Салли, как водится, узнала обо всем слишком поздно, когда ничего уже нельзя было сделать. Появление на свет правнука стало фактом, с которым волей-неволей ей пришлось смириться. Однако Салли мужественно собралась с силами и предприняла самое верное в сложившейся ситуации действие – взяла внучку «в ежовые рукавицы».

Все уличные контакты Лоры были жестко пресечены. С утра до вечера юная мать занималась только ребенком. А когда Райану исполнился год, Салли вышла на крошечную пенсию, устроив Лору на свое место, и теперь уже семнадцатилетняя девушка работала горничной в две-три смены. Потом Райан часто думал о том, что без сурового контроля прабабки он, скорее всего, просто не выжил бы…

Эта особенность – много и часто думать – вообще проявилась у него необычно рано. Не получая ответы на свои вопросы от уставшей от жизни прабабушки, с малых лет он привык самостоятельно наблюдать за миром и людьми и размышлять – как и почему все происходит…

Салли умерла, когда Райану было пять. Оставшаяся без надзора мать стала работать все меньше, а прикладываться к бутылке – все больше. В их старый, обветшалый, холодный дом зачастили посторонние мужчины, как правило, агрессивные и пугающие своим непредсказуемым поведением. В семь лет, когда Райан пошел в школу, хозяин гостиницы выгнал Лору с работы за появление там в нетрезвом виде, и жизнь начала стремительно катиться под откос.

Пособие по безработице мгновенно тратилось на алкоголь. Мужчины сменялись так часто и быстро, что Райан уже не успевал запомнить их имена. Иногда, протрезвев, мать плакала и гладила его по голове, но этого приступа истеричной нежности хватало ненадолго – до следующего стакана…

Много позже, повзрослев, Райан понял, что она просто искала любовь – любовь, которой у нее не было никогда. Пыталась добрать ее, заглушить ощущение ненужности и отверженности, получить хоть какое-то принятие от мира – да, через мужчин, но других способов она не знала. Позже он понял, но тогда, в детстве, не понимал, и чувствовал – все те же ненужность и отверженность. И страх, бесконечный страх…

От постоянного, грызущего голода он начал понемногу воровать еду. За этим занятием его заприметили подростки из уличной воровской шайки, и вскоре он стал ее полноправным членом.

К тому времени ему исполнилось девять, и школу он бросил. Дни теперь были наполнены более насущным занятием – добычей средств к существованию. Шайка использовала Райана, маленького и худого, для проникновения в дома богачей – он легко пролезал и между прутьями ограждений, и в окна, а многочисленным воровским премудростям, в том числе и способам обхода или отключения сигнализаций его обучили старшие товарищи…

Так, хотя и с необычной стороны, перед ним открылся другой мир – мир людей, которым не нужно было ежеминутно беспокоиться о выживании. Мир расслабленности, уверенности, покоя, чистоты, тепла и роскоши, мир, обитателей которого волновали другие, намного более высокие материи – бизнес, политика, науки, искусства…

Однажды, волею случая, он вынужден был два часа прятаться под диваном в одном из таких жилищ. Сначала слушал разговор хозяев дома – спокойно, уважительно, мягко супруги обсуждали перспективы образования дочери. Мать сообщила отцу, что девочка всерьез интересуется поэзией, и, пригласив ее в комнату, попросила прочитать что-нибудь. Звонкий девичий голос принялся декламировать произведение классика, и Райан замер, почти не дыша: он даже представить себе не мог, какая невероятная красота может, оказывается, складываться из слов…

Возвращаясь в тот вечер в свою ненавистную лачугу, он мучительно думал. О параллельном мире, существовавшем одновременно с его миром – жестоким, безжалостным, безысходным, страшным. О недосягаемой красоте этого мира. О поэзии, на краткий миг вознесшей его душу в какое-то иное, сияющее и парящее измерение. О том, почему кто-то живет так, как люди, которых он слышал сегодня, а кто-то – так, как он и его мать…

С тех пор, проникая в богатые дома, он старался подглядывать за кусочками столь притягательного для него бытия, и это наблюдение все больше и больше захватывало его. Порой он даже забывал о своих «прямых обязанностях» вора, и эта все нараставшая, непростительная рассеянность вскоре закончилась бедой: хозяева поймали его и вызвали полицию.

Полицейские в участке для проформы немного побили его, выпытывая имена всех членов шайки, но десятилетний воришка держался стойко. Не получив никакой информации, полицейские махнули рукой: в маргинальных кварталах мегаполиса, где жил Райан, количество таких шаек исчислялось десятками. Служители закона принялись спорить межу собой, куда оправить малолетнего преступника: в колонию или просто в детдом; и вдруг, в самый разгар дискуссии, в участок вошел молодой, но очень респектабельный господин в безупречном дорогом костюме и приветливо улыбнулся измученному мальчишке.

Так Райан впервые увидел дядю Кларка.

В браке с мистером Стэнли Коллинзом у матери Лоры родился сын – это и был дядя Кларк.

К десятилетию Райана дядя Кларк закончил Дипломатическую академию на Оллоте, получил престижную должность в Министерстве Инопланетных Дел (МИД) Земли и только тогда, по его словам, узнал от матери о существовании своей сводной сестры.

Выслушав историю Лоры, Кларк решил, что родители поступили с ней несправедливо, и счел своим долгом эту несправедливость исправить. Мистер и миссис Коллинз к тому времени уже постоянно проживали на своей вилле на южном острове, а Кларк приобрел собственный особняк, поэтому ничто не помешало ему забрать сестру и племянника к себе.

Райан отчетливо помнил свои ощущения в тот период. Он не мог радоваться – потому что не верил, что происходящее может быть реальностью. Он постоянно боялся, что все это – сказочно прекрасный, окруженный великолепным садом дом, в котором ему отвели просторную светлую комнату с широкой кроватью и настоящим компьютером, дорогая одежда, вкусная еда в любом количестве – не исчезнут, не растают в смутной фантазийной дымке, если он закроет и откроет глаза. Несколько месяцев боялся засыпать – ему казалось, что проснется он снова в своей полуразвалившейся, продуваемой всеми ветрами хижине…

И лишь приблизительно через полгода мозг наконец смог воспринять непривычную картину как правду. И только тогда на Райана вдруг как-то разом обрушилась нечеловеческая, сметающая все прочие чувства радость…

А радоваться было чему: за преобразование жизни родственников дядя Кларк взялся радикально. Первым делом он оплатил лечение сестры от алкогольной зависимости в одной из лучших клиник, а по возвращении пригласил к ней опытного психолога. По его совету Лора начала посещать церковь, и вскоре спасение собственной души стало основным смыслом ее жизни. Она не пропускала ни одной службы, а в ее комнате поселились иконы и религиозные книги.

Поначалу и дядя Кларк, и Райан были очень удивлены такому религиозному рвению, но психолог пояснил, что Лора – вообще человек, чрезвычайно склонный к зависимостям, так что лучше уж зависеть от веры, чем от разрушительных наркотических веществ; и с этим доводом было трудно не согласиться.

Зато случайные мужчины исчезли из ее окружения навсегда. Лора каялась, истово замаливала свой прежний распутный образ жизни и никак не могла избавиться от тяжелейшего чувства вины. Она мало говорила и часто плакала.

Тогда дядя Кларк предположил, что от гнетущих мыслей ее лучше всего спасет несложная работа, и назначил сестру домоправительницей, главной над всей прислугой, частично состоявшей из людей, частично – из роботов-андроидов. Это и вправду помогло: Лора принялась трудиться усердно, старательно, и хотя все свободное время по-прежнему посвящала молитвам и чтению Библии, все же мучительные страдания постепенно поутихли. А Райан наконец получил возможность нормально общаться с матерью…

Что касается самого Райана, то дядя Кларк всерьез взялся за его образование. Целый год с ним индивидуально занимались репетиторы, и учеба доставляла ему искренне удовольствие – от понимания, что именно она поднимет его в мир мечты, казавшийся когда-то недоступным. Хорошо успевая по всем предметам, он предпочитал все же гуманитарные: историю, языки, литературу. И наслаждаться поэзией теперь мог сколько угодно – в огромной библиотеке дяди Кларка…