— И что? — не понимая, спросил Малышев.

— Ну как вы не понимаете? Всё просто. Сейчас самое лучшее время для нападения. На землях Архарова осталось лишь восемь тысяч боеспособных солдат, часть из которых шляется по рекам и ловит рыбу. У нас с вами на двоих около тридцати тысяч бойцов. Мы задавим его числом и за первую же неделю дойдём до Екатеринбурга! — Черчесов практически выкрикнул последнюю фразу.

— Возможно, вы и правы, Даниил Евгеньевич. Так у нас будет четырёхкратный перевес в силе, — задумчиво протянул Малышев.

— Не просто перевес! Архаров будет вынужден отозвать своих людей с земель Титова и Богданова, а без его помощи они надорвутся, и аномалия поглотит их баронства. А значит…

— А значит и аномалия начнёт давить на Архарова.

— Именно так! — ликующе сказал Черчесов. — Константин Игоревич распылит свои силы, и надорвётся, а после мы перегрызём ему глотку. Поделим баронство и отправимся освобождать земли Титовых и Богдановых. Представляете, сколько ценного там останется?

— Представляю, голубчик. Ещё как представляю. Чур, угольная шахта Титова будет принадлежать мне.

— По рукам, но тогда я заберу серебряный рудник Богдановых.

— Как вам будет угодно. Ведь я пользуюсь только золотыми столовыми приборами.

— Ха-ха! А вы шутник, Сергей Алексеевич, — рассмеялся Черчесов и тут же посерьёзнел. — Так что, сколько вам потребуется времени для приведения армии в полную готовность?

— Даниил Евгеньевич, дайте мне пару дней, и можем выступать.

— По рукам.

* * *

На следующий день в расписании был урок моего самого любимого из бесполезных предметов. Лекция по базовому контролю маны. Сегодня Ирина Парфирьевна скрежетала про построение стихийных покровов. Мне было откровенно скучно. Женщина, хоть и говорила по делу, но выдавала такие банальности, что я едва сдерживался, чтобы не зевнуть.

— Илина Палфильевна. Вы говолите пло вот такой поклов? — спросил я со скучающим видом и врубил покров на максимум, так что парта и стул моментально покрылись ледяной коркой.

— Михаил, вы тот ещё выпендрёжник. Я в курсе, что вы уже овладели этой техникой. Но это не значит, что всем остальным не интересно. Если хотите, можете пойти погулять, за это я не спишу с вас ни единого балла. Главное, не мешайте вести занятие. — Преподаватель поправила очки и посмотрела мне в глаза.

Я лишь улыбнулся и направился на выход, задав один-единственный вопрос:

— А можно, я указку возьму?

— Если такова плата за тишину в аудитории, то берите, — вздохнула Ирина Порфирьевна и продолжила лекцию.

Я схватил указку, вышел в коридор и стал наносить ею удары, словно это был меч. Это всяко интереснее, чем слушать лекцию. Тем более, что не все постулаты, выдаваемые женщиной, были верны. К примеру, она сказала, что ману необходимо распределять по кожному покрову равномерно для усиления тела. Это полный бред.

Ведь вам нужно укрепить всё тело разом, каждую его клетку, только так высвобождается истинная мощь. К тому же, Ирина Порфирьевна ничего не сказал о локальном мышечном усилении. Оно экономит кучу энергии и позволяет в несколько раз усилить тот же удар рукой. Так как мана распределяется не по всему телу, а концентрируется в конкретных зонах, отвечающих за силу удара.

К примеру, при нанесении удара, тебе не нужен бицепс, он лишь отводит руку назад, а значит, можно сэкономить драгоценную ману. Те же лицевые мышцы, шея и прочие микро-мышцы жрут энергию. А ведь её можно перенаправить, усилив свой удар в несколько раз.

Техника, озвученная Ириной Порфирьевной, в моём мире называлась «духовный доспех». С его помощью можно поглотить часть входящего урона, распределив его по телу, но для ответной атаки использовались всё же локальные усиления. Даже странно, что она это не упомянула, может, подобное преподаётся на более поздних курсах?

А вообще, местная система обучения меня дико забавляла. Практически никто из учеников не умел читать и писать. Весь материал был либо практическим, либо объяснялся на словах. Думаю, если бы Архаров решил потратить пару лет для обучения воспитанников грамоте, то дальнейшая учёба пошла бы семимильными шагами.

Но нет, у него своё видение. Солдат должен быть безграмотен и не иметь собственного мнения. А если они научатся читать, то тогда смогут читать книжки! О, ужас! А там ведь мысли всякие записаны, и не дай боги, что-то крамольное прочитают! Так и до бунта недалеко. Мои размышления прервала сирена, знаменующая завершение моей тренировки и бестолковой лекции.

Я вернул указку, поблагодарил Ирину Порфирьевну за занятие, сказав, что было чертовски познавательно. И направился в столовую, слыша за спиной тихий шепот:

— Проклятый выскочка.

Вот она, цена успеха. Если ты первый, то остальные плетутся позади и тихонько тебя ненавидят. Кто-то тайно, кто-то открыто. И лишь немногие воспринимают тебя, как пример для подражания.

— Ага. Дурачился всё занятие. Палкой махал, идиотина, — буркнул кто-то, и я тут же обернулся. Бубнёж моментально затих.

Покачав головой, я продолжил путь, на ходу погружаясь в чертоги разума. Оказалось, что часовая тренировка с указкой повысила уровень фехтование аж на 0,03%. Иду к успеху семимильными шагами.

* * *

После занятий Артём Прохоров сидел в лазарете и проигрывал в голове всё, что случилось за эти два месяца. Он искренне не понимал, как вышло, что с вершины пищевой цепи его согнал пацан, которому едва исполнилось два года. Нащупав языком дыру между зубами, он рыкнул от злости.

— Фука, — выругался Артём.

— Это ты мне сказал? — моментально ощетинилась старшая медсестра, готовясь отвесить парню подзатыльник за такие слова.

— Не фам. Профто мыфли ф флух, — профыркал Прохоров.

— Смотри мне, — пригрозила медсестра. — А ещё следи за фонариком.

Фонарик ударил в глаза лучём света, а после потух и стал двигаться из стороны в сторону.

— Не тошнит?

— А долфно? — огрызнулся Артём.

— Значит, нет. Ну и отлично. Сотрясения у тебя нет. А зуб новый вырастет. Свободен, — ухмыльнулась медсестра, радуясь, что наконец-то можно попить чай, а не слушать зарвавшегося молокососа.

— Ага. Фпафибо, блин, — буркнул Артём, спрыгнул с кушетки и вышел в коридор.

У двери лазарета его ждала ослепительная блондинка с шикарной фигурой и большими блестящими глазами.

— Мама? Ты фто фдефь делаефь? — испуганно спросил Артём.

— Пришла навестить своего сына. А что, нельзя? — звонким голоском проговорила потрясающая женщина и властно сжала плечо сына изящной ручкой. — Идём. Нужно поговорить.

Прохорова Инесса Матвеевна жила в селе, но была одета дорого и со вкусом. Спасибо гвардейцам, которые с радостью сливали на красотку все заработанные деньги. В ответ Инесса Матвеевна одним дарила надежду на ласку, а других и правда ласкала, но лишь тогда, когда сама хотела. Одним словом, воздыхателей у неё было хоть отбавляй. Инесса Матвеевна отвела сына в раздевалку и заперла за собой дверь.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — требовательно спросила она, посмотрев в глаза Артёма.

От такого взгляда Артём съёжился и уставился в пол.

— Нефего раффказыфать.

— Твоё молчание красноречивее любых слов. К тому же, я уже знаю, что тебя сбросили с первого места. Позорище, — она с отвращением посмотрела на Артёма и замахнулась, чтобы влепить ему пощёчину, но остановилась. — Не буду об тебя руки марать. А то ещё один зуб выпадет. — Инесса Матвеевна села на корточки и подняла голову сына за подбородок. — Артёмка, я тебе уже говорила. В этом мире за тебя никто не будет бороться. Ты должен рвать глотки, становясь каждый день лучше, иначе подохнешь так же, как твой папаша.

Да, Инесса Матвеевна в своё время соврала Артёму, сказав, что его биологический отец — погибший аристократ по фамилии Прохоров, а не Архаров. Зачем она так сделала? Ну кто-то ведь должен вырасти и отомстить Константину Игоревичу за разрушенную жизнь бедной женщины.