Ночью пустыня менее жестоко относилась к своим гостям: жара, сравнимая с той, что в былые времена царила во владениях Аида, сменялась милостивым холодом, который приносил бы намного меньше неудобств закованным в металл людям, добирайся они до барьера по темноте. Однако будущие Герои всегда проходили инициацию при свете дня: в иное время священная земля кишит бесчисленными войсками, отчаянно пытающимися расширить свое влияние в центре Гаиа, и проскользнуть мимо них незамеченными нет ни единого шанса.
Первый привал отряд сделал лишь через несколько часов, когда даже кириосы валились с ног от долгой ходьбы по песку, а солнечные лучи так напекли голову, что реальность начала искажаться, и вдали то и дело возникали миражи. В обнаруженном оазисе, где безмятежно журчала вода, питая почву и сочную растительность, измученные путники, наконец, почувствовали себя в безопасности и обессиленно распластались на мягкой травке. Димостэнис разрешил подчиненным умыться, вдоволь напиться и пополнить запасы истощившихся бурдюков, но не позволил снять доспехи и окунуться в прохладный водоем, беспокоясь о возможной засаде.
Во время отдыха нельзя было услышать привычных разговоров и смеха — им на замену пришли кряхтение, тяжелые вздохи и никак не унимаемая одышка. Сосредоточенные юноши и девушки более не тревожились о таящейся неизвестности впереди, раздумывая лишь о том, как они будут возвращаться обратно, если организм к этому времени истощит все свои резервы и заметно ослабеет. Их лишенные уныния и переживаний мысли медленно стали наполняться сомнениями и беспокойством.
В отличие от собратьев, Икарос, наоборот, испытывал непоколебимую уверенность, что вместе им удастся достичь желанной цели и добраться домой. Проведенный с Аретусой вечер позволил ему отбросить прочь все опасения по поводу тайны своего происхождения: он дал любимой туманные обещания рассказать причину долгих внутренних терзаний по возвращению в столицу, и этих скудных слов оказалось достаточно, чтобы избавиться от страха потерять близких людей. Теперь Фило ясно осознавал, что друзья и родные всегда поймут его нелегкое положение и окажут необходимую поддержку. Может, не сразу и не до конца, однако они никогда не отвернуться от него, а это важнее любых статусов и денег.
Рета сидела рядом с воспрянувшим духом возлюбленным и не могла нарадоваться его убежденности в грядущем успехе. Когда в глазах Икароса сверкали устрашающие молнии, заряжая ее непобедимым настроем, ничто не могло их остановить. В этот важный и знаменательный день подобная незыблемая связь понадобится им обоим как никогда раньше.
Достаточно восстановившись, члены отряда устремились еще глубже в пустыню, всего через час достигнув самого трудного участка пути. Стоило воинам преодолеть крутой холм, как их тела окутал невероятно горячий шквальный ветер, несущий на своих вихрях миллиарды песчинок — они набросились на вторгшихся к ним незнакомцев и стали царапать их неприкрытую кожу лица.
— Это и есть описанные во множестве легенд ревущие мертвецы! — перекрикивая шум в ушах, сообщил Остэн. — Место столь неприятное, что оно непременно будет возвращаться к вам в кошмарных снах даже спустя десятки лет. Не выпускайте друг друга из вида и не смейте отставать от идущих впереди, иначе не заметите, как останетесь с устрашающим воем наедине. Обманчивая пустошь поглотила многих прекрасных солдат, отнесшихся к ней слишком легкомысленно.
Песок в печально известном Крике никогда не опускался на землю из-за вечно бушующего в нем урагана, витая над поверхностью плотным слоем — увидеть хоть что-то дальше собственного носа, находясь в центре единственного в своем роде явления, было невозможно. Проводнику предстояла тяжелая задача, заключающаяся в слепом ориентирование: чтобы не сбиться с маршрута, ему придется рассчитывать не только на глубокие познания местности, но и на интуицию. Он должен будет замечать доступные лишь наметанному глазу детали и видеть то, чего другим видеть не суждено, иначе отряд присоединится к тысячам прочим мучительно погибшим путникам. При самом худшем исходе неутихающий ветер иссушит их быстрее, чем пылающее солнце уйдет за горизонт.
Периодически окрестность прояснялась, и вдали неожиданно возникали размытые силуэты, издающие ужасные крики страдающих от ран зверей, плач тысячи вдов, мольбы матерей о спасении сыновей и шепот несчастных заблудших душ, медленно умирающих от жажды — жуткие звуки пробирали до мурашек и вызывали дрожь, угнетая разум людей ощущением присутствия бесчисленного количества сторонних наблюдателей. Им казалось, будто тени способны ожить и растерзать их в клочья в любой момент, а разбросанные повсюду человеческие кости, то и дело хрустящие под ногами, только усиливали страх. Ничего постыдного в замирающем от несуществующих вещей сердце не было, ведь, несмотря на зной и сложность передвижения, пересечение Крика Мертвеца славилось борьбой с собственными слабостями и проверкой человеческих пределов.
История появления чуда природы доподлинно неизвестна населению Гаиа, поскольку существует оно с тех самых незапамятных времен, когда Боги объединились в последний раз и совместными усилиями сотворили Святыню, чтобы создания Прометея, первыми предавшие родителя, прошли инициацию. Аномалия одинаково могла быть как задуманным испытанием, так и случайностью — знакомые с пустыней солдаты всегда понимали это, но не озвучивали подобных размышлений, опасаясь суровой кары за неверие в безграничное могущество покровителей. Никто не выражал сомнения и в личных разговорах, закрывая глаза даже на то, что великие Титаны сами стараются избегать феномена у границ Посейдона — так же, как и другие места, схожие с ним в уникальности и сути, но совершенно разные в деталях.
Если кто-то из молодежи не справился с навязчивыми мыслями и впал в истерику, то грамотно это скрыл, не явив эмоций на общее обозрение: Димостэнис заметил изнеможенность неодаренных могуществом Посейдона юношей и девушек раньше, чем закончилась их выдержка в борьбе с Мертвецом. Он не знал, какое расстояние преодолел отряд, всего несколько сотен ярдов или десятки миль, однако в какой-то момент промокшие насквозь от пота подопечные стали спотыкаться и падать от усталости, не в состоянии более вернуться на ноги без посторонней помощи. Галанис окликнул проводника, сказав ему, как можно скорее выводить их из пустоши.
Постепенно ветер начал утихать, а леденящие душу крики звучали все реже и дальше. Перебравшись через наметенную ураганом дюну, путники вздохнули полной грудью, почувствовав столь желанную прохладу даже под продолжающими обжигать лучами солнца. Они повалились наземь, не подчинившись приказу не останавливаться, и застонали от облегчения — их багровые лица кровоточили от впившихся в кожу песчинок, губы высохли и потрескались, а тела совсем не слушались. Остэн, разгневанный собственным решением послушать совет Нереуса, незамедлительно выставил круговую оборону из продемонстрировавших высокую выносливость воинов и отправил вперед человека из Врат с поддержкой в виде двух Героев, чтобы он быстро сориентировался на местности и взял курс на ближайший оазис — им всем необходимо набраться сил перед последним рывком. Присутствовала высокая вероятность, что у воды будет прятаться враг, но каждый лишний час, проведенный посреди безжизненных песков, грозил потерей боеспособности все большего количества людей.
Икарос опирался на колени и всматривался вдаль, откуда они с собратьями только что пришли, улавливая появляющиеся всего на секунду силуэты то тут, то там. Никто доподлинно не знал, живы мертвецы на самом деле, или это разумы запуганных людей играют злую шутку: существа никогда не подходили достаточно близко, чтобы можно было понять наверняка, а узнавшие правду уже не имели возможности поведать о ней. Тем не менее Каро был готов поклясться, что прямо сейчас видит настоящих монстров, а не плоды своего воображения.
— Чудится ли это мне? — спросил он вслух.
— Нам обоим? — Тяжело дышащая Аретуса сидела рядом, широко распахнув глаза.
