Выбежав на улочку, Павел увидел Марину, жестом подзывавшую его к себе. Крутанувшись разок на месте, он продолжил бег, убирая на ходу пистолет.
Марина, чуть не подпрыгивая, показывала в конец дороги:
— Там мужик какой-то! Через кусты ломанулся, через канаву… машину увидел — и на другую сторону!
Павел запрыгнул в джип.
— За ним, быстро!
Марина тронулась с места. Проехали метров сто.
— Вот примерно отсюда он вылез. Где это дерево. Или чуть дальше…
Еще проехали. Оба ожесточенно крутили головами. Никого и ничего.
— Извини, я быстрее не могу, — виновато сказал Марина. — Дорога плохая, машина непривычная…
Павел поймал ее руку, чуть сжал, улыбнувшись:
— Все нормально, не напрягайся. Быстрее пока не надо.
Докатились до ближайшего перекрестка и остановились. В конце длинной дороги, метрах в двухстах, шел человек.
— Он! — выдохнул Павел. — Давай направо!
Путаясь в рычагах и педалях, Марина сдала назад, только потом начала поворачивать, откровенно боясь съехать в канаву. Человек в конце дороги оглянулся и, перейдя на бег, свернул куда-то вбок.
— Погнали! — закричал Павел. — Похоже — он!
Очередной бросок по дороге. Марина вела быстро, как могла, но получалось, честно говоря, не очень хорошо.
— Черт, куда он подевался… — шипел Павел, буквально извиваясь на сиденье.
На одной из улочек мелькнула бегущая фигура.
— Стоп! Вон он!
Марина уже проскочила перекресток. Она резко тормознула: джип повело, Павел схватился за руль, помогая выправить положение.
— Давай-ка, меняемся. Перелезай.
Он сильно дернул ее, чуть не втащив на сиденье пассажира. Сам живо выскочил, обежал машину и занял место водителя. Разворот он выполнил в два движения: задним ходом поставил джип на поперечную улочку и погнал вперед.
— Вон деревцо качается, — показала Марина. — Он справа.
— Вижу…
Почти не снижая скорости, Павел свернул на ту дорогу, куда указало деревце. Затормозил на ближайшем перекрестке.
Во всех четырех направлениях — никого.
— Ну, где ты, сука… — сказал майор сквозь зубы.
— Мы только по улицам можем, а он — по участкам.
— Думаешь, я не понимаю. Ты по сторонам хорошо смотришь?
— Стараюсь.
Он рванул задом назад — до предыдущего перекрестка. Угадал! В конце улицы исчезла за поворотом знакомая фигура.
Опять в погоню… Перекрестки, повороты, перекрестки, броски назад — и снова перекрестки, и снова повороты. Бессмысленные, отчаянные метания. И никого вокруг — ни единого живого существа, у которого можно что-нибудь спросить. У беглеца и в самом деле было серьезнейшее преимущество: он имел возможность топтать чужие участки, а джип — нет. Он имел возможность спрятаться… что, очевидно, и сделал.
Павел в конце концов сдался. Остановился на слиянии двух больших дорог и в сердцах заколотил руками по рулю.
— Прошляпил! Прошляпил!
— …А ты уверен, что это был он? — спросила Марина, пытаясь успокоить своего спутника.
— Уверен — не уверен! Теперь все равно…
В голосе его звучала мальчишечья обида.
Перекресток одним углом выходил на большой илистый пруд — пожарный водоем, надо полагать. Мотор был заглушен. Павел, кряхтя, вылез, сделал несколько шагов в направлении пруда и остановился. Неожиданно вытащил пачку «Мальборо» и закурил… вот это да! Марина-то думала — некурящий мент попался. Думала: бывает же такое диво — некурящий мент… Он смял пачку и швырнул её в воду.
— Черт! — произнес он почти спокойно. — Вертушка эта идиотская… Без поддержки с воздуха — какой розыск? Обещали же мне — любая, мол, техника, только попроси. Я попросил КА-226 в полное мое пользование… Мы бы сейчас его взяли…
Марина подошла с уже дымящейся сигаретой и взяла Павла под руку, прижавшись к нему — словно имела на это право. Он посмотрел сверху вниз, высвободил руку и обнял ее за плечи. Так и впрямь было удобнее. С минуту молчали, дружно пуская дым.
— МЧС как раз недавно закупило КА-226, — продолжил Павел как ни в чем не бывало. — Вертушка — супер. Одна на весь город. Обещали — ее… а прислали гаишную развалину, к тому же, со своими полетными заданиями, в которые я не вписываюсь. Обманули… сволочи…
— Какая тишина, — сказала Марина.
— Ага, — согласился он.
— Может, чего услышим.
Словно ей в ответ закричала какая-то птица.
— Ага… — сказал Павел.
— Да и просто… приятно…
— Очень…
Он наклонился и поцеловал ее. Она не возражала, наоборот, она ответила ему, показав, как целуются отвязные и абсолютно современные журналистки. Странно все это было и удивительно… Стояли бы так вечность. На берегу сказочного пруда. В чужой, но вовсе не враждебной стране… Она сдерживалась, не позволяя себе заглянуть дальше поцелуев, — они оба сдерживались, — потому что… потому что — ну не здесь же?!
— Паша, надо звонить, — сказала Марина, отстраняясь.
— Зачем? — хрипло спросил он.
— Чего мы одни добьемся? Набирай своего Гусева или еще кого, тебе виднее. Требуй вертолет, людей, собак… ну, не знаю… спецназ. Или ты что, хочешь в одиночку свой главный приз выиграть?
Он засмеялся:
— Яйцо учит петуха, как куриц топтать… Да ладно, ты права, конечно. Я просто… это… надеялся, что пока след горячий… — он достал мобильник.
Некоторое время Павел тыкал пальцем в кнопку — и очень натурально огорчился:
— Кажись, аккумулятор сел. А может, треснуло что внутри… я там на участке на дровах поскользнулся, упал, как дурак.
— Дай посмотрю, — сказала Марина.
Телефон был явно и безусловно мертв. Павел беззаботно махнул рукой:
— Ну и фиг с ним. Все равно его прослушивают.
То ли пошутил, то ли нет, Марина не поняла.
— Возьми мой, — она с готовностью протянула свою трубку.
Павел покрутил изящный аппаратик в руках, разглядывая.
— Спасибо… Я сразу генералу, напрямую, — зачем-то сообщил он.
Однако не торопился звонить — ждал чего-то, мялся.
Марина быстро врубилась:
— О’кей, подожду в машине.
Она оставила майора одного. «Генералу напрямую», думала она не без насмешки. Тоже мне, тайны мадридского двора. Боится, небось, что кто-то услышит, как он унижается перед начальством, ковриком расстилается…
«Не “кто-то услышит”, а я, — возразила она себе. — Паша не хочет, чтобы именно я услышала…» Огромная разница! Мужчина опасается потерять уважение женщины, которая ему не безразлична. Известно, в каком стиле генералы общаются со своими майорами… особенно, когда майоров есть за что дрючить и трахать… Волна нежности захлестнула Марину.
Похороненное и забытое чувство…
Она села в джип, взяла с заднего сиденья сумочку, принялась искать зеркальце… и вдруг сообразила, что в автомобиле полно зеркал. Она рассмеялась. Подправлять свой внешний вид расхотелось. Сумочка лежала у нее на коленях, оттуда выпирала папка с материалами уголовного дела… а еще книга — «Знаки и судьбы». Книга представляла собой монографию по астрологии, что, в общем-то, совершенно неважно; название могло быть любым. Именно этот предмет Марина использовала в качестве тайника. Внутри, между страницами, прятался конверт Алексея Львовского. Не хотела она оставлять этот артефакт в квартире, взяла с собой. Взяла вместе с книгой, поскольку уезжала утром вместе с Александром и не могла изъять конверт при нем…
Она вытащила чужое письмо, борясь с искушением немедленно его вскрыть. Совладала с собой. Не место и не время. С другой стороны, таскать его в сумке, да еще в столь заметной книге — глупо и неразумно… Переложить, подумала Марина. Куда? На себя, конечно. В данной ситуации это самое простое и надежное. Правда, если вдруг какой-нибудь симпатичный майор РУБОП вознамерится снять с дамочки одежду, что вполне согласуется с планами самой дамочки… хотя — нет, не сегодня. Не сегодня.
Согнутый пополам конверт устроился под футболкой, надежно удерживаемый тугой резинкой брюк. Книга «Знаки и судьбы» весомо легла на торпеду…
