Иду к холодильнику.

– Ого! – там столько всяких продуктов.

Я люблю готовить. Из того, что есть в холодильнике получится отличный обед из трёх блюд. А еще можно сделать пару перекусов и…

– Почему ты убегаешь от разговора о моей дочери? Помимо того, что она тебя опоила и сунула в багажник, есть что-то ещё? – Глеб оказывается прямо за моей спиной.

От его грудного голоса меня ведёт.

– Посмотри на меня, малыш, – тихо говорит он.

– Я…

– Настя, – настойчиво повторяет.

Разворачиваюсь. Тут же попадаю в плен тёмных глаз взрослого мужчины. Он захлопывает холодильник, опирается на на него двумя руками. Разглядывает моё лицо.

Сердечко улетает в нокаут.

– Этого… – облизываю губы, – достаточно, чтобы её наказать. Я думаю…

Не хочу рассказывать. Чувствую себя грязной. Почему-то стыдно признаваться в том, что планировали Лилька и Олег.

– Надеюсь, ты доверишься мне, – шепчет он, наши лица всё ближе.

Забываю, как дышать. Горячее дыхание мужчины опаляет губы. Он хочет меня… меня… поце…

– Так! – громыхает Фёдор, и Глеб отходит. – Оу, я не помешал?

– Нет, – блею, резко разворачиваюсь и распахиваю холодильник.

Рассматриваю содержимое, но мысли в голове все вразнобой. Шарахаются по черепной коробке. А щеки все красные и горят.

Фёдор подходит, обхватывает ручищами мою талию, слегка сжимает. Затем приподнимает меня, отодвигает в сторону.

От его уверенных касаний внутри всё пляшет.

– Водичку будешь, малыш? – рычит мужчина.

– Я… я…

– Ты боишься меня? – шепчет, подаётся ко мне и прижимается носом к затылку.

– Н… нет… – пищу, почти испустив дух.

– Это хорошо, – он отходит, достаёт бутылку воды из холодильника.

– Ну так будешь? – еще раз спрашивает.

– Нет, сп… пасибо… – боже, я же раньше никогда не заикалась!

– А ты, Глеб?

– Давай.

Фёдор кидает бутылку другу, продолжая облизывать меня взглядом. Открывает крышку, запрокидывает голову. Прозрачные капли стекают по его подбородку.

Ого!

Таращусь на то, как вода скользит по татуированным мышцам. От груди к животу и прямо к… Невольно облизываю губы.

С каких пор я такой стала? Сглатываю, пытаясь отодрать взгляд от этого совершенного мужчины.

Глеб внимательно наблюдает. Глаз не отводит. Здесь и сейчас что-то происходит. И внутри меня словно кипящий котёл.

– Я, пожалуй, займусь готовкой, – бормочу, пытаясь как-то развеять густую и безумно сексуальную атмосферу.

Мне такое в новинку! Я боюсь!

– Отдохни, малыш, – Фёдор плюхается на стул, допивает воду, – потом вместе сделаем. Рано ещё для обеда.

Точно! Вот же дурочка!

– Я могу сэндвичи приготовить, если вы проголодались.

– Вот это было бы неплохо – улыбается Глеб, – мы пока дрова перетаскаем. Не перенапрягайся, тебе вообще бы полежать после такого стресса.

– А спальни наверху, – смелею, – это ваши же?

– Да. Ты заняла мою, – скалится Фёдор.

– Я могу поспать здесь, – краснею, – если вдруг вы не сможете починить машину.

– А ты не хочешь остаться? – вдруг спрашивает Глеб. – Даже после починки машины?

Его вопрос повергает меня в шок.

– Остаться? Не уверена, что это уместно. Меня… это… ждут…

Но я почему-то не хочу назад в город. Обо мне за это утро больше заботились, чем за всю жизнь.

– Кто? Где? Пару дней не подождут? – настойчиво спрашивает Фёдор.

– Сэндвич будете? – хватаю в руки батон ветчины, сыр, плюхаю на столешницу.

– Будем, – довольно улыбается Глеб.

Он видит, как мне неловко, и не хочет давить. Но мы точно ещё вернемся к этому разговору. Я чувствую.

Беру хлеб. Какой мягкий! Нарезаю так тонко, как получается.

– Любишь готовить? – спрашивает Фёдор.

– Да, я… – улыбаюсь, – раньше всегда дома готовила сама. И в общежитии только моей готовкой и обходимся. Ой, я, наверное, зря хвастаюсь…

– Нет, почему, – тянет мужчина, – это прекрасная черта. Ты очень скромненькая девочка, Насть. Но знаешь… иногда нужно и зубки показывать.

Кладу на хлеб ветчину, огурцы, зелень и сверху сыр. Затем второй кусок хлеба. Всё это засовываю в микроволновку и грею. Сыр быстро плавится, получается очень вкусно. Достаю.

– Ммм, запах что надо, – улыбается Фёдор.

– Вот, приятного аппетита, – ставлю тарелку на стол, тут же планирую сбежать наверх, но меня нежно удерживают за руку.

– Глеб, я… как вас по отчеству? – не спешу вырывать запястье.

– Для тебя Глеб, милая. Посиди с нами. Почему себе не сделала? – хмурится мужчина.

– Я не голодна…

– Так не пойдёт, – Фёдор разваливается на стуле, несчастная мебель трещит под весом татуированного громилы, – сделай себе тоже. Вместе перекусим.

– Но…

– Сделай себе, – повторяет уже настойчивее, – и чтобы я больше не слышал этого. Тебя скоро ветром унесет.

Его взгляд скользит по мне, вызывая безумные скачущие мурашки. А уж когда к нему присоединяется Глеб… и они вместе облизывают меня глазами, у меня вдруг вспыхивает желание. Непристойное, но чёткое и понятное.

Хочу принадлежать…

Семеню обратно, делаю сэндвич и усаживаюсь рядом. Но от нервов желудок сжался до размеров горошины. Я не могу! Глеб и Фёдор слишком взрослые! И они оба меня будоражат. Это невозможно – быть с обоими. Так бывает только в любовных романах.

– Нужно будет к Семенычу наведаться, – Глеб достаёт сигарету, – пусть глянет, что с тачкой. Настюш, хочешь поехать? У нас квадроциклы в гараже есть.

– Зачем мы вообще на твоей развалюхе поехали? – ржет Фёдор. – Нужно было мой внедорожник брать.

– Но тогда мы бы не оказались в компании прелестного белокурого ангелочка, – довольно улыбается Глеб.

Это он обо мне? Снова залипаю на этого мужчину. Как у такого отца появилась такая дочь, как Лилька? Загадка века.

– Ну что, Настенька? Поедешь с дядей Глебом в деревню? – скалится Фёдор. – Я уступлю тебе свою машину.

– А можно? Я никогда не каталась на квадроциклах. Немного страшно, – признаюсь.

– Это легко. Я пока перетаскаю дрова. Пока жара не разошлась, к обеду вообще пиздец начнется, – Фёдор оставляет окурок в пепельнице и уходит.

– Пойдем, Настенька, – Глеб отодвигает мне стул, – покажу тебе гараж и баню.

Встаю и семеню следом за Глебом. Пытаюсь разобраться в безумном круговороте чувств.

Участок кажется мне просто огромным. Там и беседка с деревянным столиком. И большой мангал с навесом. Таращусь по сторонам, жадно впитывая лёгкую атмосферу этого места.

– Нравится тебе здесь? – спрашивает Глеб, когда мы подходим к гаражу.

Он достаточно большой, с огромным навесным замком. Мужчина достаёт ключ, затем открывает ворота. Внутри под брезентовым покрывалом стоят два квадроцикла.

– Ого! – немного кашляю, когда Глеб смахивает пыль с брезента. – Какие классные!

– Нравится? – он явно гордится.

– Да! Очень!

– Прокатимся? Я только пойду футболку надену, а то сгорю к чертям.

– По-моему, вы уже подгорели, – с тревогой осматриваю красную кожу шеи и плеч этого великолепного мужчины.

– Блядь, – ругается, – прости, малыш. Думал, утром не возьмет. У меня есть средство от загара, намажешь мне спину?

Он подмигивает мне. Густо краснею. И почему мне сразу всякая пошлость в голову лезет? Облизываю губы.

– Хорошо, – лепечу, опуская взгляд.

Глеб идёт в дом, через несколько минут возвращается уже в футболке. Проверяет квадроцикл, что-то там крутит. А я любуюсь.

– Вот, садись, Настенька. Покатаемся.

– Я не умею…

Глеб подходит ко мне.

– Доверяешь мне, милая?

– Д… да…

Без лишних слов мужчина подхватывает меня, усаживает на большого металлического монстра. Вся дрожу, как осиновый лист. Ведь в местах, где Глеб меня касался, кожа горит и пульсирует. Я никогда не позволяла никому так близко подходить и тем более меня трогать.

– Вот тут специальные подножки, чтобы ноги не висели, – мужчина ставит мои ноги на эти штуки, – вот тут тумблер газа. Езжай за мной на некотором расстоянии, поняла?