь память. Но мы никогда не заставляли тебя оставаться. Всё, что тебе нужно было сделать, это попросить, и мы бы отправили тебя домой. Ты не просила нас. Вместо этого, ты побежала к Джеймсу, — он произнёс его имя с преувеличенной насмешкой, высмеивая тот факт, что я начала использовать его настоящее имя. — И после всего, что произошло между нами, ты даже не смогла попрощаться, — Райдер наконец-то обрёл свой голос, и он был хриплым под тяжестью его эмоций.

— Я не побежала к Джеймсу, у меня не было выбора. И я пыталась попрощаться.

— Пыталась? Ты называешь это письмо прощальным? Ты усомнилась в моей преданности тебе. По сути, ты сказала, что я был в союзе с Тигровой Лили и устроил заговор против тебя. Ты даже не дала мне «презумпцию невиновности». Ты обвинила меня в самом ужасном дерьме и даже не позволила объясниться! Как ты могла поверить, что я мог так поступить с тобой?

— Мне было страшно, и я не знала, чему верить. Когда они рассказали мне обо всём, что ты от меня скрывал, что ещё я должна была думать? Я потеряла месяцы, Райдер, а не дни. Моя сестра чуть не умерла, пока я была здесь, а ты позволил мне забыть.

— Ты права. Может быть, я тот монстр, которым ты меня считаешь, — говоря это, он подошёл ближе, каждый из нас задыхался под тяжестью вытекающих из нас эмоций. — Я скрывал это от тебя, потому что не мог вынести мысли о том, что ты уйдёшь. Я был эгоистичен, потому что влюбился в тебя. Я влюбился так чертовски сильно, что не мог тебя отпустить. Я хотел сохранить тебя навсегда, так же сильно, как и Пэн, и тоже не пожалел бы об этом. Но, возможно, это то, чего ты хотела с самого начала. Ты хотела злодея. Поэтому ты позволила Крюку наложить на тебя свои грязные руки?

— По крайней мере, он был честен со мной, а ты был слишком труслив, чтобы сделать это, — кипела я, хотя его слова уже разрушили выстроенные мной стены.