– “Я же ничего не знаю”

– “Для начала, ну, стоит раздеться. Дальше определимся”

Пусть и неохотно, но пришлось оголиться. Все казалось таким неправильным, что аж в дрожь бросает. Ирис протянул мне стакан и таблетки. Насколько же мерзкая эта сцена…

– “Если что, на полу лежит бумажный пакет, главное успеть. Не хотелось бы портить первое впечатление твоим желудочным потоком”

Это все ради миссии, ради миссии, ради миссии.

Его нежные губы принялись целовать мою шею спускаясь все ниже к груди. От каждого его прикосновения желудок бурлил все сильнее, глаза начали слезиться. Настоящая пытка!

Облизывая мое ухо, оно тихо шептал:

“Знаешь…обычно перед тем, как ввести свой аппарат в…кхм, ну ты поняла, женщина берет его в рот” – его бесстыдству нет предела.

– “Ты не мог смазку купить?!” – сдерживая подступающую рвоту.

– “Извини, но из-за этого бы потерялась частичка этого замечательного процесса” – нежно выпалил мой заказ.

– “Ты уничтожаешь последнюю романтику во всем этом!”

Это никогда не закончится если не перейти к делу. Просто закрыть глаза и представить себя где угодно, но не здесь. Мать бы в жизнь мне не простила такую идиотскую ситуацию, отца бы удар хватил!

Медленно спускаясь к промежности омерзительного Ириса желудок лишь больше волновался, затычка в виде временного лекарства работала не особо эффективно.

Мои губы, соприкоснувшиеся с самым началом этого, во всех смыслах, конца принявшись проводить сей мерзостный процесс. Это даже и близко не похоже на то, как вы облизываете мороженное!

Однако, удовольствие продлилось не долго, словно пробка от шампанского эта временная зашита от извержения рвотных масс вылетела. Неудержимый поток выпустил все содержимое моего желудка на белоснежную кровать. Но, судьба была бы не столь жестока обойдись я лишь адским жжением гортани и желудка, со второго конца так же произошел прорыв.

Вопли Ириса то и дело прерывались жутким нервным смехом. Было бы весьма иронично сдохнуть сейчас от обильного поноса, совмещенного с рвотой и слезами. Вывод: Интимная зона подопытного – ключевая точка концентрации аномальной энергии.

Вернувшись на следующий день во владения Охотников, следовало предоставить отчет. Однако, прибыл один лишь Ирис. Предоставив пропуск Гразио охране, пришлось его пропустить.

– “Какого хрена!” – Лариан направила на неожиданно вошедшего Ириса нож для бумаги.

– “Простите, Гразио не сможет прийти лично, так что я исполнил её требование и самолично прибыл для прохождения лечения”

– “Твою мать! Не подходи ко мне! Развернись, я не хочу заблевать ценные бумаги!”

Гразио осталась на квартире Ириса и восстанавливалась в течении следующего дня. Не способная пошевелить ни единой конечностью и обезвоженная. Чудо, что она осталась жива. Закутавшись в мягкие одеяла её то и дело трясло то от омерзения, то от жжения.

Образец под кодовым именем: Неприкасаемый был доставлен на территорию Охотников. Миссию можно считать выполненной, но какой ценной?

Настал тот день, когда аномальное заражение поглотило нас.

Семьи, что мирно проживали свои последние дни счастливые дни до катастрофы. Никто нас не предупреждал, лишь пуская пыль в глаза уверяли, что ситуация под контролем.

Вырывающиеся звериные когти, короткие волчьи уши и пушистый серый хвост, стоило мне взглянуть утром в зеркало. Испугавшись, я что есть силы ударила кулаком по стеклу разнеся его вдребезги. Моя рука покрывалась густой тёмной шерстью, тянущейся до самых кончиков пальцев. Осколки разбитого зеркала вонзились в мою лапу, но не смогли войти глубже. На стене виднелась глубокая дыра от моего удара, растрескавшаяся плитка посыпалась на пол.

В попытках закричать мой рот произвел лишь протяжный волчий вой. Затыкая себя острые звериные клыки вонзились в мою ладонь. От болевого шока я потеряла сознание. Очнувшись, я была с своей кровати, с холодным компрессом на лбу. Муж был очень обеспокоен моим состоянием, всё время задавал какие-то вопросы, но я боясь показать ему волчьи клыки и рта раскрыть не могла.

Новые симптомы отступили, ни ушей, ни клыков, ни шерсти. Я было успокоилась, сочтя дурным сном пока скрытая болезнь не стала заявлять о себе всё чаще. Моя работа весьма нервная, я воспитатель, ежедневно обучаю маленьких детей, но не всегда успеваю уделить внимание своей дочери. Я слишком впечатлительная и могу легко завестись. У этого бывают свои плюсы, но чаще люди начинают избегать общения со мной боясь попасть под горячую руку.

Родители, что оставляют свои чада на моё попечительство считают своим первостепенным долгом наорать на меня если их дитятко поранит пальчик или будет в плохом настроении. Когда после очередного загруженного дня утирания стекающих слюней чужим детям тебе ещё приходится выслушивать часовые лекции о воспитании…моя зарплата не окупает затраченных нервов.

Моя дочь, любимая Мэгги, перед сном приходит ко мне и показывает новый рисунок. Мы ежемесячно закупаем для её художеств по пять пачек цветных карандашей и несколько альбомов. Я была так рада за неё, что даже с такими занятыми родителями она всегда находила способ себя развлечь. Пусть и в последнее время пробравшиеся аномалии всё чаще фигурировать и в её художестве. Зараженные, что снимают с себя кожу или не рассчитав силы поднимают машину над собой и сразу же теряют хватку. Сколько бы я не грозила ей…она ведь не глупая. Муж относился к подомным работам с пониманием, таков наш новый мир.

В один из моментов мой приступ пришелся слишком невовремя. Ранее, никто не знал о нём, а пытаться объяснить врачам не было смысла. Известные организации, занимающиеся аномалиями, лишь успокаивали меня похлопывая по спине, что всё это лишь галлюцинации…хотелось бы мне в это верить. Сами они понимали не больше моего во всем происходящем. Вероятно, они лишь нанятые актеры, выполняющие функцию пропаганды для удержания людских волнений.

Да бы развеяться мы пригласили друзей семьи на небольшую вечеринку. Мне наконец-то позволили уйти на заслуженный отпуск и это явно стоило отпраздновать. При всём моём скверном характере собралось множество людей. Поздравляли с нашим вступлением в “общественную жизнь”. Перед началом вечеринки пришлось выпить таблетки три успокоительного, из-за чего мои движения были заторможенными и всё время клонило в сон. Шутки про мою нетипичность этим вечером не заканчивались как бы меня это не раздражало.

– “Прошу минуточку внимания. Раз мы собрались все здесь, я бы хотел сообщить очень хорошую новость” – мой муж Энтони залез на табуретку – “Все вы знаете, что я уже как три года безработный, но вчера вечером мне невероятно повезло! Поступило предложение работы в одном из центров по изучению аномалий” – раскланивался перед аплодирующими гостями. Эти люди не верят во всю эту аномальную чушь, но искренне радуются. Кучка идиотов.

Радостные возгласы, нас всё поздравляли. Мэгги выглядывала из-за двери своей спальни. Она не выглядела сильно радостной. Это была отличная возможность рассказать Энтони о своём состоянии, возможно, вместе мы бы нашли способ побороть заражение.

– “Я надеюсь это не очередные шарлатаны успокаивающие приходящих тем, что это всё их больная фантазия?” – прошептала я ему на ухо.

– “А это так важно? Макото, ты должна радоваться этому больше всех! Теперь я тоже буду приносить деньги в семью” – и обнял меня.

Было уже поздно, все мы устали, а портить настроение Энтони не было никакого желания. Раскрыться ему сейчас? – эта мысль засела в моей голове.

– “Ты ведь будешь помогать зараженным, искать лекарство и…” – то, что я подняла эту тему удивило Энтони.

– “Давно ли тебя так заботит судьба зараженных?” – он не воспринял меня всерьез.

– “Коснись это тебя, ты бы волновался!” – я и не заметила, как мой голос сорвался на крик.

Энтони завис на мгновенье. Его лицо приняло серьёзный вид. Подойдя ближе, он поинтересовался: