Дрожа от предвкушения того, что сделаю со своей женой и ее мягким податливым телом, я даже не смог вызвать экипаж. Просто перенесся сразу в ее спальню, растратив на это значительную часть своего резерва.

Однако с Кэтрин никогда и ничего не бывало просто.

Несмотря на то, что острый драконий нюх улавливал ответное желание жены, Кэт не позволила к ней приблизиться. Скорее наоборот, остудила пыл своими глупыми вопросами.

О, боги, неужели ей действительно было так важно знать, спал я с Лаурой или нет? Что вообще за глупости? Или это чувство собственности?

С чего она решила, что мужья обязаны хранить верность, если все знают, что на деле такие слова просто ложь.

Мужчинам необходима близость, чтобы расслабиться и сбросить стресс, чтобы очистить мысли. Для здоровья, в конце концов. Это женщины должны хранить верность, потому что они вынашивают детей.

Но Кэт, кажется, была решительно настроена в этом вопросе.

На свое счастье, я мог сказать ей правду. Тогда я действительно не спал с Лаурой. Просто не успел.

Да, после замужества я не искал связей на стороне. Кэт меня более, чем устраивала в этом плане. Да и до брака мне не особо интересно было ухлестывать за женщинами. Обычно я был сосредоточен на работе, и брал то, что мне сами предлагали. Но никогда ни за кем не бегал, как сегодня, и не уговаривал.

С Лаурой я собирался переспать, потому что это требовалось для работы. Заклинание действовало куда дольше и лучше после близкого физического контакта, и только потому я опоил Лауру, потащив ее в номер. Впрочем, она не особо и противилась.

Я не хотел эту девицу, и в обычное время просто прошел бы мимо. Но она была информатором, а в тот момент мне требовалась честность.

О, боги, с чего я об этом думаю? Будто оправдываюсь…

Да и вообще, скажи я, что мы с Лаурой не спали, Кэт все равно бы не поверила.

Но Кэт, к удивлению, поверила.

Уже когда я сел в экипаж, собираясь вернуться во дворец, шкатулка-артефакт проинформировала о появлении нового послания.

Улыбаясь, как идиот, я выудил лист бумаги, прочитал ровные строчки, и улыбка сама по себе стала шире.

Кэт волновалась за меня.

Приятно.

Что ж, несмотря на то, что в жены мне досталась не самая послушная леди, возможно не все так плохо? Кажется, известие о том, что я не изменял ей, успокоило Кэт. Менее взбалмошно она вести себя, конечно, не стала, но зато стала добрее.

Думаю, мы сумеем поладить.

Следующие пару дней прошли куда спокойней – Кэт больше не спрашивала о том, о чем не должна была. И теперь пикировки с ней доставляли мне искреннее удовольствие. А затем случилось то, чего я так долго ждал, но постоянно приходилось откладывать.

Осмотр лекаря.

Я подыскал лучшего в своем деле, но хотел после поговорить с ним лично. То, что в Мирстауне Кэт не подтвердили беременность, волновало меня. В конце концов, все признаки у нее были на лицо. А с учетом слухов о фанатиках…

В общем, у меня имелось дурное предчувствие. И оно не обмануло, хотя все вышло совсем не так, как ожидал.

Закончив с осмотром, лекарь отвел меня в сторонку.

– Все в порядке? – спросил я с долей тревоги. – Беременность протекает хорошо? Кэтрин и ребенок здоровы?

– Да, с этим все в порядке, – качнул головой лекарь. – Хотя срок еще очень маленький. Судя по всему, около трех недель, так что в ближайшие пару месяцев вам следует быть осторожным и внимательным. Избавить вашу жену от волнений, ухаживать за ней.

– Сколько? – перебил я, судорожно считая в голове.

– Около трех недель, герцог Харингтон, – терпеливо повторил лекарь.

Крепко схватив мужчину за руки, я сотворил свои особые чары и проговорил, вложив в заклинание едва ли не весь резерв:

– Сейчас вы уйдете и забудете о том, что приходили сюда, и о том, что видели здесь.

Оставалось надеяться, что заклинание сработает, потому что таких позорных слухов я уж точно не хотел.

Три недели… понятно, почему в Мирстауне не смогли распознать беременность – на таком раннем сроке, какой был тогда, это невозможно. Вот только мы с Кэт спали в последний раз еще до моего отъезда из столицы, около пяти недель назад. А значит, ребенок не от меня.

Кэтрин

Когда Дориан вернулся после разговора с лекарем, лицо у него вовсе не выглядело радостным. Скорее наоборот, брови мужчины хмурились, губы были сжаты в тонкую линию, а пальцы мелко подрагивали.

– Что? Что случилось? С ребенком что-то не так? – улыбка сама собой сползла с моего лица.

Несмотря на довольно противный характер, обычно Дориан не волновался по пустякам. А значит, дело было серьезным.

– Да, с ребенком что-то не так, – мрачно кивнул дракон, и сердце мое ушло куда-то в пятки.

– Что? Да не томи же ты, говори скорее! – подскочив, я хлопнула мужчину по плечу.

Но все с тем же пустым лицом он отстранился, отступив на шаг.

О, боги, неужели все так плохо? Нет, не стоит волноваться раньше срока. Уверена, нет ничего непоправимого.

Но в душе все равно образовалась странная пустота, и я замолчала, ожидая чего-то страшного. Дориан тоже молчал, стоя неподвижно, словно мраморная статуя. На меня он старался не глядеть.

Наконец, когда тишина затянулась, и казалось, могла продлиться целую вечность, дракон проговорил так тихо, что я едва смогла его услышать:

– С ребенком что-то не так… он не от меня.

Сперва мне показалось, что я ослышалась. Но после смысл слов Дориан достиг моего разума, а сердце затопила такая жгучая обида, что я едва не потеряла сознание.

Да как он смел обвинять меня в подобном? Нет, я конечно не образец добродетели, но до такой низости никогда бы не опустилась.

– Как ты смеешь? – прошептала, отступив на шаг. – Как ты смеешь?

Лицо Дориана изменилось. Взамен обреченной пустоты пришла жестокая холодная ухмылка. Дракон, прежде старавшийся держаться подальше, теперь сделал шаг вперед, встав совсем рядом. Перехватил руку, которой я хотела оттолкнуть его, и выпалил:

– Что, Кэтрин, правда глаза жжет? Ну да, все сходится… и почему ты была так одержима моей, якобы, изменой. Потому что изменила сама. И почему ты кричала, что не можешь носить моего ребенка. Потому что ребенок не мой. И почему ты так жаждала получить развод всеми возможными способами. Потому что знала, что когда правда всплывет, то у тебя ничего не останется.

Каждое его слово обжигало не хуже удара хлыстом. Но самым обидным было то, что он искренне верил в них. Верил в то, что я способна на подобное.

– Подонок! – вырвав руку, я влепила дракону пощечину, но от нее он только усмехнулся шире. – Не знаю, что тебе там сказал лекарь, но это оскорбительно! Я всегда была честна с тобой. И тебе не стоит сваливать на меня все свои грехи.

Дориан ничего не ответил и какое-то время мы стояли, прожигая друг друга взглядами.

– Уходи, – наконец уронил дракон, отвернувшись. – Проваливай вон. К своим родителям, или к тому, кто тебя обрюхатил. Мне плевать. Главное, покинь мой дом как можно скорее. И да… – быстрым движение он снял с меня брачный браслет и отслеживающее кольцо, при этом продолжая смотреть совсем в другую сторону. – Этот брак закончен. Я сам подам императору уведомление о нашем разводе. А если увижу тебя еще раз, то тебе будет очень плохо… у тебя три дня, чтобы уехать.

И Дориан пошел к выходу.

Этот момент особенно остро врезался в мою память.

Идеально ровная спина дракона, словно он проглотил палку. И ладони, сжатые в кулаки. Сжатые так сильно, что металлический браслет смялся, а его край вспорол кожу мужчины. Но он продолжал держать его, не обращая внимания на кровь, бегущую по пальцам.

Кап-кап-кап – алые капли оставили три маленьких пятнышка на ковре. Наверно, именно так и выглядел конец отношений.

Дориан уже ушел, а я еще не меньше часа сидела, пытаясь переварить все то, что он наговорил мне.