– Дороти невольно содрогнулась, – Прошу, давай сменим тему. Ты посетишь Фриоли?

Лицо графа на секунду омрачилось печалью. Взяв себя в руки, он ответил:

– Я должен. Я обязан повидать могилу Роберта, Джона. Я должен снова увидеть живописные холмы Фриоли.

Глава 4. Над всей Испанией безоблачное небо.

«Над всей Испанией безоблачное небо» – именно эта фраза стала сигналом мятежа против Испанской республики 17 июля 1936 года.

Испания была отсталым государством. Большинство населения не умело ни читать, ни писать; крестьяне пахали деревянным плугом; батраки за весь день работы получали одну похлебку и кусок хлеба. Страна разделилась на две зоны. Город Casa Ibanez попал в зону влияния республиканцев. Хотя многие поддерживали генерала Франко, но вынуждены были воевать на стороне коммунистов.

«Почему я должен жизнь отдавать за чуждые мне идеи? Они у меня две лошади отняли. И вообще, я человек мирный, я и оружия – то в руках никогда не держал», – возмущался Диего.

До середины 1937 года на фронте царила относительная атмосфера спокойствия: враждующие стороны иногда устраивали на нейтральной полосе футбольный матч или пересекали линию фронта для посещения родственников.

Как-то Диего вернулся с фронта, но не один. Он подозвал супругу и представил гостя.

– Прошу любить и жаловать: Иванов Владимир, советский лётчик бомбардировщик, поживет какое-то время у нас.

– Madre mia! А кушать – то, что мы будем? Еще один рот! Ты тогда уж всю эскадрилью зови, что уж нам, – с возмущением отреагировала его супруга. Она обладала типичной внешностью гордой испанки. Жгучие черные чуть волнистые волосы, убранные в пышный тугой узел; крупные, ярко выраженные черты лица.

– Простите, не знаю как вас звать, но вы не переживайте, я, во-первых, ненадолго к вам приквартирован, а во-вторых, за нами паек дают хороший. Диего, заноси, что ли, продукты, а то ты сразу из огня да в полымя.

– Звать меня Долорес Фернандес Гонсалес, – протирая натруженные руки тряпкой, ответила она. – С этого и надо было начинать. Не стойте у порога, заходите в дом. Как раз к ланчу успели. У нас сегодня сальморехо и немного тапас .

Сидя за столом, Пети рассматривала нового прибывшего. Он был невысокого роста, загорелый, коротко стриженный, на вид лет двадцати пяти, с чувством юмора и с белоснежной улыбкой.

– Как занесло советского летчика в наше небольшое селение? Линия фронта далеко от наших мест, – спросила Пети.

– От вас недалеко военный аэродром города Альбасете. Моя задача прикрывать его с воздуха. Думаю, я не раскрыл никакую военную тайну, – заразительно рассмеялся он.

На следующий день Пети заметила, что покосившийся забор починен.

– Диего отремонтировал ограду?

– Ну да, конечно! Это наш новый квартирант, с утра, представляешь, выправил опоры, – ответила ей Долорес.

– Ого.

– Ты на его кровать взгляни, он как будто фанеру подложил под одеяло, настолько ровно! Это ж надо!

Он появлялся с точностью до минуты, вся семья сверяла время по его приходу.

«Война войной, а обед – по расписанию! Хозяйка, помощь не нужна?», – с этих слов, сказанных бодрым голосом, начинался дружный веселый ланч.

Сказать, что его обожали, – это ничего не сказать. Дети буквально висели на нем. Его вроде и не было, но даже час – два, когда он был в доме, превращался в настоящий праздник.

Пети прониклась симпатией к новому жителю. Если вначале между ними существовала дистанция, то постепенно они больше общались и нравились друг другу.

– Не понимаю я, Алексей, за что ты воюешь? Вдалеке от дома. Зачем тебе все это?

– Ох, Пети, меня Родина послала бороться за свободу испанского народа. И потом, приказы начальства не обсуждаются, а выполняются. Моя страна выполняет просьбу о помощи официальной власти Испании. А вот что забыла Италия и Германия в этой стране?! Зачем они поддерживают мятежников? А затем, – он сделал небольшую паузу, – Германия устроила полигон, чтобы проверить свое оружие, а Италия мечтает, что Испания войдет в ее состав. Муссолини хочет возродить Римскую империю.

– Где-то я уже это слышала, – Пети вспомнила слова Марио. – Расскажи мне про свою родину. Какая она – страна Советов?

– Я тебе свой личный пример приведу. Родился я в Смоленской губернии в семье крестьянина. Когда произошла революция, мне было всего шесть лет. Много воды утекло с тех пор. В городке, откуда я родом, при Николашке была одна церковно-приходская школа, в которой в основном учили псалмы, ну, и, элементарно читать и писать. Мой отец до сих пор безграмотный. Это в двадцатом веке? Не приди большевики к власти, я бы горбатился, как мой батя, всю жизнь на буржуазную сволочь. После октябрьской революции Сталин объявил одной из основных задач России борьбу за всеобщую грамотность населения. Были организованы библиотеки, школы, профессиональные училища. Все бесплатно – только иди и учись. Ты можешь представить: я, простой парень из глуши, закончил военную академию имени Фрунзе в Москве! Да, при царе разве такое возможно было: из крестьянина в летчики?

Справка: 26 декабря 1919 года, Совет Народных Комиссаров принял декрет «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР». Так в русском языке появилось новое слово: «ликбез».

– Ты выступаешь против монархии?

– Ну а ты как думаешь?! Только как из людей эту дурь выбить про царя-батюшку? Я в своей семье разобраться не могу. Отец до сих пор преклоняется перед этим «хозяином земли русской». А мать икону держит. Темные они у меня. Но они тебе понравятся.

– Мне?

– Девка ты видная, я давно за тобой приглядываю. Пойдешь за меня? – голосом полным иронии спросил он ее.

– А как же любовь?

– Так я тебя разве без любви бы замуж звал? Я как тебя увидел, так ни спать, ни есть не могу.

– Шутить изволите, господин офицер?

– Да нет, пожалуй, какие уж тут шутки. Я и правда влюбился. Мне давно общежитие выделили рядом с аэродромом, только не могу я съехать, как представлю, что тебя больше не увижу, так плохо становится. Я домой хотел, тосковал сильно на чужбине, а сейчас мой дом здесь. Вот где ты, там мой дом. Мне бы кто раньше сказал, что так бывает, не поверил бы.

Пети долго не могла уснуть: слова Алексея не выходили из головы.

Она проснулась от заразительного смеха ее нового ухажера. Спускаясь вниз, она увидела картину: дочь Диего сидела плечах летчика, он же изображал скоростной поезд с возгласами «Ту-ту! Берегись!» носился с ней по дому.

– Можно узнать, что здесь происходит?

– Праздник у нас сегодня. Квартирант барана притащил. Ух, и полакомимся! Когда мы в последний раз мясо ели? Я приготовлю баранину по-арагонски, – Долорес, довольная, улыбалась. – Я тебе невесту найду, – обратилась она к Алексею, – самую красивую в регионе Ла-Манча, чтобы ты у нас оставался на всю жизнь жить.

– А я уже нашел.

Он залихватски обхватил Пети за талию и чмокнул в щеку. Это был головокружительный роман. Первый мужчина в жизни Пети. Его руки, ласкающие ее тело, его чувственные поцелуи, от которых кружилась голова, ночи, полные любви и страсти, – все это заполняло Пети неведомыми ей раньше эмоциями. Засыпая в его объятьях, она чувствовала себя в полной безопасности, под надежной защитой. Ей было, с одной стороны, безумно стыдно: в ее семье и обществе она была бы подвергнута осуждению, но Розмарин Сассекс уже давно умерла, а с ней и все те нормы, существовавшие в той прошлой жизни.

– Знаешь, я когда о тебе думаю, у меня бабочки в животе летают. Разве такое возможно? – обратилась Пети к лежащему с ней рядом Алексею.

– Мне за штурвалом вообще отвлекаться нельзя, а я сделать ничего не могу: все мысли о тебе, подвергаю опасности весь экипаж и не только, позвольте заметить, – он улыбнулся. – Ты вот все обо мне знаешь. А я о тебе совсем ничего. Расскажи о себе, любимая!

Пети не хотелось врать, но и правду сказать она не могла.

– Я знаю, Долорес рассказала, что твои родные погибли в автокатастрофе, мне так жаль, звезда моя.