– Мама, Маше надо успокоительное на ночь, – сразу же реагирует он. – Кошмары могут быть.

– По себе судит сын, – замечает папа, кивнув Сереже. – Имеет смысл, ибо Человечество прозябало в дикости, разума не имея. Такое может и кошмары устроить.

У всех после уроков Истории кошмары бывают, поэтому родителей обычно предупреждают, чтобы конфету «тихого сна» ребенку не забыли выдать. Но это нужно знать, причем именно сейчас, пока личность полностью не сформирована, так что необходимость изучения всяких порожденных людьми кошмаров понимаю. Нам это не раз рассказывали и родители, и в школе, поэтому нечего плакать, надо спокойно спать ложиться…

Вот в этот самый момент я понимаю, что меня беспокоит. Я не помню своего визита к врачу. Проверяю коммуникатор – отметка стоит, а вот вспомнить не могу. Усевшись на кровати в своей комнате, пытаюсь сосредоточиться… Вот я вышла из дома, остановилась в ожидании отобуса. Подлетел красный такой транспорт, я села, затем… Пролетела, вышла – это я помню, а вот дальше… дальше совсем ничего. Как будто закрыла глаза, открыла, и я на остановке с отметкой о прохождении контроля. Как такое может быть? А вдруг ерунда, забыла просто?

Тут начинает действовать конфета, выданная мне мамой, хотя этого момента я почему-то тоже не помню, заставляя меня засыпать. Но даже во сне я пытаюсь понять, что происходит. Это точно не болезнь, потому что браслет молчит, а так он бы сигнал тревоги выдал, но забывать мне несвойственно. Додумать эту мысль я не успеваю, открыв глаза только утром.

И опять появляется беспокоящее ощущение, но долго мне раздумывать некогда – надо завтракать и в школу спешить, потому что контрольная у нас сегодня. Потянувшись за платьем, бросаю взгляд в зеркало, сразу же поняв, что меня беспокоит: я с какого-то перепуга трусы задом наперед надела, вот и некомфортно мне! Переодеваюсь, натягиваю платье и спешу на завтрак. Если я второй день так гуляю, понятно, что меня беспокоит. Позавчера я душ принимала, вчера почему-то нет, но пока и так сойдет, не успею я с душем сейчас – в школу надо спешить.

Быстро впихиваю в себя сырники с Сережиным любимым вареньем. Он клубничное любит, а я земляничное, но некогда мне сейчас – проспала я будильник, получается. Родители уже ускакали, а разбудил меня брат, убегая в свою Академию. Спасибо ему, а то бы так и спала. Странная сонливость, на самом деле, но я об этом вечером подумаю, а пока едва успеваю вскочить в отобус, чтобы еще и в школу не опоздать.

В транспорте обнаруживается и дождавшаяся меня Танька. На лице ее беспокойство, но я только широко зеваю, и ей все понятно становится: от конфеты разоспалась, хоть и не должна была, но всякое бывает. Она кивает мне, усаживаясь рядом.

– Я уже поволноваться успела, – сообщает мне подруга.

– Будильник не почувствовала, – объясняю я. – Если бы не Сережа, опоздала бы всюду.

– Наверное, перезанималась вчера, – кивает Таня, задумчиво теребя свой наладонник с высветившимися шпорами. Это бессмысленно, потому что контрольная в вирте будет, но писать шпоры у нас поощряется – способствует запоминанию, говорят.

– Наверное, – отвечаю я, пытаясь восстановить в памяти вчерашний день, что у меня получается с трудом. Скорее всего, действительно перезанималась, потому что другого объяснения нет.

Отобус выкидывает галерею к школе, куда мы спешим со всех ног. Красивый белый шар, сияющий окнами в лучах восходящего солнца, будто подгоняет нас обеих, отчего мы уже бежим. До начала урока минут пять всего, а нам еще до класса домчаться надо. Но мы, хихикая, конечно же, успеваем – разум, управляющий школой, нам проход открывает, и мы оказываемся в классе за минуту до звонка.

– Здравствуйте, дети, – в класс входит наш учитель, Вячеслав Лиевич. – Сегодня у нас проверочная работа, а это значит что?

– Вирт, – тяжело вздыхает Ванька Проскурин, до последнего надеявшийся на то, что пронесет.

– Правильно, Иван, – кивает ему наш учитель, отдавая команду.

Виртуальная реальность, в которой мы оказываемся, для каждого индивидуальна. Наладонник не достанешь, в учебник не заглянешь, потому что и на столе, и на доске, и даже в окне задания проверочной работы светятся. Это для того, чтобы мы не отвлекались, хотя у Сережи в Академии все ровно так же устроено, а это значит, что такие вирты – просто стандарт.

Итак, что у нас по заданиям? География – она не сама по себе, у любого изучаемого материала должен быть смысл. Вот и мне демонстрируется рубка космического корабля, из которой местность видна. Как следует из вводной, исправны только импульсные двигатели, потому надо выбрать место для посадки, чтобы остаться в живых. Импульсники с жидкостями реагируют, особенно с водой – чуть ошибешься, и все. Я сосредотачиваюсь, визуально просматривая местность, чтобы представить, куда тут вообще можно сесть, чтобы не стать мелкодисперсной пылью.

Вот и полгода минуло, и снова я, как много лет назад, заканчиваю экзамены. Навигация с тех пор изменилась несильно, но новые принципы движения, конечно, свой след оставили. К тому же появился предмет «Темпоральные смещения», и к нему два десятка инструкций. Он мне точно пригодится, потому что, как искать Машу, я себе и не представляю.

Однажды уже похороненная сестренка жива. Эта новость чуть не отправила маму в госпиталь, да и меня тоже. Но вот теперь мы с Иришкой моей выдвигаемся на поиски сестренки. Даже несмотря на то, что считалась она умершей, что прошло много лет с тех пор, она по-прежнему очень любимая и родная моя сестра. И я ее, разумеется, найду.

– Капитан-лейтенант Винокуров, – звучит вердикт квазиживого экзаменатора. – Предмет отлично, вопросы безопасности отлично, допуск подтвержден.

Капитан-лейтенант – по выслуге лет, ну и за прошлое накинули, ну и допуск к самостоятельному управлению. Это очень хорошо, особенно с первого раза, хотя и предсказуемо. Я уже не зеленый курсант, а взрослый, поживший человек, внучата есть даже в большом количестве, так что логично отсутствие детскости в суждениях.

Но этот допуск означает, что время подготовки завершено и теперь мне предстоит принять новый корабль, проститься с детьми и внуками и, прихватив Иришку, ибо по отдельности мы не встречаемся, отправиться в неизвестное далеко. И хочется, и тревожно мне, причем, в основном, за Лику.

Выйдя из виртуального интерфейса, обнаруживаю вокруг себя всю семью, сразу же принявшуюся меня обнимать. Сначала-то папа лететь хотел, но у него недопуск уже по возрасту, к тому же Творцы довольно ясно выразились. Тоже, кстати, загадка. Долгое время Творцы считались сказкой, причем даже не нашей, а наших друзей. Люди таких то ли предтечами, то ли еще как-то похоже называли, но суть не в этом. Сначала они вышли на связь с Витей, это младший сын, ибо старшие у нас девочки, а затем и внучку – Аленку – порадовали. С ней, кстати, не все так просто, но Машка встала насмерть, поэтому копать глубже не стали.

– Ну что, папа, готов? – интересуется у меня Танечка, опираясь на своего загадочно улыбающегося мужа. – Пошли, с кораблем познакомлю.

Муж у доченьки – главный по снабжению всего Флота, так что подозреваю, корабль у меня будет непростой. Потом надо будет поинтересоваться у Машки в отношении его загадочной улыбки, а пока меня, распираемого от любопытства, с мамой нашей, Иришкой в смысле, ведут знакомиться с тем, на чем я летать буду. Внутреннее ощущение умиротворенное, значит, дар мой заранее со всем согласен, – уже интересно.

– Ну, пошли, – соглашаюсь я, подхватив супругу под руку. – Надеюсь, это не крейсер?

– Как ты догадался?! – восклицает Танюша, улыбаясь.

Это доченька шутит, по интонациям слышно, можно расслабиться, потому как крейсер – штука, в первую очередь, большая и вдвоем с ним не управиться. То есть будет что-то вроде рейдера какого-нибудь. Что ж, посмотрим, что доченьки любимые папе приготовили.

Идем мы сейчас по коридору главной базы Флота, встречая несколько удивленных офицеров. Удивляются они такой представительной делегации, в которой по центру каплей, а по бокам и позади адмиралы. Их можно понять, но тут интрига довольно быстро теряется – некоторые из встреченных молодых людей мне знакомы, значит, скорее всего, мои ученики, ибо сказать, что помню совсем всех, не могу.