Должно быть, это был один из больших колониальных транспортов того типа, которые перевозили четыре поколения колонистов между звездами, прежде чем гиперпривод сделал эти гигантские корабли устаревшими, — подумал Конвей, глядя на огромное каплевидное тело в иллюминаторе прямого обзора рядом со столом О'Мары. За исключением пилотской рубки, все ряды обзорных галерей и иллюминаторов были закрыты толстой металлической обшивкой и надежно укреплены снаружи, чтобы выдерживать значительное внутреннее давление. Даже рядом с внушительной громадой Главного управления сектора он выглядел огромным.

— Вы будете выступать в качестве связующего звена между здешней больницей и врачом этого корабля с его пациентом, — сказал главный психолог О'Мара, внимательно наблюдая за ним. — Доктор — довольно маленькая форма жизни. Пациент — динозавр.

Конвей постарался скрыть удивление, отразившееся на его лице. О'Мара, как он знал, анализировал его реакции и, вопреки здравому смыслу, хотел как можно больше усложнить работу собеседника. Он просто спросил: — А что в этом плохого?

— Ничего, — ответил О'Мара.

— Тогда это, должно быть, психологическая проблема. …

О'Мара покачал головой.

— Тогда что такое здоровое, вменяемое и разумное существо делает в госпи…

— Оно не разумное.

Конвей медленно вдохнул и выдохнул. О'Мара, очевидно, снова играл с ним в угадайку — не то чтобы Конвей возражал против этого, но только при условии, что правильные ответы вообще существуют. Он снова посмотрел на огромную массу переоборудованного транспорта и задумался.

Установка двигателей с гиперприводом на этот огромный корабль стоила больших денег, а масштабные конструктивные изменения корпуса стоили еще больше. Наверное, было ужасно много хлопот из-за…

— Я понял! — ухмыльнулся Конвей. — Это новый образец, который мы должны разобрать на части и исследовать…

— Боже правый, нет! — в ужасе воскликнул О'Мара. Он бросил быстрый, почти испуганный взгляд на маленькую пластиковую сферу, наполовину скрытую книгами на его столе, а затем серьезно продолжил: — Все это дело было организовано на самом высоком уровне — на подкомитете Галактического Совета, не меньше. Что именно это значит, не знаем ни я, ни кто-либо другой в Главном управлении. Возможно, врач, который сопровождал пациента и который отвечает за его лечение, когда-нибудь расскажет вам…

Тон О'Мары в тот момент подразумевал, что он очень сильно в этом сомневался.

Однако все, что требуется от больницы и от вас — это сотрудничать.

По-видимому, существо, которое было врачом в данном случае, принадлежало к расе, которая была открыта совсем недавно, — продолжал объяснять О'Мара, — и которой предварительно была присвоена классификация ВУХГ: это была форма жизни, обладающая определенными пси-способностями, способная превращать практически любое вещество в энергию для удовлетворения своих физических потребностей и могут адаптироваться практически к любым условиям. Они были маленькими и почти неразрушимыми.

Доктор ВУХГ был телепатом, но этика и запрет на неприкосновенность частной жизни запрещали ему использовать эту способность для общения с нетелепатическими формами жизни, даже если его диапазон включал частоту землян и людей. По этой причине будет использоваться исключительно переводчик. Этот доктор принадлежал к виду, жившему долго как по отношению к индивидуумам, так и в письменной истории, и за все это огромное время у них не было ни одной войны.

О'Мара пришел к выводу, что они были старой, мудрой и скромной расой, чрезвычайно скромной. Настолько, что они были склонны смотреть свысока на другие расы, которые не были такими скромными, как они. Конвею следовало быть очень тактичным, потому что это крайнее, почти властное смирение можно было легко принять за что-то другое.

Конвей внимательно посмотрел на О'Мару. Не промелькнула ли легкая сардоническая искорка в этих проницательных, серо-стальных глазах и подчеркнуто нейтральное выражение на квадратном, точеном, компетентном лице? И тут с чувством полного недоумения он заметил, как О'Мара подмигнул.

Не обращая на это внимания, Конвей сказал: — В этой спешке они кажутся мне высокомерными.

Он увидел, как дернулись губы О'Мары, а затем в разговор с внезапно вмешался новый голос. Это был ровный, лишенный выражения голос, который прогудел в переводчике: — Смысл предыдущего замечания мне ясен не есть. Где мы высоко и что меряли друг у друга? Последовала короткая пауза, затем: — Хотя я признаю, что мои собственные умственные способности очень низки, в то же время я бы со всем смирением предположил, что вина может лежать не только на мне, но и частично на прискорбной склонности вас, молодых и непрактичных рас, издавать бессмысленные звуки, когда в этом нет необходимости, вместо того, чтобы делать все тихо.

Именно тогда пытливый взгляд Конвея остановился на прозрачном пластиковом шаре на столе О'Мары. Теперь, когда он по-настоящему рассмотрел его, он смог разглядеть прикрепленные к нему несколько отрезков багажной ленты, а также безошибочно узнаваемую форму карманного переводчика. Внутри шарообразного контейнера что-то плавало …

— Доктор Конвей, — сухо сказал О'Мара, — познакомьтесь с доктором Арретапеком, вашим новым начальником. Беззвучно шевеля губами, он добавил: — Вы и ваш длинный язык!

Существо в пластиковом шаре, которое больше всего напоминало засохшую сливу, плавающую в сиропе, было доктором ВУХГ! Конвей почувствовал, что его лицо пылает. Хорошо, что переводчик имел дело только со словами и не передавал эмоций — в данном случае саркастического подтекста, иначе он оказался бы в крайне неловком положении.

— Поскольку требуется самое тесное сотрудничество, — быстро продолжил О'Мара, — а вес ”существа-Арретапека” невелик, вы будете носить его во время дежурства с собой. О'Мара ловко подкрепил свои слова действиями и пристегнул контейнер к плечу Конвея. Закончив, он добавил: — Вы можете идти, доктор Конвей. Подробные инструкции, когда и где это необходимо, будут даны вам непосредственно доктором Арретапеком.

— Такое могло произойти только здесь, — с иронией подумал Конвей, когда они уходили. Он был вместе с врачом-инопланетянином, который сидел у него на плече, как дрожащий прозрачный пельмень, их пациент был здоровым и крепким динозавром, а цель всего этого действия была чем-то, что его коллега не захотел разъяснить. Конвей слышал о слепом повиновении, но слепое сотрудничество было новой — и, по его мнению, довольно глупой идеей.

По пути к Семнадцатому шлюзу, месту, где больница соединялась с кораблем, на котором находился их пациент, Конвей попытался объяснить внеземному врачу организацию больницы общего профиля двенадцатого сектора. Доктор Арретапек время от времени задавал довольно уместные вопросы, так что, по-видимому, ему было интересно.

Несмотря на то, что Конвей ожидал этого, сам размер переделанного транспортного салона потряс его. За исключением двух палуб, ближайших к внешней обшивке корабля, на которых в данный момент располагались генераторы искусственной гравитации, инженер Корпуса мониторов срезал все, оставив огромную пустую сферу диаметром около двух тысяч футов. Внутренняя поверхность этой сферы представляла собой мокрое и грязное месиво. Повсюду были беспорядочно свалены огромные кучи вырванной с корнем растительности, большая часть которой была частично втоптана в грязь. Конвей также заметил, что многие из них засохли или подгнили.

После сверкающей асептической чистоты, к которой он привык, Конвей обнаружил, что это зрелище оказывает странное воздействие на его нервную систему. Он начал осматриваться в поисках пациента.

Его взгляд скользнул вверх по акрам грязи и примятой растительности, пока высоко над его головой, на противоположной стороне сферы, он увидел небольшое глубокое озеро. Под поверхностью воды что-то двигалось и клубилось. Внезапно крошечная головка на огромной извилистой шее показалась на поверхности, огляделась по сторонам и снова погрузилась в воду с оглушительным всплеском.