Чтобы их одолеть, пришлось вспомнить все навыки прошлых жизней. Раньше по грубой силе работал, а тут пришлось своё мастерство подключать. Победить и не покалечить — задачка ещё та, посложнее, чем просто навалять до инвалидности.

После боя Гришаня сообщил, что на поединок с братьями поставили кучу бабла. Я порадовался, что выступал инкогнито: менеджер у тех парней тот ещё прохвост, мог бы обидеться и подстроить какую-нибудь гадость. Распутин мне вообще сказал, что он терпеть не может проигрывать, и вроде какая-то важная шишка, если верна его информация.

Но победа была за мной, и зрители даже встали, аплодировали. Им явно понравилось шоу. Хотя некоторые орали, чтобы я добил соперников. Но я не стал идти на поводу у толпы: устраивать кровавое месиво ради развлечения — не моё.

В общем, ночь прошла успешно, но есть один нюанс: рефери объявил, что я перехожу в среднюю лигу. Теперь лёгких боёв мне не видать. Знаю, что там творится, видел пару схваток… Мясорубка ещё та. Но кто сказал, что жизнь — простой квест?

Конец пары у Сергеевны я встретил с облегчением. На следующей паре удалось немного поспать, чему был несказанно рад. А потом Маша попросила меня уступить место Виктории. Сестра во время урока часто будила меня своими замечаниями по учёбе, так что чудненько, что удалось пересесть от неё.

На занятии по истории многие разбежались по своим делам, а я удобно устроился на задней парте, чтобы опять вздремнуть. Препод по истории — славный старикан. Если и замечал, что я дрыхну, то просто задавал вопрос по теме. Я отвечал, и снова вырубался. Он не докапывался: предмет-то я знаю хорошо.

Историю я уже давненько самостоятельно освоил. Надо же было понять, куда меня на этот раз угораздило попасть. Мир этот своеобразный, не соскучишься. Благо в нашем доме осталась дедовская библиотека: единственное его наследство, которое батя сохранил, потому что сам был книжным червём.

После урока истории было ещё несколько лекций, на которых я сладко дремал. Преподы пытались меня разбудить, но безуспешно.

А последним занятием была физкультура: моя любимая пара. Я снова решил её прогулять, ведь мне делать там нечего: не сидеть же тупо на лавочке или тягать гантельки для детского садика.

И вот, топаю к выходу, мечтая, как сейчас наемся в общаге и потренируюсь по-нормальному. Хватаюсь за ручку двери, а она — хлоп! — открывается сама.

Чёрт возьми… Прямо передо мной стоит физрук Вадим Геннадьевич в своих вечных трениках.

— Добрыня, а куда ты намылился, голубчик? — прищурился он. Попал я, однако…

— Да вот… Свежим воздухом хотел подышать, — промямлил ему.

— Через пару минут занятие начинается. Опоздаешь, — не отставал он от меня.

— Ну, мне очень нужно… Э-э… Срочное дело, — выпалил первое, что пришло в голову.

Геннадьевич пристально посмотрел на меня, а затем выдал.

— О, я-то лучше знаю, что тебе нужно, — протянул он саркастично. — Ты уже две недели прогулял моих уроков. Но сегодня у меня замечательная новость — тебя ждет экзамен.

— Чего⁈ Да мы только начали учиться! Какой ещё экзамен?

— Это для тебя только начало, — хмыкнул физрук. — А остальные уже две недели как потеют.

Чушь какая-то… Я был уверен, что экзамены проводят раз в полгода. Но Геннадьевич объяснил, что в академии экзамены сдают чаще.

Здесь надо было видеть моё лицо… Ничего печальнее в жизни не слышал. Будто передо мной перевернулся грузовик с моими любимыми пончиками, а сверху на них приземлился слон. Боль… Нестерпимая боль.

— Так что, Добрыня, если ты не сдашь в этом месяце четыре экзамена по любым предметам, вылетаешь из академии. Заставить тебя, конечно, не могу, но очень советую, — физрук добил меня окончательно.

Похоже, делать нечего. Надо продержаться до конца обучения в этой элитной шараге, чтобы потом забыть о ней, как о страшном сне.

С унылым видом я побрел в спортзал, а там уже все были в сборе: даже студенты с других курсов подтянулись. Ну, понятно — экзамен у всех одновременно.

Каждый готовился по-своему… Кто-то медитировал, кто-то подтягивался с артефактными утяжелителями, другие бегали по залу.

— Оу, Добрыня, а ты почему еще без формы? — услышал я задиристый голос барона Грибоедова из параллельной группы.

— В стирке, — соврал я, не глядя на него.

— Ну ты и тормоз, ха-ха! Забить на форму в день экзамена — это в твоём стиле, — заржал Грибоедов.

Повернулся к нему… Смотрю, он грушу колотит в боксёрских перчатках, пытаясь казаться крутым. Ну, я слегка эту грушу подтолкнул в его сторону. Груша отпружинила и дала барону по носу так, что он с визгом отлетел на пару метров.

— С реакцией у тебя, вижу, проблемы. Так что кто из нас тормоз — вопрос спорный, — ухмыльнулся я, наблюдая, как он растянулся на полу.

Но моя улыбка быстро сползла. Сестрёнка, заметив полёт Грибоедова, сразу подскочила ко мне.

— Что этот придурок тебе сказал? — мелкая выпалила, тыча пальцем в барона.

— Да ничего, — отмахнулся я. Не хватало ещё, чтобы Грибочку хана пришла: сестра его добивать пойдёт.

— Да ладно? Ты на людей просто так не нападаешь. Говори, что он наговорил тебе, — Маша прищурилась и топнула ножкой.

— Да ничего я с ним не делал. Грушу толкнул, она отскочила, а он сам под удар полез, — отмахнулся я, надеясь, что мелкая поверит.

Правду выкладывать не хотел: ещё не хватало, чтобы Маша его на дуэль вызвала. К счастью, тут подоспел физрук. Ну хоть отвлёк сестру от моего допроса.

— Добрыня, а ты чего еще без формы? — ухмыльнулся Геннадьевич, почесывая свою щетину. — Хотя ладно, сегодня тебе точно не повезло.

— Это ещё почему? — нахмурился я. Вроде пока всё шло по плану. — Неужели форма настолько важна для размахивания моими конечностями на вашем экзамене?

— Нет, дело совсем не в форме, — злорадно осклабился физрук. — Просто ты в моём чёрном списке, так что готовься.

И что это значит? Кхм… Но тут мелкая, как всегда, опередила, заметив моё недоумение.

— Он тебя завалить намерен, Добрыня, капитально завалить! — расхохоталась Маша, хлопая меня по плечу. Вот она, сестринская любовь — пнуть брата, когда тот и так стоит на краю пропасти.

— Итак… — посмотрел физрук по сторонам. — Поднимите руки те, у кого есть срочные дела после экзамена.

Руки взметнулись так быстро, будто объявили раздачу бесплатной пиццы. Никто не знал, к чему это приведёт, но инстинкт самосохранения сработал на все сто процентов.

— Отлично, поздравляю, — улыбнулся физрук. — Сегодня ваши дела — это я. Да и завтра, возможно, тоже.

Студенты переглянулись между собой, и засыпали преподавателя вопросами. Физрук начал вещать, что у экзамена нет срока. День, два, неделя — да хоть до конца времён. Пока мы не сдадим всё по его кривым стандартам, будем обречены крутиться в этом спортивном чистилище.

Вперёд вышел Потников — наш местный любитель расписаний и графиков, человек, способный устроить истерику, если обед задержится хоть на пару минут.

— Постойте, как же так? — вскричал он, поправляя очки. — А остальные занятия? Это нарушение всех норм!

— Ваши проблемы — ваши заботы, — лениво протянул физрук. Он явно наслаждался своей властью над нами.

Затем пустился в пафосную речь о том, что мы, оказывается, аристократы, элита общества. И на нас лежат не только привилегии, но и обязанности. Вот так новость! Должны, мол, закаляться в суровых условиях, показывая собой пример. Он закончил свою тираду призывом продемонстрировать, чему мы научились под его мудрым руководством. Не физрук, а какой-то боевой монах из забытого Ордена.

— И у меня для вас особый сюрприз, — продолжал говорить Геннадьевич. В этот момент я остро пожалел, что не умею телепортироваться на другой конец света, как мой старый знакомый Грегори Торговец.

Он хлопнул в ладоши, и в зал вплыл Макар Никонович — наш преподаватель по командным боевым действиям. Любитель превращать наши тренировки в хаос и разрушения, заряжая наши души своим энтузиазмом.