– Скорее всего, это гравитационные аномалии. Под этими венами потенциал поля меньше.

– Но этого не может быть! Каким образом можно так точно сконфигурировать гравитационное поле, чтобы оно образовало форму валов?

– Не знаю, – с улыбкой признался эксперт. – Соберём побольше данных – выясним.

– Малыш, ориентация на гору Олимп наверху, – сказал Антон. – Попробуем найти ту точку на дне, над которой торчит песчаная опухоль.

Кванк «голема» порыскал носом катера в разные стороны, вспоминая все свои манипуляции во время спуска.

– Примерно в полукилометре отсюда.

– Поехали.

Истинное значение песчаного Олимпа на поверхности планеты оказалось прямо противоположным тому, что ожидали увидеть десантники. Точно под горой песка в дне песчаного океана оказалась воронка диаметром в километр и глубиной метров триста. Она могла быть кратером вулкана или дырой, пробитой в тверди пород астероидом, если бы не чересчур ровные, облитые глазурью стенки. «Голем» приблизился к ней, включив все виды локации, в том числе сонары – ультразвуковые радары, и космолётчики какое-то время разглядывали кратер, нарисованный компьютером катера в недрах виома.

Глазурью слой, обливающий стенки воронки, назвал Никита, и все согласились с его определением. Этот слой действительно отражал лучи радаров как расплавленное и застывшее стекло, хотя увидеть это без специальной аппаратуры было невозможно.

– Высказывайтесь, – предложил Антон.

– Антенна! – безапелляционно заявил Никита. – И ежу понятно! Может быть, антенна какого-то телескопа.

– Да, на взрывную экструзию кратер не похож, – согласился Архип. – Малыш, замерь, что можешь.

– Уже замерил. – Компьютер развернул перед глазами пассажиров таблицу измеренных параметров кратера.

– Это не стекло, – сказала Майя, имея в виду зеркальный слой на стенках. – Скорее базальт, расплавленный высокой температурой.

– Вряд ли это базальт, – хмыкнул Никита. – Плотность наших земных базальтов лежит в диапазоне от четырёх до пяти граммов на сантиметр кубический, а здесь целых двадцать! Чуть ли не плотность золота!

– Золото, говоришь? – усомнился Щёголев.

– Почти. Кстати! – загорелся молодой человек. – Может, это в самом деле золотоносная порода?! Малыш, состав грунта!

– Оксиды кремния, железа, платиноидов, следы металлов свинцовой группы.

– Не золото, – усмехнулся капитан.

– Да уж, – смутился Никита. – Но и платина тоже неплохой металл. Представляете, вся планета – месторождение платины?! Надо срочно застолбить его за нами, сделать заявку на жилу! Вернёмся богатыми!

– Буратино ты наш богатенький, – издал смешок Щёголев.

– Идём вокруг, – сказал Антон.

Катер двинулся по дуге, охватывающей кратер.

Первую «гусеницу» разведчики отыскали через четверть часа. Она расположилась всего в полукилометре от кратера, венчая цепь песчаных «вен» наверху. Компьютер нарисовал её изображение, и космолётчики снова замолчали, разглядывая довольно объёмный объект неизвестного происхождения и назначения.

Больше всего он и в самом деле напоминал земную гусеницу, но длиной около ста метров и диаметром около десяти. Её концы сужались, превращаясь в своеобразные акульи пасти с каймой из острых зубов, а всё тело было покрыто редким частоколом острых ворсинок длиной до пяти метров.

– Красотуля! – прокомментировал Никита изображение.

– Что это может быть? – полюбопытствовал Щёголев.

– Натуральный червяк! – развеселился оператор. – Представляете, если это и в самом деле гусеница, какая бабочка из неё может вылупиться?

– Не понимаю, – сказала Майя. – Если по Сфере действительно был нанесён энергетический удар, почему эти гусеницы не распались на атомы?

– У них очень высокая плотность тел. Посмотрите, это же композит из платиноидов и силикоборов! – Никита ткнул кулаком в таблицу определённых компьютером элементов, из которых состояло тело супергусеницы. – Давайте пошлём дрон, чтобы отколупнул один стержень.

– Кажется, я знаю, что это такое, – заговорил задумчивый Архип.

– Что?!

– Скелет Червя Угаага.

В кабине стало тихо.

– Повторите, – сказал Антон.

– Вы знаете, что Всеволод длительное время общался с Копуном.

– Всеволод – это Шапиро? – нетерпеливо спросил Никита.

Лог-Логин кивнул.

– Так вот Копун рассказывал ему, что встречал следы культуры Угаага. Была такая разумная популяция.

– Где?

– Этого не помню. Возможно, мы наткнулись на их материнскую планету либо на колонию.

– Разумные черви? – фыркнул оператор. – Мне такое и во сне не приснится!

– И тем не менее эта культура существовала.

– Допустим, им было чем думать. Я имею в виду размеры тел. В любом таком червяке можно упрятать не один мозг. Но ведь одного мозга мало! Как они создавали сооружения, инфраструктуру, машины, компьютеры, оружие, наконец? Рук-то у них не было?! Или других манипуляторов.

– А это всё им было без надобности.

– Почему?! – вытаращил глаза Никита.

– Потому что каждый Червь и был универсальным инструментом и мог собирать или выращивать всё, что ты перечислил.

Пилот озадаченно почесал переносицу, ища аргументы.

– Ладно, они и компы, и машины, и космолёты. Но о какой культуре может идти речь, если у них наверняка не было письменности, художественных промыслов, кино и телевидения?

– Значит, им это было не нужно, – проговорила Майя, с восторгом глядя на учёного. Она его боготворила. – Но искусство и у Червей могло быть, пусть и далёкое от человеческого. Иначе разумной их раса не стала бы.

– Давайте разберёмся…

– Стоп! – прервал пилота Антон. – Дискутировать будем на борту. Малыш, выпускай шпиона.

– Выполняю, – отозвался компьютер.

– Может, лучше самим посмотреть, что оно такое? – предложил Никита, мгновенно переключаясь на другую тему. Сидеть без дела он не любил. – Я могу сходить. Тут никакой опасности не видать.

– Первым пойдёт разведмех! – отрезал Лихов.

– Эх, зарезали здоровую инициативу на корню! – разочарованно шмыгнул носом оператор, вызвав смешки.

Понаблюдали, как из кормового люка выбирается в ставшие камнем пески робот, похожий на бронированного крота. Фонари он включать не стал, потому что это не имело смысла, зато включил гравитационный щуп и параллельно с ним сонар – ультразвуковой локатор. Компьютер «голема» синтезировал изображение с камер аппарата, превращая его в земного панголина. Одновременно появилось изображение просвечиваемых локаторами окрестностей катера. Заработал плазменный бур аппарата, превращая породы перед ним в пар.

«Гусеница» приблизилась, вырастая в пористую синеватую трубу, какой её видел компьютер. Штыри на её теле казались колючками дикобраза, чёрные у основания и светлеющие к вершинам.

– Удивительно, что они уцелели, – заметил Щёголев.

– Может, штыри – это антенны защитных полей? – возбудился Никита.

– Вполне.

«Крот» обошёл «гусеницу» с торца.

Космолётчики увидели чёрную щель длиной около шести метров между верхней и нижней «акульими челюстями», состоящими из острых сталактитовидных наростов. Компьютер сделал их белыми под стать клыкам земных акул. Манипулируя излучателем, робот удалил несколько клыков, вырезая в челюстях отверстие, протиснулся дальше.

Стена слежавшегося за миллионы лет песка за кормой формеха выдавила часть породы, клуб дыма рассеялся.

– Оба-на! – сказал Щёголев.

– Да червяк же… пустой! – не сдержал возгласа Никита.

«Гусеница» внутри действительно оказалась почти свободной от песка. По всей длине её стометрового трубчатого тела плавали вокруг прозрачно-стеклянного гребня белёсые, похожие на большие паутины кружева.

– А где же… – начал Никита, имея, очевидно, в виду мозг Червя, и в это мгновение внутренности трубы сжались вокруг беспилотника, и передача сигналов с его камер прекратилась.

Меньшиков грезил с открытыми глазами, порхая над ландшафтом Вселенной, собираясь соскользнуть с «горних высот» на стену галактик, располагавшуюся за колесом Млечного Пути, когда в голове раздался свисточек и следом виноватого оттенка мыслеголос Демиурга: