В это время Пирсову шли звонки от отца и друзей. И судя по его красному лицу, ему очень хорошо прилетит дома. Он в какой-то момент даже выключил телефон, но затем в зале появился кто-то из охраны и передал ему личный мобильник, типа чтобы сынуля всегда был на связи.

Через полчаса начался аукцион. Больше трети дворян, которые были на приеме, испарились. И в новом зале было уже не так тесно. От силы, было не больше тридцати представителей разных родов, в том числе я, Распутина и Ежировы. Но последние после первого лота ушли.

Первые торги я пропускал. Не поднимал свою табличку, потому что лот был мне не интересен. Сначала был артефакт, потом клинок, потом какие-то писания Иеговы и что-то там для змееустов. Но затем пришла очередь камня.

— Большой эфирный камень, найденный на Пепелище Новой земли. Возраст исчисляемый от появления Котла — два года, — объявил организатор. — Минимальная ставка — тысяча.

Стоил он мало. И начальная ставка была смехотворной. Но этому было объяснение. Люди не знали, на что способен этот камушек и для чего он применяется. То есть, о его свойствах тупо не знали, потому что големов в этом мире не было. Не научились их еще создавать.

«Шурупыч, дружище, это для тебя! — я поднял руку и улыбнулся. — Посмотрим, на что хватит этой безделушки!»

— Две тысячи! — тут же отреагировал организатор. — Юноше с цифрой семь!

О, и тут семь.

— Десять, — тут же крикнул я. — Я повышаю ставку до десяти тысяч!

Зал ахнул. Никто не мог понять, на кой черт я называю такую сумму за бесполезный материал. Но Пирсов, сукин сын, решил мне западлить даже в подобном «безделии».

— Одиннадцать! — выкрикнул он, поднимая табличку с цифрой шестнадцать. — Предлагаю повышать ставку на десять тысяч за один взмах.

В этот миг на его телефон пришло сообщение. И не отреагировать на него он не мог. Он тут же вскочил, злобно посмотрел на меня и выбежал из зала.

«Хех. Вот ты удивишься, когда поймешь, что папа тебе сам ничего не писал.»

Организатор попытался остановить «беглеца» криком, но я поднял ставку. Выиграл, и камень остался за мной.

Далее, торги были более мирными, спокойными. Продавали ювелирные украшения, и я зацепился только за одно — за бриллиантовый кулон. Его стоимость была небольшой, но продано мне, оно, по итогу, было за пять тысяч. И его я отдал Кате, подарил, если быть точнее.

Она заслужила его. Помогла мне попасть сюда, поддерживала и вела себя искренно рядом со мной.

Аукцион закончился через четыре часа. В одиннадцатом часу вечера, мы вместе с Распутиной вышли из этого здания. Оказавшись на улице, я наткнулся на приключения, которых, скорее ждал, чем не ждал.

Пирсов-младший не смог бы просто так сдаться. Он опозорился за сегодняшний день уже трижды. Чем Великая Электрожаба не шутит, помочь ему сделать это в четвёртый раз?

И он был не один. С ним стояло десяток гвардейцев его рода.

Мда, сорвало ему крышу конкретно. Теперь, видимо, настал тот самый час.

— Я, Пирсов Владимир Александрович, застрелю эту чернь как дворового пса!

На улице в этот прекрасный момент вышло несколько дворян. Ежировы и Тамара, в том числе. Словно предчувствовали какую-то суету.

— По закону, — продолжил утырок. — Многие видели, как он подло, обманом, побе… — тут он замялся, сам себе не мог признаться, что проиграл. — Все видели бой на арене. И я, по закону, убью эту чернь! Ты, — он указал пальцем на вышедшую, на шум, Тамару, — была там, и вы, — указал на Ежировых, которые вышли из здания вслед за лейтенантом Устранителей. — Тоже были там!

Распутина засуетилась в ту же секунду, как поняла — меня попытаются убить.

— Гоша, быстрее, прими мой вассалитет. Он не сможет тебе навредить, слышишь меня? — она суетливо дёргала меня за рукав, но я….

Я уже принял решение.

— Спасибо тебе большое, сударыня, но в этом нет никакой необходимости, — я улыбнулся, и сделал шаг к Пирсову.

Пацан сверлил меня убийственным взглядом. Он не сомневался в своей победе. Тем более, что никто ему сейчас не может помешать исполнить законную казнь. Убийство.

— Я, — мой голос эхом прокатился по двору. — Георгий Раскатный, — достал из кармана брюк родовой перстень, и надел его на безымянный палец. — И, если ты, Пирсов, имеешь ко мне претензии, — мне не нужно было поворачиваться, чтобы понять: все были в таком ахере от услышанного. — То вызови меня, как полагается, на дуэль. Иначе ты, и твои люди сейчас умрут!

Кирилл Слютников

Кирилла Александровича весь день мучали забором анализов. Если на него посмотреть невооруженным глазом, то можно предположить, что он просто опухший алкоголик, которого избили собутыльники, да и бросили в овраг. Но, а если иначе….

Он был весь исколот. Пункции брали не только из позвоночника. Брали костный мозг, легочную ткань, пункцию печени и все то, что доктор прописал. И помимо всего этого, пришли анализы, а они говорили только об одном: Кирилл — покойник.

Во время колоноскопии, ему повредили кишечник, и переживая за целостность своего супруга, Прасковья забрала старика в дом и отдала его обхаживанию врачей рода. Которые, в целом, придерживались уже установленного лечения. Правда, Кирилл уже как полдня отдыхал и молился, чтобы в его комнатку никто не зашел.

Уж слишком было ему паршиво.

Когда зазвонил мобильный телефон под подушкой, старик издал неприятный звук. Все же, задница болела. Затем, кряхтя, он добрался до смартфона, посмотрел на знакомый номер и еле слышно проговорил в трубку:

— А… алло.

— Кирилл Александрович, — заговорил Степан Разин. — Наемники около усадьбы Раскатных в Новом Тагиле — пропали. Может, кто-то убил, может, демоноид потрепал. Не знаю.

— От меня, — шепотом заговорил Кирюха. — Что нужно?

— Другие наемники походили с фоткой Игоря Раскатного по государственной управе. Его узнал один чинуша без уха. Так что, мы знаем его настоящий адрес и скоро мы расправимся с ним.

Какие еще новости могли быть таким бальзамом на душу старику? Он положил трубку и, воодушевившись информацией, попытался встать. Но… поврежденный кишечник не дал этого сделать.

Екатерина Распутина

— Раскатный? — Когда Катя отвела взгляд от Георгия, на улице стало больше представителей дворянства. — Георгий Раскатный, тот самый?

Люди, которые встали за спину Ежировых и Тамары, толкались, чтобы посмотреть на наследника рода Раскатных. Всем было интересно, кто же он такой, этот Георгий. А также Катя слышала, что этот самый представитель рода боевых магов, не так давно пропал.

Георгий в это время поправил перстень, который сел на безымянный палец как влитой, и обернулся. Он смотрел прямо в её глаза, и от Гоши, которого она, дай бог-то, знала, не осталось ничего. Сейчас на неё смотрели хладнокровные глаза юного смелого дворянина, уверенного в своих силах.

«Так он и правда Раскатный? — Распутина перевела взгляд на перстень. На его печатке были изображены две молнии. — Тот несовершеннолетний глава, о котором говорил отец? Он⁈»

Больше удивилась не Распутина, как оказалось, а Тамара Верескина. Она поравнялась с Катей, встала почти впритык плечом и прошептала:

— Твою мать! Я знала, что он дворянин!

Гвардейцы Пирсова, тем временем, опустили оружие. По многим из них стало понятно, они не посмеют рыпнуться на Раскатного, потому что поняли, чем чревато нападение на дворянина. Особенно когда вокруг столько людей из знатных родов.

— Я требую ответа, — Георгий отвернулся от Кати и указал рукой на Пирсова. — Ответ, сударь!

На Пирсова было жалко смотреть. Открытый рот, растерянное выражение лица и явно трясущиеся ладошки. Так осквернить честь дворянина, да ещё и приказать убить его как последнюю шавку, было непростительным поступком. Катя это понимала. Все дворяне рядом с ней тоже это понимали.

Поступок Пирсова можно было расценить как плевок на ковер под ноги хозяину дома. Это…