– Мне очень жаль твою подругу, – сказала я, – Но во всё это мистическое я не верю, прости…. Уверена, что всему этому есть объяснение, просто всё это немного странно, конечно, но именно какой-нибудь «божий одуванчик» и придумал трагическому событию всякие подробности. И всё ушло в народ, кто во что горазд и придумывал! А что там с Карпухино, и кто такая Елизавета?

– А зачем это тебе, если ты ни во что такое не веришь? – усмехнулась Антонина, но потом лицо её стало серьёзным, – Ездила я в Карпухино, только оно теперь не так называется, и Елизавету там нашла… Это она дала мне защиту, научила, что сделать, как дом оградить, чтобы оно не смогло до меня добраться… вот, смотри…

Антонина подняла футболку, и я увидела, что всё её тело изрисовано знаками, похожими на тот, который она мне на той бумажке нарисовала…. Простой шариковой ручкой на груди, на животе и боках были нарисованы непонятные круги и загогулины.

– На спине вот только мне сложно самой, приходится в Карпухино ездить, – вздохнула Тоня, – Но теперь может ты мне с этим поможешь, а я тебе! Сделаем защиту друг другу! – в глазах её заиграли огоньки надежды, – Я тебя свожу к Елизавете, когда скажешь! Тогда ты всё сама увидишь и поймёшь…

Я подумала, что соседка моя немного того… и может быть даже не немного! Тоня из тех податливых личностей, которые последние деньги гадалкам носят, всё из дома продают, только бы «порчу» с себя снять! Вот и эта такая же! Может быть всё, что происходило в эти дни у моей двери, это как раз её рук дело? А что, очень может быть! На что только не пойдут эти аферисты, чтобы нового клиента к себе заманить! Видать с Тони-то уже взять нечего стало! Но я-то здравомыслящий человек, и на такое не поведусь!

Вежливо завершив разговор, я попрощалась, пригласила соседку «забегать на чай», и поспешила уйти к себе. Да уж… нужно что-то делать и срочно подыскивать новую квартиру, пока меня эта Тоня с ума не свела… А то буду такая же, как она!

Но ровно через два дня я передумала, и утром звонила на работу, чтобы попросить несколько дней отпуска. Руки у меня тряслись так, что я едва удерживала телефон, а в голове я пыталась собрать мысли, вся моя натура протестовала против того, что я пережила прошлой ночью… ведь такого просто не бывает в жизни… не может быть… или… может?

С работы меня отпустили, согласившись оформить отгулы за ранее отработанное мною время. Начальник знал, что не так давно я вообще еле ноги таскала, так на меня повлиял развод, поэтому пошёл мне навстречу. Получив отгулы, я пошла в ванную и взглянула на себя в зеркало… из отражения на меня смотрела взъерошенная женщина с ввалившимися глазами, окружёнными синими кругами. На виске красным пятном расплылся ожёг, зубы мои стучали от пережитого страха. Заставив себя хоть как-то отогнать эту дрожь, я принялась умываться. Я намеревалась пойти к Антонине и узнать, где живёт эта самая Елизавета, и где находится это Карпухино! Нужно что-то делать, пока я концы тут не отдала!

Вода текла из крана, я набирала её в дрожащие ладони и вспоминала прошлую ночь… ну, которой не может быть! Потому что законы физики, и всё такое… и не бывает этого, потому что бабкины сказки… Но вот этот самый ожёг, опаливший мне висок и стерший чуть не половину брови говорил мне об обратном…

Вечером я пришла с работы как обычно, удалось закончить все дела вовремя, и не пришлось задерживаться. Хотя, задерживаться я любила… вообще любила работать в опустевшем офисе, где слышны по коридору только одинокие шаги уборщицы. А что мне дома-то делать? Вот и сидела, работала! При этом дел у меня к вечеру оставалось немного, и я больше сидела в соцсетях, но при этом выглядела в глазах начальства, как ответственный работник, который, не жалея себя задерживается на работе, чтобы потрудиться во благо компании. Начальник частенько выписывал мне премии за это, а вот коллеги иногда смотрели косо, но да что мне до них? Каждый выживает, как может.

Так вот, вернулась я поздно, есть не хотелось, и я поставила чайник. Этот странный аппарат, хозяйский, со свистком на носике, бурчал на плите, когда я услышала, как во входную дверь кто-то скребётся. Я подумала, может быть, это Тоня пришла, при её странностях всего можно ожидать, и я пошла в прихожую. Но как только я оказалась там, в ушах у меня тонко зазвенело, все остальные звуки словно исчезли, мир словно остановился, воздух загустел, пол под босыми ногами стал ледяным.

– Тоня? Это ты? – спросила я, и поразилась тому, как прозвучал мой голос, сипло и визгливо…

За дверью кто-то завозился и заскрёб ногтями о железную дверь, ручку дёргали, я слышала, как скрипят её пружины.

– Тоня? Если это ты, скажи, или постучи нормально, иначе я не открою! Что у тебя случилось?

Я услышала, как тот, кто был за дверью, словно бы опустился на корточки и скрёб теперь у самого пола, а потом вдруг резко – у дверного глазка. Меня непреодолимо потянуло взглянуть, кто же там? Нет, ну это точно может быть только эта сдвинутая Антонина!

Я подошла к двери, каждое движение давалось мне с трудом, тело словно протестовало против такого решения, крича всеми инстинктами: «Не ходи!»

«Ну, если это и правда эта Тонька, я дурку вызову! – сердито подумала я, заглушая такими думами животный страх, сковавший всё внутри, – Пусть заберут и пролечат! Мало ли, что она в другой раз вытворит, может газ откроет и спать ляжет! Или пусть определяют, может она вообще опасна для окружающих!»

Эти мысли словно бы отрезвили меня, и я взялась за язычок глазка, закрывающий обзор, но в это время в кухне вдруг резко засвистел чайник, я подпрыгнула от неожиданности, рука моя дёрнулась, открыв глазок полностью, я машинально глянула туда… А оттуда на меня смотрела сама преисподняя! Тьма, кромешная и бездонная, холодная и в то же время обжигающая, вот что только на один миг глянуло мне в лицо, опалив висок.

Я закричала, отпрянула назад и споткнувшись о собственные кроссовки упала на пол. Руки мои ожгло холодом, а то, что было за дверью, протяжно выло, шипело и истово скребло дверь. Я поползла в кухню, где громко свистел и плевался кипятком чайник на плите, мне его звуки почему-то показались спасительными… А добравшись до кухни, я увидела стоявшую на столе рядом с газовой плитой банку с солью.

Соль! Я вспомнила, эта чокнутая Антонина говорила мне, что под порог нужно насыпать соль! Ну а что?! Сейчас никто этого не увидит, и не узнает… Никто не припишет мне, что я тронулась умом от россказней сумасшедшей соседки! Пусть будет соль!

Кое как я поднялась на ноги и схватила банку, уронив на пол керамическую крышку в виде лимона, она разлетелась вдребезги по всему полу, но я не обратила на это внимания. Под свист чайника, сжимая в руках банку с солью, я выглянула в прихожую… За дверью что-то билось, издавая жуткие звуки! Неужели никто не слышит этого, мелькнуло в голове, ведь соседи должны это услышать и позвонить… хоть куда-то? В полицию, или в МЧС, я не знаю…

Или… или всё это слышу только я? Всё это происходит только в моей голове, а значит, я сошла с ума, как моя соседка!

Я шагнула вперед и сыпанула на дверь из банки… кристаллы соли ударялись о дверь, загорались синими искрами и с металлическим звуком падали на пол! То, что рвалось в квартиру, утробно загудело, звон в моих ушах стал невыносимым, казалось, что у меня сейчас лопнут барабанные перепонки, обожжённый висок горел нестерпимо, я рухнула на колени, снова ощутив под собой ледяные половицы… Соль из банки просыпалась под порог, я трясла рукой скорее от страха, насыпая кривую дорожку вдоль порога. Белые кристаллики теперь горели зелёным ярким огнём, и мне показалось, что я даже вижу иссиня-зелёные языки пламени.

Вой за дверью и звон в моей голове прекратились одновременно и резко, от чего я повалилась на бок, разбив банку из-под соли. В тишине раздавался только захлёбывающийся свист кипящего на плите чайника.

Всю ночь я просидела в кухне, в углу. Мне было страшно идти в комнату, ведь свет там включался не сразу на входе, а заставить себя ступить в темноту я не могла. В кухонном шкафчике я нашла пачку соли, которую я сама купила, въезжая сюда, но пока не открыла, пользовалась той, что осталась от прежних жильцов. Вспомнив все эти дурацкие фильмы ужасов, которые может быть и не были такими уж дурацкими… я уселась в угол и рассыпала соль вокруг себя. Так я встретила утро.