– Вы трое. – указала она. – Оба пиздуйте отсюда.

Наконец Елена Прекрасная сделала свой выбор. И по удивительнейшему совпадению это оказался Менелай, брат Агамемнона, супруга её сестры, Клитемнестры.

И по условию, предварительно заключённому между женихами, они поклялись помогать избраннику, если тот позовёт их на помощь.

Ну а Одиссей за бизнес-идею получил от Тиндарея протекцию при сватовстве к Пенелопе.

– Вот их мы и призовём на войну, – улыбнулся Агамемнон. – А уж возможность грабануть Трою станет приятным бонусом для всех.

– А если они не пойдут? – засомневался Менелай. – Клятву дали союзниками быть, а вдруг не присягнут нам как командующим.

– Эх, братец, молод ты, – улыбнулся царь Микен. – Клятву они дали? Дали. А дальше уже не они выбирают присягу, а присяга выбирает их.

Присутствующий помощник тут же приказал отлить эти слова в граните.

– Так они ж разбегутся ещё до присяги.

– А чтобы не разбежались, мы первым заберём того, кто эту идею и предложил, – ещё шире заулыбался Агамемнон. - Одиссея.

– Одиссея? – переспросил Менелай. – Этого хитрожопого итакийского шлемазла? Да если он нас не наебёт и рядовыми у себя не пристроит – считай, что мы легко отделались.

– Сними шлем, чтобы не мешал, и смотри на вещи шире, братец, – ответил спартанскому царю старший брат. – Если мы сможем забрать Одиссея, то он, чтобы одному не париться, поможет нам заграбастать всех остальных. Ну а уж если мы наебём его, то остальных и подавно сможем.

Менелай замолчал. Надолго. Затем стал ходить по тронному залу, взвешивая все «за» и «против». Наконец он подошёл к брату.

– Согласен. Отправляемся на Итаку.

– Слушай, – Агамемнон чуть склонил голову набок, разглядывая младшего брата. – Я вот не пойму. Тебе рога на шлеме не мешают?

– Они не на шлеме, – уныло ответил Менелай.

Тем временем на Итаке царь Одиссей в состоянии крайней задумчивости сидел на троне и размышляя о будущем.

– Одя, я пришла, – промурлыкала ему на ухо царица Пенелопа, появившись в тронном зале. Тот даже не отреагировал.

– Одя, всё хорошо? – забеспокоилась Пенелопа, увидев мужа в столь необычном для него состоянии. Обычно тот не тратил на решение возникших проблем больше пары минут. – Ты где-то был?

– У оХГакула, доХГогая, – ответил ей супруг. – Этот поц сказал, что если я отпХавлюсь в поход на ТХГою, то пХГоебу всё взятое по дороге домой и веХнусь и в одних тХГусах.

– А что такое трусы? – уточнила супруга.

– Не знаю, – признался муж, - но, навеХГное, что-то стХГашное.

– Так проблема решается очень просто, дорогой, – улыбнулась Пенелопа мужу. - Не ходи на Трою.

– Сам не хочу, доХГогая. Но, кажется, за мной скоХо пХиедут желающие забХГать меня в поход.

– И что нам делать? – обеспокоенно спросила жена.

– У меня есть идея, – заверил её Одиссей.

– Голова ты, Одя, – заулыбалась Пенелопа с нескрываемой гордостью в голосе.

Пару дней спустя фигура в плаще, чем-то отдалённо напоминающая царя Итаки, встретилась на лесной опушке с козлоногим сатиром, державшим за плечами большой мешок.

– Пациент, – сказал сатир. – Вы деньги привезли?

Одиссей протянул козлоногому позвякивающий кошель, получив заветный мешок, и повернулся, чтобы уйти.

– Простите, – окликнул его житель леса, – но зачем вам столько перебродивших оливок?

– Я их таки натуХГально съем, и меня увезут в дуХГдом.

– Но зачем? – поразился сатир.

– Не плющит меня на ТХГою идти, – признался царь Итаки, отправившись домой.

План Одиссея был прост и надёжен, как ещё не изобретённые швейцарские часы. В течение нескольких дней он сидел перед дворцом и уплетал перебродившие оливки, особенно стараясь при появлении больших групп подданных. По его расчётам, по всей Итаке вскоре должны были пойти слухи, что царь сошёл с ума. Эти слухи и отпугнули бы потенциальных хедхантеров, так жаждущих закрыть вакансию в своём походе.

Всё традиционно испортила мелочь. Жители Итаки настолько привыкли к причудам своего царя, что не обратили на новый эксперимент никакого внимания. Так Одиссей остался без столь необходимого ему образа. Зато приобрёл нового приятеля, Чебурашку, который ищет друзей. Он и подсказал приунывшему царю новый план.

Прибывшие на остров Менелай и Агамемнон в сопровождении кадровиков с удивлением узнали, что Одиссей всё-таки поехал кукухой. Переглянувшись, они поспешили к дворцу, остолбенев от открывшегося им зрелища.

Сад царицы был вырублен и вычищен до земли. Сама царица стояла с младенцем Телемахом на руках чуть поодаль, взволнованно причитая и беспокоясь о здоровье мужа.

– Ну и чего вы припиздовали сюда? – обратилась она к пришедшим царям. – Не видите, что он вконец ебанулся?

Царь тем временем усердно пахал почву плугом, запряжённым ослом и волом. Когда к нему подошёл Менелай, он как раз засеивал вспаханную часть солью.

– Слушай, Одя, – начал спартанский царь. - Я всегда знал, что ты немного того, но сейчас ты сам себя на повороте обходишь.

– Шмали, дХГуг, – широко улыбнулся в ответ царь Итаки, протягивая приятелю сухую оливковую ветку. – Сколько хочешь. У ЧебуХГашки, котоХГый ищет дХГузей, паХГники.

– У кого? – выпучил глаза Менелай. – И что такое парники?

– ПаХГники – это паХГники, – пояснил Одиссей, снова взявшись за плуг. – И мы их сейчас будем ХГасшиХГять.

Вздохнув, Менелай вернулся к брату и остальным.

– Одиссей, похоже, совсем ебанулся. Придётся без него.

– Ну это мы ещё посмотрим, совсем или не совсем, – внезапно вышел вперёд Паламед и, забрав у заверещавшей Пенелопы Телемаха, положил его перед плугом царя Итаки.

Одиссей сначала замедлился. Потом остановился, покосившись на всё шире улыбающихся Менелая с Агамемноном.

– ПидаХГасы, – вздохнул Одиссей и пошёл собираться на войну.

– Долбоёб ты, Одя, – вздохнула Пенелопа и пошла забирать брошенного на грядке Телемаха.

– Вот теперь всё пойдёт как по маслу, – заявил Агамемнон Менелаю, пока они нагоняли Одиссея.

– По пизде всё пойдёт, – понуро заметил царь Итаки.

И только вол с ослом остались на полураспаханном участке, опасливо косясь на Чебурашку, который ищет друзей.

Глава 3

Эскадра галер последнего модельного года, сверкая белоснежными парусами, рассекла волны, приближаясь к царству Саламин. Стоящие на носу самого богато украшенного корабля, командующие походом цари не могли сдержать довольных улыбок, завидев землю на горизонте. Им было чему радоваться. От желающих присоединиться к экспедиции не было отбоя, части даже приходилось отказывать.

На пути к Саламину, царству Аякса Великого, прозванного за свой рост Теламонидом, эскадра встретила несколько дырявых посудин, заполненных бездельничающими мужами и злыми от поведения пассажиров матросами.

–ДобХГого вам ветХГа, – поприветствовал капитана ближайшего корыта Одиссей. – Кто вы?

–И тебе доброго ветра и милости Посейдона, Одиссей, – ответил ему капитан, отгоняя палкой пассажиров, которые в это время пытались нарисовать самих себя на амфорах, - Мы везём не желающих участвовать в вашем походе куда-нибудь подальше.

–А куда вы путь деХГжите? – спросил итакийский царь.

–Идём с Лесбоса в Саламин, – ответил тот, отмахиваясь от предлагающего оливковый смузи пассажира странного вида. – Местные сказали, что у них остров для женщин, а не для баб.

–А в Саламине что, никто воевать не желает? – удивился Одиссей.

–Желают, да ещё как, – крикнул капитан, пинком столкнув верещавшего ахейца за борт вместе с кальяном, – только больше нам провизию по дороге на Пидрос негде пополнить.

–По дороге куда? – не поняли цари.

–На Пидрос. А вы не знаете? – теперь настала очередь капитана удивляться. – Посейдон пообещал приют всем ахейцам, кто не желает воевать с Троей.

Цари переглянулись.

–Не важно, – заявил Менелай. – Нам нужен Аякс. А лучше два. И у нас будут оба.