И поэтому мне очень хотелось избавиться хотя бы от части своего прошлого. Я долгое время хранила всякие штуки, которые связывали меня с ним. Например, записки или подарки от бывших. На мой взгляд, это было романтично. Мол, однажды, когда сяду писать мемуары в деревянной беседке на берегу Атлантического океана, я разберу весь этот романтический хлам и напишу о былом. А бывшие узнают себя и будут кусать локти, понимая, какую гениальную женщину они потеряли. И тут до меня дошло: я ни разу в жизни не прикоснулась к этому барахлу.
Максимум хватало на «эффект лестницы»: я могла подойти к этой коробке и вдруг вспомнить какой-нибудь разговор 2007 года, подумав: «Эх, вот тогда нужно было ответить по-другому».
Короче, пользы ноль.
И вот я зависла над этой коробкой и спросила себя: «Хочу ли я, чтобы мои бывшие, спустя тридцать лет, откусывали себе там что-то, заливаясь слезами?»
Тоже нет: всех моих бывших уже настолько потрепала жизнь, что я бы не стала добавлять им треволнений. Пусть живут себе спокойно, не хочу быть причиной их гипертонического криза.
Так что я пришла на мусорку и с размаху закинула коробку в большой вонючий контейнер. Говорят, что величайший бросок в истории баскетбола совершил Майкл Джордан в 1998 году. Сегодня у него появился конкурент. Мощнейший трехочковый бросок был призван определить мою дальнейшую судьбу.
Я представила, как в отходы летит не коробка, а весь травматичный опыт отношений, все мои слезы, утраченные надежды, разрушенные иллюзии – все то, что каждый день острым лезвием проходилось по сердцу.
К черту!
Я сказала себе: «Пусть, как только эта коробка окажется на свалке, в моей жизни все сотрется – воспоминания, бессонные ночи и та часть личности, которая цепляется за прошлое».
Алекса я выкидывать не собиралась, потому что у меня еще оставалась надежда, что все наладится… Но если бы мне сказали, что отношения могут быть другими, то в тот момент я и сама бы не поверила, что такое возможно. Казалось, у меня никогда не будет тех отношений, о которых я мечтала.
Вернувшись домой, я открыла настежь окна и почувствовала, как в квартиру ворвался морозный воздух.
Было уже светло, я валялась на кровати в праздничном платье. Радость ко мне так и не вернулась, но было спокойно, удушье прошло. Я зачем-то села и вскинула руки к верху: «Дорогой мир! Я выкинула все вещи, которые меня тяготили. Теперь я открыта для нового. И я хочу поверить в шанс для себя.
Спокойной ночи».
Алекс мне в то утро так и не написал. К черту!
Глава 2
Ломовая лошадь
На следующий день я проснулась в обновленной квартире, будто прибавившей за ночь несколько квадратных метров. Но внутреннее напряжение не отпускало. «Так, мне надо поработать», – подумала я и села за ноут.
На почту пришел текст рассылок от подрядчиков, они подготовили его для моей онлайн-школы. Я открыла и ужаснулась. Он начинался со слов «В современном мире ни для кого не секрет». Это самое ужасное, с чего можно было начать текст. Просто издевательство какое-то. Привет от создателей «вкусные цены» или «доброго времени суток». Я хотела написать им, что нужно срочно переделать, но подумала: «Наверное, будет быстрее, если исправлю сама. Да и лучше подрядчиков все равно не найду».
Через три часа редактуры я, наконец, призадумалась: «Хм, моя бабушка работала от зари до позднего вечера. Моя мама тоже вкалывала на нескольких работах. Они не жалели себя и всегда говорили, что женщины в нашей семье настоящие «ломовые лошади».
В детстве мне представлялось, что это какое-то гордое звание: мало того, что они настоящие, так еще красивые, благородные существа, с длинной гривой в которую можно вплетать цветы. Однажды я прибежала из садика с намерением срочно поделиться: «Мам, сегодня мы говорили, какими животными хотели бы стать. Ваня сказал, что будет львом, Светка – пуделем или белой кошечкой, а я сказала, что хочу быть ломовой лошадью. Я же молодец?»
Во многом моя усердность определила и мой успех в жизни: я успевала вести сразу несколько рабочих проектов. Но при этом никогда не чувствовала, что могу разделить с кем-то ответственность.
Я взвалила на себя сразу все.
Передо мной на столе лежало маленькое поролоновое сердце, которое пару дней назад зажал в моей руке клоун. Я ухмыльнулась: «Клоун, ты был прав. Радости нет. И будущего нет». Возможно, Раневская тоже была права: оптимизм – это недостаток информации.
Дзынь-дзынь. Пришло сообщение. Сердце екнуло, потому что была надежда: «Это точно Алекс, хочет пригласить меня на ужин».
Но это был не он. Конечно, не он.
Писала моя подруга Тата: «Привет, дорогая! Наши с тобой друзья уже вовсю веселятся в Питере. Я выезжаю, не хочешь к нам присоединиться? Я знаю, что ты вся в работе, но вдруг на этот раз примешь приглашение. Я не сдаюсь. Как надоест работать – пиши».
Раньше я машинально отвечала ей: «Спасибо, не могу, дела». Их всегда было невпроворот: каждый день, год за годом. На отдых и расслабление я выделяла время по остаточному принципу, типа «отдохнем после смерти». Будто жизнь – это как деревня Пищалкино, а отдых – это скорый поезд, который стоит на станции этой Пищалкино ровно две минуты, и я не успеваю до него добежать.
Я отвергала предложения Таты раз десять. А тут резко почувствовала, как моя жизнь проходит мимо, вдохновение на нуле, и гордо носить звание «ломовой лошади» мне надоело.
Что ж, была-не-была! Я быстро разблокировала телефон и написала «Тат, я в деле!» После этого ощутила прилив какого-то необычайного чувства: кажется, у нормальных людей это называется предвкушение.
Скорый поезд остановился в деревне Пищалкино на две минуты. И я успела в него запрыгнуть. Поехали!
Поездка, которая изменила все
Ровно через сутки я залетела в «Сапсан», который отправлялся в город-герой Санкт-Петербург.
Тата уже ждала меня там с кофе, сэндвичами, шоколадкой и воздушным шаром, на котором было написано: «Ну наконец-то!»
Она встала, увидев меня, я подбежала к ней, обняла и улыбнулась.
Это было так похоже на Тату: она организатор крупных мероприятий по всему миру, ее называют человек-праздник, а друзья не дадут соврать, сюрпризы она устраивает бомбические!
На ней было фиолетовое пальто, золотистое шелковое платье в пол и большая черная шляпа с полями. Я не сдержала восхищения:
– Тат, выглядишь фантастически!
– Спасибо, дорогая, ты тоже! Знаешь, вот никогда себе ничего такого не покупала. Никакой дорогой одежды и украшений. А в прошлом году пришли плохие анализы, и я подумала, а для кого вообще жила все это время? И пошло-поехало! Вот прикупила себе новый гардероб, – она крутанулась, еще раз показывая образ, а потом прошептала, – Стоит как целое состояние.
– А… – начала я.
– А с анализами, кстати, все в порядке, – перебила Тата и отмахнулась.
– Хорошо, – улыбнулась я, не буду лезть, раз не хочет.
Мы расположились на креслах за столиком. Я задумчиво посмотрела на шляпу. Надела бы я такую? Хм.
– А я вот люблю, чтобы все было функционально, комфортно, – я щупала знакомую почву, рассматривая шелковый блеск платья, – ношу черную одежду, потому что она не пачкается, каблуки тоже мимо, позвоночник мне потом спасибо скажет. Да в принципе не покупаю слишком дорогие вещи.
– Ты же можешь себе купить, что хочется. Почему не покупаешь?
– Это не целесообразно.
– Целесо-о-бра-зно звучит как безобразно. Какое скучное слово. Ладно. Как ты вообще?
– Да вроде нормально, но пару дней назад до меня докопался клоун. И я тут задумалась. А вдруг, я упускаю что-то… Скажи мне честно. Мое лицо… оно выглядит счастливым?
– Ну… Как тебе сказать. Я тебя обожаю, ты же знаешь. Но нельзя столько работать. Жизнь, она же мимо проходит.
– Мда уж. Дурацкая мысль, но иногда мне кажется, что я недостойна любви, легкости, отдыха, что надо в поте лица выстраивать свою жизнь как стахановцы.
