Добравшись до комнаты, я с тоской уставился в пустой холодильник. Мои привезённые запасы еды были на исходе, и скоро мне придётся питаться воспоминаниями о вкусных обедах. Питаться только в столовке академии по расписанию мне не подходит. Я должен есть чаще из-за тренировок. Да и вообще, кто придумал эти графики? Моим главным врагом в этом деле были не монстры из ближайшего леса, а цены в местной столовой. Такое ощущение, что нас кормят золотыми яблоками из райского сада.

Пусть я и ленив, но это не значит, что живу, как растение. Хотел бы, конечно, валяться целыми днями и смотреть в потолок, но судьба-злодейка явно против. То сестра найдёт какое-нибудь «потрясающее» заведение, куда я просто обязан с ней сходить, то братья устраивают семейные посиделки. Приходится отрывать свою пятую точку от любимого кресла и, скрипя зубами, тащиться куда-то после целого дня тренировок. Жизнь — боль, особенно когда ты единственный здравомыслящий в семье аристократов.

К чему это всё я? А к тому, что знаю, где и какие цены дерут, и академическая столовка уверенно держит первое место в номинации «Ограбление года». Я просто не могу понять, откуда у них такая наглость, и что не так с моим отцом. Устроил нас в место для золотой молодежи, где за чёртову булочку нужно отдать триста рублей, а сам при этом денег не даёт. «Всё, что нас не убивает, делает сильнее», — любит повторять он. Но отец не понимает, что в будущем я отвечу ему тем же. Может, открою свою столовую и приглашу его отведать бутерброд за цену небольшого особняка.

Сгоняв в душ и схватив рюкзак, я рванул на лекцию. Маргарита Сергеевна сегодня долго вещала о распределении силы во время дальних атак. Тысячу раз повторяла, как опасно скрещивать слабые техники с большим вливанием энергии, и наоборот. Короче, одним ухом я слушал, а другим спал. Временами прислушивался к происходящему вокруг, чтобы не пропустить момент, когда кто-нибудь получит ледяным снарядом в лоб.

Меня неизменно забавляло, как наша миниатюрная преподавательница, злясь на нарушителей порядка, пуляла в них мелкие ледышки. И всегда попадала точно в цель, как бы студенты ни уворачивались. Один умник решил поставить барьер — и даже он его не спас. Одной ледышкой она пробила его защиту, а второй, в которую явно вложила побольше энергии, зарядилa прямо в лоб. Виконт Сошкин отключился за своим столом, а она продолжила урок, как ни в чём не бывало. Может, у неё дома коллекция студенческих черепов?

Так всё и шло, пока ко мне не подсел одногруппник в очках. Самое интересное, что я абсолютно не помнил, кто он такой. А ведь вроде специально старался запоминать всех возможных свидетелей моих будущих подвигов.

— Добрыня, можешь сказать, а ты чисто по везению молотом по Барановскому-старшему попал или всё шло по твоему плану? — прошептал он, прикрывая рот рукой, словно боялся, что Маргарита Сергеевна прочтёт по губам и метнёт в него что-нибудь похуже ледышки.

— Обычное везение, и ничего более, — усмехнулся я, глядя на этого «разведчика» в подтяжках. Он быстро накорябал что-то в блокноте и продолжил свой допрос. А мне уже хотелось проверить, насколько далеко можно запулить журналиста через окно. Но нельзя — неприлично. Наверное…

— А если бы ты не попал по нему молотом, чтобы тогда предпринял?

— Так рукой или ногой приложил бы его, — прищурившись, поглядел я на этого хитрого «жука» сверху вниз.

— Ты хочешь сказать, что рискнул бы поднять руку на наследника графа? — приглушённо пробормотал «четырёхглазый», и даже слегка побледнел от собственной смелости.

— Я тоже из графского Рода, и вообще, дуэль есть дуэль, — скрестив руки на груди, я пристально посмотрел на этого «глиста» в очках. — Слушай, начинающий журналист, а ты случайно не боишься задавать провокационные вопросы человеку, который так метко кидает молоты?

Парень ощутимо съёжился.

— И вовсе я не журналист… С чего ты это взял? — паренёк быстро захлопнул свой блокнот.

Забавно было увидеть эмблему в виде пера и надпись: «Кружок юных журналистов» на обложке его блокнота.

— Ох ты ж! — спохватился он и быстро засунул блокнот в рюкзак.

— Почётно, что такой храбрый задохлик, как ты, решился на это, — похвалил его, хотя бы за смелость. — Ты ещё сделай фатальную ошибку и попробуй взять интервью у моей сестры.

— Так я уже пытался, — тяжко вздохнув, покраснел бедолага. — Она меня так далеко послала, и с такими угрозами, что я до сих пор в себя прийти не могу.

Хм… Не может прийти в себя? Ранимая натура. Зря он тогда пошёл в журналисты. Даже в аристократической среде это хобби не особо популярно среди тех, кто дорожит своей жизнью.

— И это всё? — удивился я. — Как-то не похоже на неё. Подобрела, что ли?

— Ну, она ещё добавила что-то вроде: «Чеши отсюда, пока ноги целы!»

Вот теперь я узнаю Машу. Кажется, она перечитала весь словарь уличного сленга. Только вот зачем ей это перед поступлением в элитную академию? Хотя, может, решила попрактиковаться на будущих жертвах. Бедный парень, даже не догадывается, что это было её мягкое предупреждение.

Сестра моя, если честно, человек неплохой, но с тараканами в голове. Одна из её причуд — диковинная манера общения, а вторая — святая уверенность, что она должна меня во всём защищать. Со вторым, правда, наш Род постарался. Они почему-то меня жалеют и считают, что раз мой ранг силы такой низкий и ничего мне в жизни не светит, то я изо всех сил стараюсь пробить свой потолок, зная, что это невозможно.

Эх… Знали бы они правду!

— Прекратите отвлекаться на занятиях! — неожиданно взвизгнула Маргарита Сергеевна, и ледяной шарик прицельно впечатался в лоб будущего журналиста.

— Ой! — поморщился очкастый, прикладывая ладонь к ушибу. — За что, Маргарита Сергеевна? Почему только меня? Я же не сам с собой говорил!

Вот же любитель перевести стрелки! Решил меня подставить? Ладно, трогать его не буду, а то чихну, и он развалится на молекулы. Просто слегка припугну.

— Повтори-ка, что ты сейчас сказал? — произнёс я, нахмурив брови, глядя на заморыша в очках.

Этого оказалось достаточно, чтобы он побледнел. Быстро собрал свои вещи и пересел подальше, стараясь слиться с окружающей обстановкой.

— А вы не переживайте так, Артемий, — строго произнесла Маргарита Сергеевна, и жилка на её шее нервно дёрнулась. — Добрыня свою долю наказания тоже получит.

— Маргарита Сергеевна, не стоит этого делать, — попытался я пожать плечами. — Я всё равно не почувствую ваши маленькие шарики.

Кажется, я неудачно выразился. Но что сказано, то сказано. Зачем в меня ледышками швырять? Эффект, как от гороха об стену.

— У-у-у… Он явно напрашивается, — прошептал один из одногруппников, и по аудитории пронёсся гул.

Кто-то даже присвистнул, предвкушая развязку. Но веселье быстро оборвалось — Маргарита Сергеевна стукнула журналом об стол так, что все притихли. Её взгляд стал ледяным, а на ладони медленно начала формироваться здоровенная глыба льда.

— Маленькие, значит… И не почувствуешь? — её голос был тихим, но от этого ещё более зловещим.

Тут-то до меня и дошло, что она могла понять мои слова двусмысленно. Хуже разгневанной женщины может быть только разгневанная женщина с комплексами по поводу… размера её груди.

— Чёрт, Артемий, что ты натворил? — прошептал я, бросив взгляд на журналиста, который старательно делал вид, что его здесь нет. — Наша преподша сейчас взорвётся.

— Это ты про меня? П-преподша? — её глаз дёрнулся. — Да как ты смеешь!

Ой, кажется, я это вслух сказал. Л-Я-Я-Я-ТЬ! Вот теперь точно мне не отвертеться.

— Братик, ты слоупок, конечно! — Маша, сидевшая неподалёку, прикрыла лицо руками и покраснела от стыда.

«Слоу»… что? Откуда она таких словечек нахваталась? Всего на два года младше, а уже сленгом меня перещеголяла.

— Да чего вы все переполошились? — раздался голос с задней парты. — Маргарита Сергеевна преподаватель, и не станет кидать такой большой ледяной ком в студента. Это же опасно!