– Господин Фан, наслышан, что вы прекрасно владеете различными боевыми искусствами, а в особенности хороши в езде верхом и стрельбе из лука. В этом году на императорском экзамене вы получили степень таньхуа и поразили всех своим мастерством, затмив конкурентов, – сказал Фу И, сделав несколько шагов, и резко повернул голову.

– Вы преувеличиваете, господин Фу. Мне просто повезло, – ответила Хайши.

– Тогда позвольте поручить вам эркеры[18], господин Фан. Возьмите с собой несколько хороших лучников и ступайте.

– Так точно. – Хайши поклонилась, сложив руки в знак почтения, и поспешно удалилась.

Оказалось, что эркеры не были выступами в стенах, а представляли собой природные пещеры на восточной стороне горного склона где-то в трех или четырех ли к северу от Загробной заставы. К ним вела только одна-единственная обрывистая дорога Ящериц, пролегавшая непосредственно через заставу. Обычно ее старались обходить стороной. Предполагалось, что эти пещеры будут использоваться в качестве стрелковых башен. В действительности же их вообще никогда не использовали. Более того, военных действий в крепости уже давно не велось. Сами же пещеры выглядели заброшенными. В них хранили стрелы, грубый войлок, тунговое масло и немного воды и провизии.

Хайши вместе с двадцатью лучниками поднялась к эркерам и затаилась в пещерах, заняв выжидательную позицию. Постепенно с южной стороны долины послышался какой-то слабый шум. Внезапно они увидели, как около ста пятидесяти всадников, полностью одетых в белое, почти беззвучно передвигались в их направлении по чистому, сверкающему снегу на белоснежных лошадях.

– Смотрите! Они отправили часть батальона Цилинь, – тихо произнес один из лежавших ничком лучников, протирая тетиву говяжьим жиром, – теперь и цзяманьцам некуда отступать.

– Ну а какой еще у нас был выбор? – покачал головой другой. – Скорее всего, этой зимой все хуку посходили с ума от голода. Если сейчас открыть ворота, то, боюсь, никто их потом уже не сможет закрыть. Военные трактаты учат только боевым хитростям, но точно не использованию живых людей в качестве щита. В конце концов, мы не виноваты. Это они совершили такой мерзкий поступок, чтобы пробраться к нам в лагерь и захватить продовольствие.

С эркеров было более или менее видно тень конницы хуку, в полной тишине направлявших своих лошадей на юг. Батальон Цилинь уже выстроил людей перед заставой. Затем более семи тысяч всадников отошли от основного отряда на восемь чжанов, расположившись более чем на пять ли вдоль узкой извилистой равнины. Зажатая спереди и сзади двумя находившимися в полной боевой готовности отрядами кучка цзяманьцев из шестисот человек молча съежилась в ожидании неминуемого.

– В этом году хуку сильно голодают. Зная, что у нас много продовольствия, они сбежались сюда, словно волки, почуявшие запах крови. Уничтожив поселение Шуйцзин, они осмелились на штурм Загробной заставы. Вероятно, они не захотели идти в обход лишние три тысячи ли, опасаясь вообще умереть с голоду в случае, если их действия не возымеют успеха.

– Судя по всему, они будут бороться до последнего воина.

Каждое сказанное слово в темной холодной пещере, словно невидимые руки, опутывало Хайши. Вдруг девушке стало трудно дышать, как будто серебряные доспехи слишком сильно сдавили ей грудь.

Шестнадцать кованых медных петель, каждая размером с тарелку риса, на массивных железных воротах Хуанцюаня беззвучно пришли в движение.

В толпе цзяманьцев поднялось легкое волнение. Неожиданно ягненок, сидевший у девушки за пазухой, вырвался и побежал по заснеженной дороге, стуча маленькими копытцами. Он был беленьким с черной блестящей полоской, тянувшейся от лба до носика. Черные глазки-бусинки сверкали. Вероятно, его собирались отправить на пастбище для размножения скота, поэтому и взяли с собой, пронеся всю дорогу за пазухой. Он с любопытством смотрел на ноги белых лошадей, вышедших большим табуном. Ворота постепенно поднимались. Доспехи сотен появившихся солдат ослепляли серебристым сиянием, отражаясь от переливающегося снега.

Ягненок вытянул тонкую шейку и заблеял. Вдруг что-то упавшее с неба от сильного порыва ветра проткнуло его маленькое тельце, окрасив белый снег кровавыми пятнами. Арбалетчики, стоявшие у стен и бойниц крепости Хуанцюаня, начали обстрел, выпуская быстрые, словно стаи саранчи, стрелы. Кто-то протянул к ягненку измазанную в крови руку, но пущенная стрела со свистом пронзила ее насквозь, воткнувшись в снег.

Появилось сто пятьдесят солдат кавалерии Цилиня, напоминавших собой серебряных водных драконов. С пронзительным свистом они, перескакивая через грязное месиво и трупы, бросились к мчавшимся в первой колонне всадникам хуку. В руках варвары держали сабли и щиты с выступавшими заостренными конусами. Они выглядели мощно и воинственно. Когда-то давно, во времена правления императоров Чжуан и У, Загробной заставе приходилось непросто от набегов хуку. Но затем департамент вооружения изобрел специально для воинов Хуанцюаня особое копье длиной в пять с половиной чи. Хотя оружие было размером с человека, его все равно было удобно использовать на узких горных дорогах из-за особой остроты и гибкости. Копье позволяло наносить точечные удары по воинам хуку, не задевая прикрывающий их «живой щит». Батальон Цилинь стремительно наступал, поднимая вокруг клубы снега. Издалека было видно, как серебристо-белое месиво продвигалось вперед на север, оставляя за собой на горных дорогах трупы людей и лошадей армии хуку. Не прошло и семи минут, как более десяти колонн варваров, стоявших в первом строю, оказались полностью разгромлены. Расположенная позади конница пронзительно закричала и бросилась вперед. Батальон Цилинь засвистел в ответ и слаженно выставил более ста окровавленных копий длиной в пять с половиной чи, поражая врагов вновь и вновь.

Эркеры располагались к северу от крепостных ворот. Вид же оттуда был как раз на спины головного отряда хуку. Таким образом лучники Хуанцюаня могли обстреливать противника с обеих сторон.

Хайши встала на одно колено у входа в пещеру и нащупала за поясом золотое кольцо для стрельбы из лука, покрытое светло-зеленой глазурью. Она внимательно осмотрела его и надела на большой палец. Это кольцо было мужским и, естественно, было ей велико, поэтому Хайши приходилось обматывать его зелеными шелковыми нитями.

– Бронебойные стрелы, – сказала Хайши, задев тетиву. Нащупав одной рукой три острые, словно перо ястреба, стрелы, она зажала их между четырьмя пальцами, а большим уверенно натянула тугой лук. Прицелившись в спину одного из хуку в третьем строю, она выпустила стрелу.

Стрелы, словно рой саранчи, внезапно атаковали варваров, ударив со спины. Они не ожидали нападения сзади, поэтому на какое-то время растерялись. Столпившись и давя друг друга, они оказались в ловушке своих же людей. Им просто некуда было отступать.

Второй строй хуку услышал какой-то шум позади себя и, заподозрив засаду, запаниковал. Два генерала отдали приказ перестроиться и направили войска в атаку на батальон Цилинь. Солдаты переднего фланга батальона перешли в наступление, длинные копья скрестились с изогнутыми лезвиями.

– Стреляем по пятому отряду. Поможем Цилиню расчистить путь. Пускаем по три стрелы. Не останавливаться без моего приказа, – произнесла Хайши тихим и спокойным голосом.

Все лучники молча натянули тетиву.

– Стреляйте!

Железный дождь из стрел с лязгом полетел к земле. Хуку оказались запертыми на горной дороге без какой-либо возможности к отступлению. Более сотни солдат, стоявших впереди на южных флангах третьего, четвертого и пятого отрядов, были отделены с северной стороны от головного войска стремительным потоком стрел. Батальон Цилинь продолжал наносить мощные удары, сметая противников, словно серебряный прилив. Войско хуку редело все сильнее и сильнее, а железный дождь, похоже, так и не собирался останавливаться.