Я не могла поверить в это.

— Н-но как вы… — я даже не могла закончить.

— Как я столько прожила? Почему так юна? О, не смотри на меня как на привидение.

Я покачала головой.

— У меня всегда были средние оценки использования проклятой силы. В нынешней академии мне было бы сложно на уроках второго года. Но я могу делать то, что не может никто, даже Шисей. Я могу регенерировать свои теломеры. Знаешь, что это?

— Нет.

— Ясно. Даже это скрыли. Теломеры — концы наших хромосом. Каждый раз, когда клетки делятся, теломеры сокращаются немного, ведь не могут полностью регенерировать. Как только теломеры изнашиваются, и клетки не могут восстанавливаться, наступает смерть. Длина наших теломер определяет длину наших жизней. Это как длина воска свечи.

Мои знания по биологии были ограничены уроками, так что я не до конца понимала Томико. Но она объяснила довольно доступно. Ядро клетки делит двойную спираль своей ДНК для репликации. Со временем концы нитей ДНК укорачиваются. Если бы было возможно восстановить эти части до их первоначальной длины, вечная жизнь была бы реальной возможностью.

— …и хотя Сатору связан со мной родством, он — не мой внук, — сказала Томико с улыбкой. — Я помню рождение своего первого внука 210 лет назад. И мои внуки милее других детей. Я помню их как ангелочков. Но это не чувства бабушки и внуков. Сатору отделен от меня девятью поколениями, у него только одна 512-я моих генов. Я все еще восхищаюсь им, но не чувствую как родственников.

Видимо, то, что Сатору звал Томико «бабушкой» было неправильным. И его две настоящие бабушки могли еще жить, делая ее незнакомкой.

— Я расскажу тебе все, когда ты вернешься, — сказала она.

Перед моим отбытием она кое-что добавила:

— У меня будет урок для тебя, когда ты вернешься. Думаю, в академии тебе скучно.

— Это… починка вазы может пригодиться.

— Да. Но я разделю с тобой секрет. Картинка в голове для восстановления теломеров немного похожа с починкой вазы.

Мне не по себе от того, какой наивной я тогда была. Кто-то с такими знаниями мог достичь любой цели, исполнить любое желание с так же легко, как отобрать конфету у ребенка (эту фразу я увидела в одной из древних книг, хоть звучало это ужасно. Люди так делали раньше?).

В общем, я поплыла в бодром настроении. Мое четырнадцатилетнее тело верило, что я найду Марию и Мамору и верну их домой.

Конечно, спасение друзей было важнее всего, но я не могла отрицать, что меня радовало быть избранной.

Если подумать, раз меня назначили преемницей лидера, я пыталась вести себя соответственно.

Сначала, воодушевленная таким статусом, я пыталась двигаться как можно быстрее. Но вскоре холодный ветер остудил мое лицо.

Одной отправляться было опасно: Мамору был примером этого. Если бы Сквонк не спас его, он был бы уже мертв.

Я остановила лодку.

Мне нужен был напарник. Мне нужно было найти Сатору, но я не знала, откуда начать. Я не знала, допросил ли его Отдел образования, когда он вернулся, но он должен был спастись, ведь там была Томико.

Я пожалела, что так быстро уплыла. Стоило спросить у Томико разрешение взять Сатору с собой. Я пыталась решить, вернуться ли. Что-то заставило меня помедлить.

Снегопад усилился, снежинки таяли на темной воде. Этот вид мне что-то напомнил.

Глаза Томико. Темные и бездонные, словно она видела все тайны времени…

Я решила вернуться. Но тут ко мне поплыла лодка. Было сложно увидеть в снегу, но я тут же узнала силуэт человека в ней. Он использовал ту же скоростную лодку, что и моя.

— Эй! — закричал он, махая руками, и я сразу поняла, что не ошиблась.

Это был Сатору.

— Сюда! — помахала я.

— Саки! Слава богине, я тебя догнал, — выдохнул он. — Я боялся, что придется искать тебя в снегу.

— Зачем? Тебя не допросил Отдел образования?

— Да, это сделала прошлой ночью эта ужасная Хироми Торигаи. В первый раз было плохо, но они позвали меня и сегодня, и я был готов погибнуть.

— Хорошо, что там была твоя бабушка.

Сатору не знал, видимо, о своем настоящем родстве с Томико.

— Да… она спасла меня. Но я все утро ждал в комнате. Когда она сказала мне выходить, сразу отправила за тобой. Я не знал, что происходило, и это меня удивило.

— Ты знаешь, что нам нужно сделать?

— Вернуть Марию и Мамору, да?

Этих знаний ему хватало.

Мы знали теперь, где был домик Мамору, так что мы подплыли как можно ближе к тому месту, чтобы потом пройти двести метров на лыжах. Мы миновали по пути несколько камней, лодки точно были поцарапаны снизу, но мы не успевали переживать об этом.

Стало лучше, когда мы добрались до реки Тоно. Мы проплыли два километра по реке и остановили лодки. Мы подняли лодки на камни, чтобы не дать им уплыть. Я заметила, что на их боках была печать «Глаз бога», а еще красная цифра и буква санскрита. Я первые увидела слово Бан, символ Вайрочана. Лодки принадлежали Комитету этики, и с ними еще так грубо не обращались.

Мы вытащили лыжи и закинули рюкзаки на спины.

— Идем.

Было немного за полдень, но небо медленно наполнялось тучами, делая вид, что солнце почти село. Снег еще шел, и холодный ветер резал нашу кожу как ножи.

Мы поехали на лыжах вверх по склону холма, снег летел мимо нас.

5

Честно говоря, я потеряла ощущение направления.

Когда мы с Сатору были в гнезде бакэ-недзуми, я говорила, что плохо запоминала повороты туннелей. Все было намного хуже. Я не смогла бы даже добраться из одного места в другое в моем городе, если бы не таблички на каналах.

— Хм, это верное направление?

Сатору, в отличие от меня, ориентировался не хуже голубя, но мы выбрали другой путь, так что он часто останавливался и проверял, что направление верное.

— Думаю, да, — сказала я.

Я не знала, так что не могла ответить иначе. Но это злило Сатору.

— Саки… ты даже не думаешь об этом, да?

— Это не так.

— Уверена?

— Я же сказала, что думала об этом.

Сатору недоверчиво покачал головой и пошел по холму дальше, ворча под нос. Я следовала за ним.

Я ощущала определенный оптимизм в ситуации. Я думала, что, когда мы найдем снежный домик Марии, миссия будет наполовину выполнена. И с Сатору идти было неплохо.

— А? Разве мы тут еще не проходили?

Мы поднялись на заснеженный пик и покинули бамбуковые заросли, пейзаж стал знакомым.

— Не получилось? В прошлый раз там были следы лыж.

Сатору недовольно смотрел на снег вокруг нас. Снег успел скрыть наши следы.

— Нет, это нужное место. Я уверена.

Я была уверена, но Сатору медленно сказал:

— Почему ты так думаешь?

— Потому что я его помню.

— Да? Ты не могла вспомнить ничего по пути сюда.

— Просто путь… — я не хотела признаваться, но мне нужно было убедить его, что я уверена. — Я помню это место. Например, те деревья, — я указала на рябину в стороне. — Такие тут редко растут, да? Потому я их запомнила.

— Точно? — сомневался он.

— И тот камень. Похож на свернувшуюся змею. Его легко узнать.

— Это больше похоже на кучу дерьма, — сказал Сатору. Но он поверил мне. — Если это то место, то мы близко.

Мы пошли вдоль склона. Даже без следов я стала узнавать окрестности. Мы обрадовались, что идем правильно, и зашагали быстрее.

Склон становился отвесным. Мы были выше, и долина слева выглядела как дно обрыва. Снег все падал, и нам пришлось замедлиться из-за плохой видимости.

— Где тот плоский камень? Там, где упали санки Мамору? — спросил Сатору.

— Не знаю. Я не вижу, — честно ответила я.

В холме ничего не запоминалось. Снег делал все другим. Большие снежинки прилипали ко всему.

Мы остановились.

— Так идти опасно. Мы можем тоже свалиться с того камня, — сказал Сатору, потирая онемевшие пальцы.

— Если идти медленно, будем в порядке.