– Не умом вспоминай. Выкинь всё из головы. Само и всплывёт.

Ира послушалась. Дрожь сама собой ушла, а перед глазами воскресла сцена из их с Радным совместного похода на Ажечку: как они уговаривают «главных» перебраться через реку и тут показывается чёрная гадюка.

– Я всегда дико боялась змей, – проговорила Ира будничным голосом.

– Что? – спросил Женечка.

– Неважно. Я сейчас приду.

Ира встала и поднялась в кабинет. Там на полу валялся её рюкзачок. Она извлекла из него коричневато-зеленоватый камень и взяла с полки такой же, принесённый ею ранее.

Внутренний голос рационального заявил, что гадюка с дачи Радного ну никак не может быть той же самой гадюкой, что и на Ажеке.

«Заткнись», – мысленно сказала голосу рационального Ира.

Она стояла, держа в каждой руке по камню. Закрыла глаза.

Яркий густой Золотистый Свет окутал её. Перед внутренним взором встала та же сцена, что и немногим ранее, когда Женечка держал свои ладони над её головой. Сцена из её сна, когда она впервые увидела Радного.

В чернущей темноте под Женечкиными руками её обуял невыносимый ужас. Теперь в ярком густом Золотистом Свете то же самое воспоминание вызвало неописуемый восторг.

Сердце бешено колотилось, как и тогда. Все её тело дрожало, как и тогда. Но не от страха, а от восторга.

Едва переводя дыхание, Ира открыла глаза.

– Ира, – прозвучал за спиной Женечкин голос.

Ира обернулась и показала Женечке камни.

– Ира, выбрось их!

– Почему?

– Ир, честно, не знаю, но я чувствую, что в них скрыта угроза.

– То есть, эти камушки вызывают у тебя страх? Так не бойся своего страха! Не ты ли учил давеча? А у меня, Жень, оказывается, нет и никогда не было страха. Я боялась, как человек боялась, и сейчас боюсь, но не страха.

Женечка в немом оцепенении смотрел на неё.

Ира продолжила:

– Жень, это – не страх. Это – восторг. Немыслимый, нечеловеческий восторг. И человеческое во мне относится к нему с большим опасением.

– Радный вызывает у тебя восторг? – скептически поинтересовался Женечка.

– Оказывается, да.

– Но ты буквально только что…

– Жень, под твоими руками меня окутала чёрная тьма, и восторг показался мне страхом. Но лишь показался.

– Палладина, я уже давно стал догадываться, что пережил две с половиной тысячи лет лишь для того, чтобы ты довела меня до инфаркта.

– Женечка! – со всей доступной ей добротой воскликнула Ира, аккуратно положила камни на полку и обняла Женечку.

Все мышцы его тела будто окаменели от напряжения, но в её объятьях постепенно расслабились.

Женечка вздохнул, взял её за плечи, слегка отодвинул от себя и внимательно оглядел с ног до головы.

– Ира, мне очень многое хочется рассказать тебе, но нельзя. Ты сама должна вспомнить, а заодно вытащить из памяти то, что мне недоступно. Для этого ты должна вспоминать сама. Тебя несёт куда-то не туда, а я ничего не могу сделать.

– А может, тебе только кажется, что не туда? Может, мне туда, куда ты имеешь в виду, вовсе и не надо?

– Может быть. Я не знаю.

Ира снова обняла Женечку.

– Жень, скажи, почему ты ищешь в темноте?

– Свет ослепляет.

– Только тогда, когда ты смотришь на него извне, но когда ты в нём, всё становится иным.

– Чтобы находиться внутри света, нужно быть его источником.

– Но ведь ты – огонь.

– Да, я умею трансформировать своё человеческое тело в пламя, но от этого я не становлюсь источником света.

Если ищешь в темноте, находишь свет и даже его источник.

Я могу лишь слегка коснуться источника, чтобы знать, но при этом остаюсь в темноте. Свет не застилает мне глаза, а лишь освещает то, что я хочу знать.

Я не поворачиваюсь лицом к свету. Он всегда остаётся у меня за спиной. Иначе, свет начинает слепить, и можно потерять нить пути.

– Потому ты и не видел меня тогда. Ты стоял ко мне спиной.

Женечка снова взял её за плечи и отодвинул от себя, пристально окидывая взглядом с ног до головы. Его тело била крупная дрожь, хорошо знакомая Ире по собственному опыту.

– Идём, – сказал он, взял её за руку и увлёк за собой вниз в гостиную.

Пока они спускались, Женечка вернулся в прежнее состояние.

Ира признала, что до такой полной власти над собой ей ещё ой как далеко, если она вообще на это способна.

– Я просто манипулирую СВОИМ ВНИМАНИЕМ, – сквозь зубы прошептал Женечка в ответ на её мысли.

– Ценное замечание.

– Самое главное, из области не таких уж тайных знаний.

– О чём это вы? – спросил Влад.

– О владении собой, – ответила Ира.

– И каким образом оно достигается? – Влад спрашивал без интереса и лишь для того, чтоб завязать мало-мальски безобидную беседу. Сразу было видно, что он чувствовал себя не в своей тарелке.

– Этим приёмом пользуются даже воспитательницы в детском саду для управления детьми, – сказал Женечка, расслаблено размещаясь в кресле. – Если возникает проблема, они переключают внимание воспитанников.

Намереваясь овладеть собой, человек пытается взять себя в руки и тратит на это бесполезное занятие, меняющее лишь внешние реакции, уйму сил. А нужно всего лишь переключить своё внимание.

Переключать внимание можно как с одного объекта на другой объект, так и с одного действия на другое действие, а так же с одной эмоции, ощущения, чувства на принципиально иные.

– По-моему, мне пора, – тихо и медленно проговорил Влад, поднимаясь.

Таким потерянным Ира ещё никогда его не видела.

– Мне, кстати, тоже, – подхватил Женечка, поднимаясь следом.

Влад замешкался.

Женечка, хитро улыбнувшись и подмигнув Ире, не дал рассеяться благому порыву Влада покинуть Ирин дом.

– Идём. Палладиной пора отдохнуть. Она сегодня пережила нелёгкий день, – сказал он, увлекая Влада к выходу.

Воцарившееся уединение оказалось для Иры неожиданным.

Она сварила себе ещё кофе и закурила. К ней подошли Зив и Лоренц. Они разместились рядом и как-то загадочно смотрели на неё. Зив что-то урчал себе под нос. Лоренц мурлыкал. Иру охватило умиротворение.

За время их вечерней беседы у неё не раз возникало желание, чтобы все поскорей свалили. Но долгожданное произошло так неожиданно, что она зависла в вакууме.

Свыкнувшись с мыслью, что она, наконец, одна, Ира отправилась мыть посуду. Её, то есть посуду, конечно, можно было предоставить заботам Татьяны Николаевны, которая завтра непременно заглянет, но Ире настоятельно требовалось чем-то себя занять перед сном. Чем-то будничным, бытовым. Таким милым и обычным.

– Спускаемся на Землю, – медленно вслух проговорила Ира.

– Спускаемся, спускаемся, – услышала она за спиной счастливый Женечкин голос.

Он обнял её и потёрся своей щекой об её щёку.

– Женька, ты же уехал!

– Я не уехал. Я Влада увёз. А ты что, не рада мне?

Ира повернулась к нему и улыбнулась.

– Рада, – проговорил Женечка мечтательно и утопил в своих объятьях. – Видишь ли, – продолжал он полушёпотом, – я против Влада ничего не имею, но ты на групповуху явно не согласишься, а оставлять тебя с ним не захотелось мне. – Он поцеловал её. – Пойдём спускаться на Землю-Матушку.

Ира не возражала.

– Тебе не будет легко, – изрёк Женечка в качестве утреннего приветствия, встречая Иру в гостиной за накрытым столом. – И даже легче не будет.

– Я знаю, Жень, и не боюсь этого. Для меня началась новая эра. Умирать тяжело. Рождаться – тоже. Ты ведь знаешь.

– Да. Просто мне периодически кажется, что ты лишь играешься, не воспринимая всерьёз то, что с тобой творится.

– Есть немного. Я же всё-таки человек! А какой здравомыслящий человек будет воспринимать всё это всерьёз? И воспринимать вообще.

– То есть?

– То есть, я, кажется, нащупала, как отдать богу божье, а кесарю кесарево.

Женечка облегчённо вздохнул, притом без тени иронии.

– Надеюсь.