Ну, разумеется! Сан огорченно поджала губы.

Не замечая, как его слова подействовали на дочь, Ёнъин-бэк направился к двери.

– Так что учись вести себя как пристало будущей супруге наследника.

Оставшись одна, Сан села, поставила локти на стол и глубоко задумалась. Все это обрушилось на нее неожиданно, и она не понимала, что делать. Из-за того, что за дочь Ёнъин-бэка выдавали Пиён, Сан уже привыкла к свободе, и переговоры о свадьбе, которые отец вел за ее спиной, были ей неприятны. Но больше всего злило, что ее используют заговорщики, желающие свергнуть наследного принца и сделать Ван Чона королевским преемником.

«Чтобы избавиться от наследного принца, Ван Чону нужны деньги – вероятно, поэтому он и хочет жениться на мне. Отец поддерживает его, потому что ему это выгодно. Смыть позор повиновения варварам и очистить королевскую кровь? Достойная цель, только человек с благородными помыслами не искал бы помощи моего отца. Выходит, они одного поля ягоды. Если Ван Чон получит королевскую власть, это не принесет облегчения народу. Пусть на троне и окажется правитель чистой корёской крови, пользы от него будет не больше, чем от изваяния Будды. Наверняка заговорщики просто боятся за свое будущее, так как наследный принц неподкупен и тверд, как скала. Я не хочу быть частью их грязного плана».

Сан приняла решение. Хотя брачный договор всегда заключался по воле родителей будущих супругов, она слишком привыкла жить по-своему и не могла согласиться с выбором отца. Прежде всего она настоит на том, чтобы дождаться восемнадцатилетия. Брак до восемнадцати лет можно заключить только с особого разрешения вана, и она скажет отцу, что вмешательство вана привлечет к ним нежелательное внимание королевы. Ее предложение отложить свадьбу прозвучит разумно и убедительно.

«А значит, и рукоделие может подождать. Сейчас мне нужна тренировка с Кухёном».

В знак решимости Сан ударила ладонью по столу и тут же вскрикнула от боли. Она совсем забыла о распухшем запястье, и теперь осторожно потерла руку. Вернувшись мыслями к вечернему происшествию, Сан опять почувствовала гнев.

Вдруг ей вспомнились слова незнакомца: «Мне просто нужно знать, с кем встречался твой преследователь в “Павильоне пьянящей луны”». Неужели ее спаситель был как-то причастен к этой истории? Но какая могла быть связь? Сан помнила, что, хотя в глазах юноши светился ум, его одежда была небогатой, и его муллакон указывал на простолюдина[19].

«Нет, он явно не так прост, как хотел казаться», – покачала головой Сан.

Второй юноша сказал, что они собираются служить переводчиками, но Сан почему-то ему не верила. Что ж, она это выяснит, ведь позвали же ее завтра к Мандариновому дому.

А пока она подготовится. В предвкушении тренировки с Кухёном Сан трижды дернула колокольчик.

Невысокая гора Чанамсан, расположенная между внутренней и внешней крепостными стенами Кэгёна, в сложных вычислениях геомантов тоже имела особое значение для столицы. У подножия горы был устроен масличный рынок, и здесь всегда было много людей. Масло требовалось и для приготовления пищи, и для ночных фонарей, и для изготовления косметических средств, а поэтому пользовалось неизменным спросом. Среди покупателей часто можно было увидеть молодых женщин.

Это местечко находилось не очень далеко от улицы Намдэга и по старой памяти называлось селением Намсанни, хотя бывшее селение уже давно стало частью столицы. Когда-то здесь жил полководец Чхве Чхунхон, с которого началась более чем полувековая власть военных из рода Чхве.

Найти в Намсанни так называемый Мандариновый дом не составило для Сан труда. Мандарины поступали в Корё в качестве дани от государства Тамна[20], а мандариновые деревья были такой редкостью, что ими украшали королевские сады, и не каждый мог опознать мандариновое дерево, когда на нем не было плодов, но Сан, к счастью, знала это растение и сразу разглядела овальные блестящие листья. Несколько лет назад знатный сановник Лим Чонги решил подарить вану два мандариновых дерева, и Ёнъин-бэк, вдохновившись его примером, раздобыл мандариновые деревья в подарок королеве, а одно деревце оставил для своего сада. Деревья Лим Чонги доставляли во дворец так долго, что они успели засохнуть, но деревья Ёнъин-бэка прибыли в целости и сохранности, и королева осталась очень довольна. Деревце в саду Ёнъин-бэка тоже прижилось, и Сан видела его почти каждый день, так что и сейчас без посторонней помощи отыскала такое же.

Дом, рядом с которым росло мандариновое дерево, давшее ему название, стоял поодаль от масличного рынка и других жилищ. Очень большой, с черепичной крышей, он был окружен стеной, но деревья в саду, среди которых было и мандариновое, возвышались над ней и были видны снаружи. Сан, быстро нашедшая, что искала, еще больше засомневалась в своих странных знакомых: здесь не могли жить простолюдины, мечтающие служить переводчиками.

После минутного раздумья Сан не стала стучать в наглухо запертые ворота, а пошла вдоль стены, надеясь отыскать способ заглянуть внутрь, оставаясь незамеченной. К ее удивлению, стена оказалась длинной, хотя и не такой длинной, как та, что окружала ее собственный дом. Обнаружив большой камень, Сан подкатила его к стене и заглянула во двор. Глазам открылась обширная земляная площадка, достаточно большая даже для игры в кёкку[21]. И действительно, там разъезжали всадники. Все они были в одинаковой одежде и с широкими повязками на лбу. Кроме того, несколько молодых мужчин практиковались в борьбе субак, а еще несколько – прогуливались между колоннами каменной галереи с книгами в руках. Всего Сан насчитала около тридцати человек. Как она и предполагала, это место не могло быть домом будущих переводчиков.

«Похоже на частный военный отряд какого-то клана», – решила Сан.

Она опять пошла вдоль стены и в конце концов увидела флигель, который почти прижимался к горе. Поднявшись по ее склону чуть выше, Сан разглядела и флигель, и прилегавший к нему отдельный двор. Этот двор было не сравнить с первым, однако и он был достаточно просторным. Там находился всего один человек. Юноша упражнялся с деревянным мечом, неотрывно глядя на его заостренный конец. Прямая спина, сильные ноги, слегка приоткрытые губы. Он двигался быстро, уверенно и красиво и, несмотря на возраст, казался умелым воином. Сан, бравшую уроки владения мечом у Кухёна, заворожил воинственный танец юноши.

«Он владеет мечом так же хорошо, как Кухён. Нет, даже лучше».

Чтобы разглядеть юношу как следует, Сан оперлась руками о верх стены и подтянулась. Неплотно подогнанные друг к другу желобчатые черепицы, сверху украшавшие каменную стену, сдвинулись с места, и один из черепичных кусков полетел вниз, во двор. Услышав звук бьющейся черепицы, юноша резко обернулся.

– Кто…

Он даже не договорил, потому что сразу узнал девушку, которая еще не оправилась от испуга и таращилась на упавшую черепицу. Его взгляд посуровел.

Лин был уверен, что она не придет. Переодетая в мужское платье, она холодно отшила наследного принца и сбежала, а позже сбежала и от него самого, не ответив ни на один из вопросов. Потому-то Лин никак не ожидал, что она появится в Мандариновом доме по собственной воле. Вчерашнее неожиданное открытие помешало ему преследовать незнакомку, и хотя он жалел, что не узнал, с кем встречался брат, решил просто забыть обо всем, так как больше ничего нельзя было сделать. И вдруг она здесь. Появилась новая возможность все выяснить. Больше не раздумывая, Лин ринулся к стене, схватил девушку за руку и резко дернул. Не сумев отбиться, она свалилась со стены и громко вскрикнула.

– Ты из тех кинё[22], что занимаются надзором за рынком? – грозно спросил Лин, пока девушка, постанывая, потирала ушибленное плечо, и добавил, что не потерпит вранья.