Говорит она на правильном, литературном языке, хотя и с легким акцентом. В ответ на невысказанный вопрос детектива поясняет, что больше десяти лет жила в Штатах.

Местные аристократы заставляют Энди чувствовать себя немного неловко – ведь его говор далеко не так безупречен. Родился он всего в двадцати милях отсюда, хотя это совершенно другой мир. В деревушке Суиндон при железнодорожной станции живет уже третье поколение его семьи. И дед, и отец работали на машиностроительном заводе. Энди – выходец из рабочего класса, чем чрезвычайно гордится. Не дай бог кто-нибудь посмотрит на него свысока из-за происхождения!

– Черт возьми! – вырвалось у него, когда они только подъезжали к Лейк-Холлу. – Да в этом дворце печных труб побольше, чем на той улице, где я вырос!

– Не преувеличивай, – откликнулась Максин. – До аббатства Даунтон этому дому далеко.

Бросив на Лейк-Холл первый взгляд, Энди решил, что это строение куда более древнее, чем Букингемский дворец. Разумеется, Максин права: аббатству Даунтон старый дом уступает, и все же впечатление производит грандиозное.

Джо стоит, зябко обхватив себя руками. Привлекательная женщина. Набрать бы ей еще немного веса…

– Почему вам не разрешали плавать в озере?

– Мать настаивала, что это небезопасно. Пару раз, в глубоком детстве, меня брали на борт гребной лодки, а потом как отрезало. Когда была подростком – не припомню, чтобы хоть кто-то спустил лодку на воду. Лодочный ангар всегда на замке. Не знаю, что здесь происходило в последнее время.

Если вам интересно, то можно поговорить с моей матерью, экономкой или садовником.

Ага, значит, у них имеется прислуга… Ну разумеется. Энди бросает многозначительный взгляд на Максин, и та закатывает глаза.

Джо познабливает, хотя на улице довольно тепло; окна верхнего этажа так и сверкают на солнце.

– Наверняка это старые останки? – на всякий случай спрашивает она, отдавая себе отчет, что ответа у детектива пока нет.

– А это кто? – перебивает ее Энди.

От дома через лужайку быстрым шагом приближается немолодая женщина. Здорово напоминает старую директрису школы, в которой учился Энди. Та точно так же выскакивала на игровую площадку, чтобы разнять драчунов.

– Это моя мать, – говорит Джо. – Ну, желаю удачи.

Леди Холт, не дав детективу возможности представиться, подвергает его допросу:

– Вы можете мне объяснить, что здесь происходит? Кто эти люди на озере? Кто распорядился?..

На Энди ее суровость не производит ни малейшего впечатления. Он не собирается сносить упреки от этой дамы. Уставившись на нее сверху вниз, Энди молча протягивает руку. Леди Холт делает паузу и вяло отвечает на пожатие.

– Констебль криминальной полиции Энди Уилтон, – внушительно произносит он, – а это – моя коллега, констебль Максин Флинт.

Девушка также пытается обменяться рукопожатиями с хозяйкой дома, однако ее рука повисает в воздухе.

– Ваша дочь здесь кое-что обнаружила, – объясняет Энди.

Джо боязливо делает шаг назад. Хм, интересно… Он-то ожидал, что молодая женщина сгорает от желания поделиться новостями.

– И что же она обнаружила? – слегка вздрогнув, спрашивает леди Холт.

Хм, странная реакция…

– Человеческий череп в озере, около островка.

Удивленно моргнув, хозяйка дома прикрывает рот ладошкой. А камни-то в ее кольцах – огромные, словно булыжники…

– На берегу?

– Нет, в воде между корней.

– Что ж, теперь все ясно. Не смею мешать. Джослин подскажет, где меня найти, если понадоблюсь.

Она гордо выпрямляет спину, показывая, что держит себя в руках, но Энди в ее спокойствие не верит ни на грамм. Леди Холт разворачивается и, не сказав дочери ни слова, уходит в дом.

– Похоже, в местном раю некоторые проблемы? – тихо, чтобы не услышала Джо, бормочет Максин.

– Пожалуй, – откликается Энди, невольно испытывая удовольствие при мысли, что обитатели большого благополучного дома испытали серьезную встряску.

День подходит к концу, когда полиция заканчивает дела на озере, забирает свою надувную лодку и отправляется по домам. Машу им на прощание. Уже темнеет, и летучие мыши, срываясь со своего насеста над конюшней, одна за другой исчезают в кромешной тьме дубового леса.

Страшную находку ныряльщики забрали с собой, но я успела бросить на нее последний взгляд сквозь заляпанный илом пакет для улик. Череп выглядит каким-то гротескным: весь пожелтевший и похоже, что древний. Нашли и другие кости скелета. Завтра приедут снова.

Поверхность озера затихла, отражая в спокойной воде среди камыша последние лучи уходящего за горизонт солнца. Уже и не скажешь, что сегодня здесь происходили бурные события, а все же на душе у меня тревожно. Странное чувство – будто что-то неотвратимо надвигается. Ни с того ни с сего в голову закрадывается неприятная мысль. А что, если череп принадлежит моей бывшей няне?

Черт, просто сердце уходит в пятки. Странное ощущение: как будто наш стабильный мир вдруг накренился на несколько градусов.

Пока работали ныряльщики, я не уходила с берега, стояла вместе с детективами и, в принципе, была совершенно спокойна. Детектив Уилтон, человек худощавого телосложения, с легкой щетиной на лице, к светской болтовне особо не расположен, говорит короткими рублеными фразами. Вероятно, мы с ним ровесники. При первой встрече я заметила, что Уилтон, не скрывая презрения, рассматривает дом и прилегающие к нему территории.

Не судите по первому впечатлению… Мой дом – это еще не я, и между мной с матерью ничего общего нет.

Я промолчала, а Уилтон рассказал, что кости отошлют на судебно-медицинскую экспертизу. Мне четко дали понять: что бы ни выяснили полицейские, мне сообщат об этом лишь в случае необходимости.

Мне и хочется узнать о происхождении останков, и в то же время страшно: вдруг я права и кости действительно принадлежат Ханне? А если она была убита? Ведь череп явно проломлен…

Бреду к дому, а в голове мелькают безумные мысли. Все, надо взять себя в руки и забрать Руби у Антеа – я отправила дочь в домик экономки. Не стоит ей присутствовать при следственных действиях. Дочь отчаянно сопротивлялась, когда ее попросили уйти – как же, такие впечатления! – однако я настояла на своем.

Еще с лужайки вижу, что свет горит в голубом зале, на кухне и в маленькой гостиной, где наверняка сидит мать. Мы с ней о находке еще не говорили. Она подходит к окну и, приложив бледную ладонь к стеклу, смотрит в темноту. Я машу ей рукой. Нет, не видит. У меня по шее бегут мурашки, и я невольно вздрагиваю.

Мрачное очарование таинственной находки не дает Руби покоя. Она одержима этой историей, а я никак не могу собраться с мыслями. Дочь сыплет вопросами, на многие из которых у меня нет ответа. Чей это скелет? Он старый или свежий? Почему череп не сгнил? От чего умер этот человек? Утонул, скончался от старости? Может, его убили? Как думаешь – он был хороший или плохой?

– Можно Стэн придет ко мне поиграть?

– Конечно! А кто это?

– Познакомились на теннисе.

– У тебя есть его домашний номер?

Руби смотрит на меня, как на ископаемого ящера.

– Мы переписываемся в мессенджере.

В конце концов я связываюсь с мамой Стэна, и мы согласовываем время визита. Я взволнована – у дочери появился друг! Чуть позже его привозят на машине, и мальчик восторженно глазеет на дом.

– Хочешь, мы здесь все исследуем? – говорит Руби. – Покажу, где нашли череп!

– Руби! – одергиваю ее я. – Вряд ли Стэну это интересно.

Совсем забыла предупредить дочь, чтобы та не болтала о последних событиях. Вдруг мальчик испугается? Не лучшее начало для знакомства с его мамой…

– Не переживайте, – ухмыляется Стэн, – я уже все знаю и ничего не боюсь.

– Он любит истории о привидениях, – вклинивается дочь.

– И о разложении трупов слышал, – кивает мальчик. – Знаете, что в седьмом классе на биологии препарируют глазное яблоко? Старший брат рассказывал.