– Ладно, дорогая, так и сделаем.

– Хорошо, мам. Пока.

Луиза запустила пальцы в волосы, кожа головы пересохла и чесалась. Она даже не представляла, какой тут план можно придумать. Разрешить ситуацию мог лишь Пол, но он уперся и планомерно уничтожал себя и свою семью. Может, столкновение с папой встряхнет его, заставит задуматься, как близок он к тому, чтобы потерять Эмили. А может, уже поздно.

Луиза оглядела офис, беспокоясь, что коллеги могли услышать разговор. Ей не хотелось тащить свою личную жизнь на работу и выслушивать обвинения, что она недостаточно собрана.

На ноутбуке она загрузила фото Клэр Смедли и Виктории Уоррингтон. Глядя на изображения женщин, она невольно представляла себе их в возрасте Эмили. Проигрывала в голове всевозможные сценарии, которые привели их от счастливого детства к самоубийству. Мать Эмили умерла, отец ее эгоистичный алкоголик. Не нужно слишком уж напрягать воображение, чтобы представить, что ее племянница повторит участь этих двух несчастных.

Луиза закрыла ноутбук, как никогда полная решимости выяснить обстоятельства смерти Клэр и Виктории, словно понимание причины трагедии каким-то образом могло уберечь Эмили в будущем.

Четверо мужчин в кричащего цвета шортах и майках-алкоголичках преследовали Эми с тех самых пор, как приехали сюда утром. В воздухе пахло алкоголем, когда она накрывала завтрак.

– Спасибо, киска, – сказал один из них, бритоголовый здоровяк, с сильным акцентом Блэк-Кантри[4], приобнимая Эмили за талию.

Эми выскользнула и покосилась на Кита, который стоял за прилавком и, улыбаясь, наблюдал за происходящим.

– Не думал, что здесь еще водятся такие стесняшки.

Эми привыкла к подобным инцидентам. Кафе буквально притягивало таких мужчин, словно чувствовавших в Ките родственную душу. Когда Эми вернулась сварить кофе для дядьки, в одиночестве курившего на террасе, Кит подошел к компании парней. Вместо упрека он, похоже, сказал что-то смешное, и Эми, проходя мимо, услышала отголоски хохота.

– Да взбодрись, крошка, ничего не случится, – сказал бритоголовый.

– При таком отношении – разумеется, нет, – заметил Кит и снова вызвал смех у аудитории.

Эми остановилась у дверей. Ей понадобилось собрать всю волю в кулак, чтобы не развернуться и не выплеснуть кофе в лицо начальнику. Скоро придет время, и она так и сделает, но пока ей была нужна работа, и она открыла дверь и поставила кофе на столик, причем посетитель проигнорировал ее, будто кофе появился прямо из воздуха.

Кит остановил ее в подсобке два часа спустя, когда она уже собиралась уходить.

– Этот парень был в чем-то прав, – сказал он. Как всегда, Кит стоял слишком близко. Пот и грязь покрывали его тело, изо рта пахло растворимым кофе и сэндвичами с яйцом. Эми выдохнула ртом, комната словно уменьшилась в размерах. – Тебе бы и правда быть повеселее.

С чего это мужчины решили, что можно отпускать подобные комментарии? Она выслушивала подобное всю жизнь, с раннего детства – мужчины велели ей улыбаться, сидеть прямо, вести себя прилично. Она бы высказала Киту все, что думает о его понятиях и о его мерзких дружках, но пока что более всего беспокоилась из-за тесноты и того, что жирная туша Кита перекрыла выход.

– Кажется, у меня есть то, что поможет тебе взбодриться, – сказал Кит, подходя ближе, так что Эми увидела потную шерсть у него на груди под поварским фартуком.

Ну вот, и это она тоже слышала сто раз.

– Я иду домой, Кит. Оплата готова?

Кит задышал глубже. Он не ответил, просто раскачивался на месте, словно погруженный во внутренний монолог.

– Там, на прилавке.

Он не двинулся с места.

Эми пришлось протискиваться мимо него. Она была готова поклясться, что он пускает слюни, но не хотела вглядываться в его лицо и заспешила прочь. Подхватив коричневый конверт, она покинула кафе и уже боялась туда возвращаться.

Никогда в жизни она так не радовалась прохладному ветерку с моря. Она не стала плакать из-за Кита, лишь вышла переулками к морю и гавани. Ей хотелось увидеться с Меган, но та нашла себе временную подработку на турбазе в Брин-Даун. С того утра в парке Эшкомб они виделись довольно часто. Было так непривычно, что с кем-то можно поделиться, она сама удивилась, как ей не хватает сейчас Меган.

У рукотворного озера она разулась и помыла ноги в бурой морской воде. Суббота обычно считалась пересменком, но отдыхающих было полно. Дети строили замки из песка, родители грелись на солнце, курили и пялились в телефоны.

Вид счастливых детей напомнил ей об Эйдане. Теперь он был бы уже подростком, и она представляла, как он играет с другими детьми на песке. Эми легла, в волосы и за шиворот попал песок, солнце нагревало кожу. Джей был первым, кому она рассказала об Эйдане за долгие годы, и именно он помог ей разделить боль с группой. Она думала – а когда будет следующая такая возможность?

Пока что ей было неплохо и среди отдыхающих. Она пошла и купила себе мороженое – куда дешевле в супермаркете, чем на самом берегу в киосках – и вернулась на набережную, пока оно не растаяло. Ее рассмешил вид полной дамы в бикини на водных лыжах, лавировавшей среди лодок. Казалось, это небезопасно: трос, тащивший ее, мог легко оборваться, а она проносилась прямехонько мимо рыбачьих и гребных лодок, но женщина беззаботно предавалась отдыху. Эми позавидовала ей: жаль, она сама не могла ничем заняться столь же самозабвенно и позабыть обо всем. Она едва не выронила мороженое от смеха, когда трос ослабел, и женщина рухнула в море головой вперед, но ее тут же спас, все так же улыбающуюся, водитель катера.

Доев мороженое, Эми перешла дорогу и спустилась по вытесанным в камне ступеням к пляжу. Она сняла туфли, в которые уже попал песок, и пошла по пляжу к Большому пирсу. Запах моря пробудил в ней самые разные воспоминания. Она вспомнила, как приходила сюда в детстве – плескалась в море, как-то раз даже прокатилась на ослике, но детство у нее было не такое уж и безоблачное, и трудно поверить, чтобы она была здесь счастлива. Но морская вода заставляла ее испытывать некое подобие счастья.

Недавнее воспоминание о столкновении с четырьмя туристами и Китом словно погасло, и она пошла вдоль берега. То и дело вода касалась ее ног, и она давала пальцам погрузиться в холод. Жаль, что Меган не было рядом. Эми представила, как та плещется в волнах, больше всего ей хотелось видеть подругу рядом, смеющуюся.

У пирса стайка чаек дралась за добычу. Эми приблизилась, ей вдруг стало холодно до мурашек. Добычей чаек оказались остатки голубя, чьи тусклые потрепанные перья только и давали понять, кто это. Едва она отошла, чайки вернулись, еще более шумные – у них отобрали добычу.

Эми выбежала на другую сторону, радуясь, что вернулась на солнце, подальше от темной стороны пирса.

Она вышла на набережную. Ей не хотелось в первый же день растратить жалкую получку, но вход на пирс стоил всего фунт, и она могла оттуда насладиться зрелищем – мерцанием огней, гудением игровых автоматов, беспокойной энергией детишек. Лишь подойдя к кромке воды, она остановилась и опустилась на корточки, будто совершила что-то противозаконное.

Там, у входа на пирс, стоял Джей. И он был не один.

У Луизы на посту детектива не было выходных. В принципе, она могла иногда не выходить на работу, но реальность вечно вносила свои коррективы. Даже теперь, доехав от Уорла до дома родителей в Бристоле, то есть совсем недалеко, она испытывала вину за то, что покинула участок. Последние два дня она по большей части занималась делом о самоубийствах и все больше заходила в тупик. Пока очень мало что связывало Викторию и Клэр. Обе уроженки Уэст-Кантри[5], они, однако, ходили в разные школы и выросли в разных семьях. Клэр жила в детдоме с тринадцати лет, а Виктория – с матерью, пока та не умерла, когда Виктории было девятнадцать. Они внимательно изучили места, где жили жертвы, но пока что сходство обнаружили лишь в предсмертных записках. Даже отчеты токсикологов не помогли – общим были лишь следы марихуаны у обеих в крови. Луиза запросила дальнейшее исследование, но результаты должны были прийти не раньше чем через неделю.