– Мама, да всё хорошо будет. – Естественно, о большинстве моих приключений она не знала, что позволяло мне делать невинную морду лица, мол, не был, не участвовал, не привлекался. – Я обещаю, что буду вести себя как примерный комсомолец. Пальцы в розетку не совать, дорогу переходить только на зелёный свет и пользоваться контрацептивами.

– Семён!!! – мне тут же прилетел ещё один подзатыльник. – Да в кого ты такой уродился?!!

– Так известно в кого, – сердце вдруг пронзило тупой болью, и я тут же перевёл тему: – Мам, мне с Игорем Игоревичем переговорить надо, пока не отправились. Я быстро. И обещаю, буду вести себя хорошо. Без шуток. Ты же знаешь, я теперь исключительно положительный персонаж.

– Иди уже, оболтус, – мне хотели дать ещё один наставительный подзатыльник, но передумали и чмокнули в щёку. – Иди, а то я совсем разревусь.

Я кивнул и направился к мрачному Сикорскому. Тот всю дорогу сверлил меня взглядом, и я даже знал почему. В целом за прошедший месяц, как он стал моим куратором, мы с ним неплохо поладили. Полковник оказался далеко не дурак, да и не держат таких в конторе глубокого бурения, и без истерик воспринял мою настоящую биографию. Поверил не сразу, пару раз мы обстоятельно побеседовали, но в итоге всё же он признал, что я говорю правду. Как и психиатр, специально приглашённый для моего обследования. Тихомиров в этом вопросе работал тоньше, но и Сикорского я понимал. Когда тебе навязывают типа, рассказывающего, что он прибыл сюда из другого мира, первое что хочется, это убедиться, что он не псих. Убедился, и мы начали работать.

На самом деле это только звучало серьёзно, а по факту я занимался своими делами, разве что иногда ставя полковника в известность, если было подозрение, что могу сделать что-то незаконное. Как с 3Д-принтером, например. Несмотря на то что директор школы разрешил его оставить, бумага из комиссии по изобретениям фактически ставила его вне закона. Так что пришлось идти на поклон к товарищу Сикорскому и объяснять проблему. Тот, на удивление, не стал плеваться и психовать, а взялся выяснить, что к чему, и уже через неделю мы получили официальный одобрямс на использование объёмного принтера собственной конструкции. И даже надежду на то, что нам всё же удастся создать свой кооператив по сборке таких моделей. Но сейчас я хотел поговорить совсем о другом.

– Отойдём? – я кивнул головой на закуток между центральным и пригородным вокзалами. – Поговорить нужно.

– Ну пошли, – полковник не стал играть в недотрогу, сразу согласившись, и последовал за мной. – Чего там у тебя ещё?

– Слушай, давай поговорим, не глядя на мой внешний вид, – я серьёзно взглянул мужчине в глаза. – Я понимаю, чего ты бесишься. У меня тоже дочь… была. Я если бы себе не запретил об этом думать, давно бы с ума сошёл. Но вообще всё забыть невозможно. Так что я прекрасно знаю причину твоего беспокойства. И хочу сказать, слово даю, я не трону Софью. Я не ангел и целибата придерживаться не собираюсь, но при этом думаю верхней головой, а не нижней. И ты это знаешь, моих девок можно по пальцам одной руки пересчитать, хоть при желании можно было устроить сенокос.

– Ты… – скрипнул зубами Сикорский, но переборол себя и медленно выдохнул. – Ладно. Признаю, в этом вопросе ты прав. Но как отец я не могу просто взять и успокоиться. Соня разумная девочка, но я бы предпочёл, чтобы тебя вообще рядом с ней не было.

– Некоторые вещи не в нашей власти, – я пожал плечами. – Но я своё слово сказал. Дальше думай сам. Я, конечно, тебя мудаком считаю, за идею использовать дочь в качестве разменной монеты, чтобы выбраться из опалы, но гадить не буду. Это низко с моей стороны, всё-таки я не на вашем месте, да и я уверен, что ты сейчас психуешь не из-за того, что возможно сорвётся такой вариант. Иначе я бы с тобой не разговаривал.

– Сука… – Глаза полковника сверкнули, а вокруг заметно похолодало, но он снова взял себя в руки. – Это действительно не твоё собачье дело. Думаешь, мне это нравится?!

– Уверен, что нет, иначе я бы с тобой не разговаривал, – я спокойно пожал плечами. – И надеюсь, что этого не понадобится. Сам видишь, полковника ты получил, пусть и без повышения. Но это пока. У меня большие планы на те же нейросети, и без помощи и поддержки со стороны Комитета реализовать их не получится. И ты сам понимаешь, мой успех автоматически подвинет тебя наверх. Мы нужны друг другу, хотя бы из-за этого нам не стоит цапаться. Насчёт Софьи я тебе слово дал. Верить мне или нет – решай сам. Заставлять тебя я не могу и не буду.

– Хорошо, – резко выдохнув, кивнул Сикорский, приняв решение. – Ты сказал – я услышал. Закроем тему. Давай по нашим делам. Я смотрю, ты всё же свою игрушку взял. Смотри, без контроля со стороны первого отдела её не запускай, а то никакого повышения мне не будет, вместе уедем валить лес за шпионаж. Понял?!

– Господи, Игорь Игоревич, вы мне это в десятый раз уже говорите. – я тяжело вздохнул, возвращаясь к образу подростка. – Да понял я, понял. Вы же сами сказали, что вожатый отряда будет из ваших, если что к нему обращусь, это во-первых. А во-вторых, я и не собираюсь гонять дрон целыми днями куда попало. Так, чисто развлеку ребят, покажу новинку в авиатехнике, популяризирую профессию, так сказать. Не зря же в техникуме вон факультатив открывать собираются. Значит, система востребована. Или думаете, я не знаю, что ваши умельцы уже десяток таких себе собрали? Кто, по-вашему, им объёмный принтер сделал и ПО на всё это?

– Это никакого отношения к полёту над запретными зонами не имеет, – отрезал Игорь Игоревич. – Так что ещё раз, использование только в присутствии сотрудника. Понятно? Иначе я у тебя его прямо сейчас конфискую и по возвращению отдам. Или не отдам, у нас тут тоже, знаешь ли, запретных мест хватает.

– Да я в курсе, – пришлось кивнуть, соглашаясь. – Я ж не против. В присутствии так в присутствии. Лишь бы не мешали. Ладно, пойду с мамой попрощаюсь, а то вон стоит, переживает, как бы поезд без меня не уехал. И ещё раз, я слово дал и за Соней там пригляжу. Так что не накручивайте себя. А то у вас крышу снесёт, а мне потом привыкай к новому куратору. Пришлют какого-нибудь сапога, у которого одна извилина и та от фуражки, а мне простор для творчества нужен.

– Контроль за тобой нужен, и чем строже, тем лучше, – вздохнул Сикорский. – Пошли, не будем твою матушку нервировать. Ей и так достаётся.

– Но, но, я бы попросил без гнусных инсинуаций, – я сделал вид, что оскорбился. – Я очень почтительный сын и маму старюсь не расстраивать. Меньше знаешь, крепче спишь. Пусть так и остаётся. Да и вообще, я подросток или нет? Вот и буду отдыхать и наслаждаться юностью. Подальше от Софьи, разумеется, я же слово дал. Да и кто в Тулу ездит со своим самоваром, ведь в «Артеке» сейчас самый лучший сезон и полно девчат со всего мира. Надо будет с какой-нибудь негритянкой познакомиться.

– Ты смотри, чтобы она людоедкой не оказалась, – хмыкнул полковник. – Про африканскую рулетку слышал? Ну так вот. Хотя, с другой стороны, мне спокойнее будет.

– Да ну вас, – отмахнулся я, подходя к своему вагону. – Вы мне настроение не испортите. Найду себе кубиночку. Они тоже тёмненькие, зато политически правильные и не людоеды. Выход всегда можно найти, даже если вас съели. Тьфу, вот теперь не отвяжется, удружили, Игорь Игоревич.

– Всегда пожалуйста, – оскалился повеселевший Сикорский. – Иди давай, я тоже с дочерью хочу попрощаться. И запомни, я за вами слежу. Не дай бог… те зомби тебе ангелами покажутся. Я тебе тоже слово даю, а оно у меня крепче титана.

Я вместе со всеми стоял у окна, прощаясь с мамой. Так махала рукой, украдкой вытирая слёзы, а у меня прям сердце защемило. Нет, не от какого-то предчувствия, просто вдруг понял, что уже соскучился. Глупо, но я слишком долго жил без мамы, слишком много ей задолжал в прошлой и этой жизни, и сейчас наслаждался каждой минутой рядом. Но при этом понимал, что всю жизнь рядом с ней не просидишь, однако и далеко отходить я не собирался. Скорее уж уезжать и возвращаться. Ведь приятно, когда дома тебя ждёт кто-то родной и любимый.