По дороге никто не попадался. Я шел один, и когда оглядывался, то вдали видел освещенный солнцем Краснодар за 30–35 километров.

Потом с гор подул резкий ветер в лицо и стал нести снежинки. В Калужскую я пришел в 5 вечера. Ко мне никто не приезжал и о моем походе в Краснодар никто из дивизиона не знает, что очень хорошо.

С 4‑го по 7‑е я в общей сложности проделал пешком не менее 150 км, не считая поездок на машине. Путешествием я доволен, хотя ничего не узнал о семье. Но я видел родственников, знакомых, кое-что узнал о Ейске, видел Краснодар, узнал цены: пшеничная мука простого помола, не сеянная – 1600 руб. пуд, кукуруза – 900 руб. Масло сливочное 600 руб., топленое 700, растительное 400, сало 700, хлеб 200 руб. килограмм-полтора (буханка). Средняя картошка 50 руб. десяток, соль 50 руб. стакан, молоко 50 руб. литр, лук средний 50 руб. десяток, семечки 2 руб. стакан, яйца 100 руб. десяток, резаная курица 400 руб., мыло для лица 60 руб. кусок, зажигалки 150–100 руб., камни для зажигалки 10 руб., общая тетрадь 100 листов 100 руб., рис 60 руб. стакан, манная крупа 35, пшено 50 руб., яблоки крупные 25 руб. штука.

Дешево одежда и «барахло». Замечательные немецкие шерстяные носки 50 руб. Очень дешево табак 2–3 руб. стакан. Много резаного. Я ничего не купил, кроме 5 стаканов семечек. Постригся в парикмахерской.

Встретил много военного люда с погонами (смотрится странно, но хорошо), в частности лейтенанта Шкрыля, который был в нашем дивизионе командиром 1‑го эскадрона и был откомандирован в маршевую роту за одно неподчинение капитану Любимову. Он уже капитан, ранен не тяжело в левую руку под Северской. Сейчас до 1 апреля в отпуске. Живет у жены в Пашковской, Ленина 20, через два дома от Дюжевых. Он написал и передал через меня письмо Терехову.

В крайоно решили ходатайствовать об откомандировании меня из армии. Головатый обещал поднять этот вопрос перед Ейской властью. Вряд ли что из этого выйдет. Бондаревский и он обещали помочь семье. В этом отношении больше надеюсь на Бондаревского, жаль только, что я его увидел в последнюю минуту по пути в столовую.

Сегодня за стакан соли выменял 10 картошек. Думаю варить суп. Боюсь, что за мной опять долго не приедут, и мне придется вновь голодать.

Как я разошелся с хозяйкой Ямпильцевой, у которой кормился 2 и 3 марта. 3 марта во время обеда она мне заявила, что завтра кормить не будет. Я стал упрашивать – ничего не вышло. Я предлагал ей свою стеганку за два дня питания – тоже не вышло. Сказала, что поужинать даст, и все. Но и поужинать она не дала. Как раз перед ужином мне привезли сухари и рис, и как только Ямпильцева увидела лошадь, она сейчас же с девочкой прислала мне мою ложку и велела передать, что ужинать нечего. Я пошел к ней. Она поесть не дала. Я напомнил ей о кабанчике, теленке, картошке, дойной корове, в сердцах назвал ее говноедкой и, хлопнув дверью, ушел несолоно хлебавши. Торжествовала она, а не я.

9 марта 1943 г.

Сегодня мне снился удивительный сон, подробностей которого, к сожалению, я не помню. Будто вечером я бродил в каком-то парке, как будто в Ессентуках. Вдруг я стал слышать, что кого-то зовут. Наконец, различил, что кричали: «Боец Цымбал, боец Цымбал!» Я пошел в театр за кулисы. Там мне сказали, что зовут меня в секретную комнату, где сидит следователь или председатель НКВД. Я туда постучался, вышел Одегов93 и велел немножко подождать. Стал ждать, и ждал долго. Тут я увидел, что сидит много учителей, ждут очереди в эту же комнату. Я стал озираться. Налево была за кулисами сцена, а справа – большой зал, где перед выходом репетировали артисты, в частности, балерины исполняли какой-то победный оптимистический танец под торжественную и очень громкую музыку с фанфарами. Танец меня захватил. Балерины ушли на сцену, а я, не попавши в комнату, как-то очутился в парке, где встретил Ванееву, как и я, в военной шинели. Мы сидели в потемках. Она обменила мне шапку. Когда я ее поправлял, то заметил, что она превращалась то в гражданскую шапку, то в кепку, то в шляпу. Я заметил, что это чудодейственная шапка, и стал проделывать всякие опыты, взмахнув ею, а потом и стал проделывать манипуляции руками, а то и просто взглядом. Я одел с иголочки откуда-то появившегося Ляпина, затем превратил его одежду на посмешище другим в жалкие лохмотья, потом вновь одел в заграничный коверкотовый костюм. Для желающих я сервировал богатые столы, любуясь своей необычной способностью. За мной все время ходил какой-то мальчик. Мы встретили в зеленом переулке одинокую девушку, и я сказал ей, что пора спать, а она ответила, что сейчас только и можно подышать свежим воздухом. Мы с мальчиком пошли мимо, и я совершил еще много чудес.

Затем я очутился на поле боя. Лежал и видел, как из моего ранца укатились все патроны, а рядом только остались 2 гранаты РГД94, и я с тревогой думал, как мне придется сражаться, потому что я знал, что враг рядом. Но сражаться мне не пришлось. Я взял пустой ранец и пошел с поля боя. Ранец был мокрый от прошедшего дождя, на нем в некоторых местах порвана телячья кожа, и я пожалел, что не взял другого ранца, т. к. на поле боя их рядом со мною лежало еще два.

Затем я вновь увидел эту девушку, но я уже был без мальчика. Я пошел за нею по огороду к избушке и стал просить у нее зеленого укропа, которого здесь рос всего один кустик. Девушка укропа не дала и сказала: «Вот мой муж». И я увидел старшего лейтенанта в одной гимнастерке, без пояса и головного убора. Тут же был какой-то мальчик, очевидно, их сын.

Старлей что-то сурово пробурчал, а я ответил, что если им жаль укропа, то я в нем и не нуждаюсь, потому что в одну минуту могу его вырастить сколько угодно. И я стал его выращивать, но не видел, чтобы он появлялся. Я стал думать, что уже лишился чудесной силы, или она не подходит к выращиванию укропа. Наконец я увидел, что укроп растет кустами, несколько пышных кустов. Я указал на них старлею, но он скептически сказал, что это говно. Тогда я, возмутившись, ответил, что он сам говно. После этого он выхватил наган, а я упал на землю, призывая мою чудодейственную силу сделать меня невидимкой. Лейтенант стрелял через меня куда-то, где, по его мнению, я скрылся в кустах. Стала стрелять и его жена, и даже мальчик из игрушечного пистолета. Они ходили у моих ног, задевали мне ступни и пальцы, и я страшно боялся, что они откроют мое местоположение и убьют меня. Но чудодейственная сила меня не подвела. Когда лейтенанту надоело палить в белый свет как в копеечку, он ушел в избу. За ним ушла сразу и его жена. Последним ушел мальчишка. Он по дороге все оглядывался и мешал мне подняться, наконец, и он скрылся в избе. Я встал и пошел от этого неприятного места назад, но здесь кошка свалила чугунок, и я от стука проснулся.

Удивительный сон! Мне такие никогда не снились. Жаль, что я его не помню во всех подробностях.

Хозяева (Барские) ушли в город. Я вчера в стансовете выменял 4 килограмма картошки за 2 газеты, принесенные из города, и вчера и сегодня варил густой и хороший суп. У меня немного сохранилось рису, жиру и 100 гр. сала, что дала мне на дорогу теща. Правда, сегодня половину этого супа съели хозяйские мальчишки и, главное, выловили из него все сало.

Сегодня, наконец, приехали из Северской с темным, правда, распоряжением кое-что сдать, а кое-что взять с собой.

Я так и сделал. Вьюки отправились на машине в станицу Ставропольскую, а я завтра в 6 утра отправляюсь в Северскую.

10 марта 1943 г. Станица Северская

Сегодня часов в 8, а не в 6 вышел из надоевшей мне Калужской. Захватил с собой самостоятельно приготовленную вчера вареную мятую картошку (как для пирогов), заправленную макаронными консервами с мясом, луком, чесноком и салом. Картошка очень вкусная. Я ею завтракал, обедал в Дмитровской и ужинал в Северской, ибо приготовил ее много. До Дмитровской идти было легко, ночью хорошо подморозило, потом стало таять, и дорога испортилась.