Весь вид теперь как будто смерч[2]

Ловцы жемчуга, следуя за попутным ветром, вышли на лодке из порта два дня назад. Была ранняя осень. Золотые лучи солнца ярко светили, ослепляя Хайши так, что она не могла открыть глаза.

Отец сидел на борту лодки, прижимая дочку к себе:

– Хайши, ты запомнила, чему я тебя учил?

– Да, отец.

Девочка по имени Хайши старательно закивала, похлопав по веревке, опоясывающей ее. Отец впервые взял дочь в море ловить жемчуг, и она накрепко запомнила все его наставления:

– Как только спущусь под воду и увижу красивую девушку, то возьму ее за руку и потяну наверх. Она даст нам так много жемчуга, что мы сможем оплатить налог императору за этот год.

Девочке было всего около семи или восьми. Сбросив куртку, она обнажила смуглое худенькое тельце. Кончики ее волос выгорели на солнце и затвердели от морской соли. Она была очень похожа на мальчика, и только по тоненькому голоску становилось понятно, что это была еще совсем маленькая девочка:

– Отец, дядюшка Цзинь, дядюшка Чжу, я спускаюсь!

Внезапно отец, опаленный жарким солнцем, нахмурился:

– Хайши, тебе страшно?

Девочка звонко рассмеялась. Она сделала глубокий вдох и нырнула в море, подняв множество сияющих, как расплавленное золото, брызг. Опоясывающая ее веревка скользнула в воду, словно рыбка.

Отец стоял на коленях у края лодки и крепко держал веревку, другой конец которой был обвязан вокруг талии Хайши. Спустя некоторое время девочка, как договаривались, схватилась за веревку и потянула ее, давая знак отцу опустить ее поглубже. Но мужчина, сомневаясь, продолжал натягивать. Дядюшка Цзинь, не говоря ни слова, присел рядом и, протянув руку, похлопал его по плечу. Какое-то время они помолчали, и он опять похлопал его, но уже сильнее. Сделав над собой усилие, отец ослабил хватку, и веревка тотчас же погрузилась глубже под воду. Он упал на дно лодки, будто все силы покинули его. Спустя какое-то время отец тихо пробормотал:

– Мать Хайши даже не знает, что я взял с собой дочь в Акулье море. Она точно возненавидит меня…

– Я не хотел говорить тебе раньше, но за день до того, как мы вышли в море, в деревню Сиюй пришли за жемчужным налогом. Жителям не хватало всего лишь полшена[3], но за это солдаты спалили дотла всю деревню. Они связали якорной цепью мужчин, женщин, стариков и детей… Сказали, что осенью продадут их в рабство варварам на рынке в царстве Хань… Этот жемчужный налог такой… такой тяжелый… Проклятье, в этом году жемчуга слишком мало. А иначе разве мы смогли б девчонку-то… – запинаясь пробормотал дядюшка Цзинь, не решаясь закончить фразу.

– Когда Хайши вместе с русалкой поднимутся на поверхность… давай это сделаю я? Ты не сможешь. Мать Хайши тебе этого не простит, – нерешительно произнес дядюшка Чжу.

– Кто бы из вас двоих это ни сделал, я буду ненавидеть его всю оставшуюся жизнь. Хайши – моя родная дочь. Я не хочу в будущем причинить вам вред… Я сам сделаю это, сам… – с застывшим взглядом проговорил отец и уткнулся лицом в колени. Его голос становился все тише, плавно переходя во всхлипывания.

Дядюшка Цзинь и дядюшка Чжу отвернулись, не осмеливаясь смотреть на мужчину, изможденного за много лет тяжелой жизни в морской деревне.

Над ними стремительно пролетела чернохвостая чайка. Водную гладь окутала пелена тумана. Безбрежное море уходило в бескрайнюю даль.

Несмотря на то что этот мир тысячи раз менялся, люди то умирали от голода, то наслаждались жизнью, вокруг этого материка всегда существовало равнодушное к мирской суете безбрежное море. Не имея границ, оно простиралось во все стороны света. Оно было намного долговечнее любого государства и любой правящей династии.

Маленькая, словно капля в море, лодка покачивала на волнах троих одетых в лохмотья ловцов жемчуга, которые были убиты горем. Может, когда-нибудь синее море высохнет и на его месте разобьют тутовые плантации, но эти трое, будучи лишь крошечными частичками во вселенной, уже никогда этого не увидят. Их страдания, как и печали всех простых людей в этом мире, бесследно исчезнут в тишине равнодушной морской пучины.

Тысячи огоньков, сияющих изумрудным и лазурным цветом, сплетались между собой, бурля в темноте. Подняв голову, можно было увидеть, как тонкие лучи солнечного света причудливо и беспорядочно проникают сквозь водную рябь. Хайши нащупала кожаный мешочек на груди и, поднеся его ко рту, сделала вдох, медленно выдохнув пузырьки. Засверкав, они начали подниматься вверх, постепенно превращаясь в мерцающее сияние. А Хайши опустилась еще глубже в темноту.

Когда люди тонут, они обычно опускаются на самое дно, прижимаясь к камням. Хайши знала, что это происходило потому, что на морском дне был свет, вот несчастные и стремились к нему, крепко ухватившись за что-то и не желая отпускать. Постепенно тьма рассеялась, и Хайши поняла, что она почти на месте. Продолжая плыть к свету, девочка коснулась пальцами ног мягкого белого песка.

Девочка будто спустилась с небес, шагнув на землю в совсем другом мире. Морская бездна не пропускала никаких звуков извне, и вокруг был слышен лишь шепот океана. Таинственное сияние то отдалялось, то приближалось. Сновали косяки рыб, рыбы сновали между кораллов, а водоросли трепетали, словно ивы. Среди ослепительно-белых и агатово-красных ветвей кораллов Хайши заметила несколько веточек необыкновенного цвета и удивилась: неужели существуют кораллы темно-синего цвета?