Иначе мне конец.
Глава 16
Шаг первый: избавиться от трупов.
И это был первый раз за почти тридцать лет, когда я ел и давился.
Вчетвером напавшие на меня Майигу весили где-то раз в пять больше меня. А Сущность пожирания миров, которая обычно помогала мне перерабатывать любую пищу в считанные секунды, была недоступна.
К счастью, доставшиеся от поглотителей особые свойства организма вроде экстремально едкой желудочной кислоты или в сотни раз более быстрого усвоения питательных веществ кандалы забрать не могли.
И потому с горем пополам, но мне удалось полностью, вместо со шкурами, перьями и костями, сожрать всех четверых за каких-то восемь часов.
Шаг второй: убрать все следы крови.
Хотя от тел остались только кандалы, покрывавшую пол, стены и где-то даже потолок тоннеля кровь я сожрать так просто не мог. И стихийные приказы, чтобы спалить или смыть её, использовать тоже не был в состоянии.
Однако никто не говорил, что нужно очищать кровь с камня. Чтобы избавиться от улик, вполне достаточно было просто содрать верхний слой самого камня, чем я занимался в промежутках между запихиванием в пасть кусков мяса Майигу.
Тут никто не заботился о какой-то особой гладкости поверхностей стен, главное, чтобы заключённые-добытчики могли пройти. Так что, когда я соскрёб способный выдать меня слой, внешне уже ничего не выдавало, что тут раньше что-то было.
Испачканные в крови куски породы я обсасывал, будто леденцы, благо моя слюна была достаточно едкой, чтобы за секунды разъедать кровь, а потом перемешивал с тем, что уже успел добыть. Даже если бы я что-то пропустил и кто-то понял бы, что камни покрыты чем-то посторонним, доказать, что это — кровь тех четверых, уже было невозможно.
Шаг третий: деть куда-то кандалы.
После того, как они были сняты с трупов, металлические обручи, охватывавшие лапы, ноги, крылья, тела и шеи Майигу, вернулись к своему изначальному виду. Рассчитанным на человеческие размеры слегка изогнутым пластинам металла.
Так что в принципе спрятать их было несложно. Уйдя в другой тоннель, постаравшись найти наиболее заброшенный на вид, я вырыл в небольшом закутке нечто напоминающее яму, положил кандалы туда и засыпал сверху камнями.
Вышло, разумеется, не идеально. Придать россыпи булыжников вид гладкой поверхности было, мягко говоря, невозможно. Но место было достаточно неприметное, чтобы тут в принципе мало кто подумал искать.
К тому же, даже если бы кандалы нашли, со мной их бы уже ничего не связывало. Отпечатков у драконьих лап не было.
Хотя, конечно, мне бы не хотелось, чтобы их обнаружили. Изучив эти кандалы не только изнутри, но и снаружи, я смог бы куда быстрее найти способ избавиться от их подавляющего мировую ауру эффекта.
Правда, для того, чтобы хотя бы начать исследование, мне нужно было вернуть способность распространять мировую ауру вовне, а до этого ещё был немаленький путь.
И напрямую с этим был связан четвёртый шаг: исцелить нанесённую мне рогом паукорога рану.
Укус хищного страуса или ушиб плеча от удара гориллы не слишком бросались в глаза. В человеческой форме я и вовсе мог бы прикрыть их тканью робы.
Но пропаханный рогом след через живот и грудь просто так спрятать уже бы не удалось. На истинном теле он был прекрасно виден любому, кто не был слепым, а когда я вернулся бы в человеческую форму, он начал бы немедленно кровоточить.
И вот тут уже не справились бы никакие трюки и ухищрения. Единственное, что могло хоть как-то помочь — это мировые приказы ветви исцеления.
А это означало, что я должен был в экстренном порядке избавиться хотя бы от части эффекта кандалов, чтобы иметь возможность использовать мировую ауру. И сказать было куда проще, чем сделать.
Пока моя пасть была занята пережёвыванием мяса Майигу, а лапы — разрытием пластов камня, мозг, контролируя тонкую нить энергии, проникшей внутрь кандалов, лихорадочно перебирал сотни и тысячи вариантов рунных структур и формул.
На порядки осложняло ситуацию то, что лазейка, созданная мной перед тем, как кандалы на меня нацепили, была совсем крохотной. И теперь я будто собирал кораблик через бутылочное горлышко, продвигаясь невероятно, непозволительно медленно.
Через час после начала пришло осознание. В таком темпе, даже если я оставлю все остальные занятия и полностью сосредоточусь только на кандалах, даже если возможность применения мировых приказов удастся разблокировать, исцелиться полностью ни за что не выйдет.
Единственный шанс успеть вовремя — расширить «бутылочное горлышко», вот только и этот процесс был далеко не быстрым. Решившись на это, я рисковал не успеть вообще ничего и не затянуть рану даже немного.
Впрочем, думать долго иногда бывало вредно, так что я решил, как и почти всегда, впрочем, сделать более рискованную ставку.
Спустя восемь часов мне удалось расширить канал, по которому моя энергия поступала в кандалы, почти в семь раз. А спустя ещё три часа разблокировать-таки применение мировых приказов, пускать и в очень ограниченной форме.
Вот только до конца рабочей смены в руднике оставалось всего два часа, к тому заключённых скорее всего начинали собирать, пересчитывать и подготавливать к возвращению в камеры заранее.
Времени оставалось катастрофически мало, а рана на моей груди продолжала выглядеть всё также ужасно. К тому же, полностью погрузившись в избавление от улик и взлом кандалов, я совершенно забыл про добычу руды.
Даже с учётом окровавленных камней я в лучшем случае собрал где-то три пятых от дневной нормы, а то и меньше. По-хорошему стоило потратить оставшееся время на попытку закрыть хотя бы какую-то часть «долга».
Но, раз уж я собрался идти ва-банк, стоило это делать до конца. Не шевеля и пальцем, закрыв глаза и постаравшись абстрагироваться от всех лишних мыслей и раздражителей, я запустив ветвь приказов исцеления, стараясь выжать всё возможное из каждой оставшейся секунды.
Два часа пролетели незаметно. По идее где-то сейчас должны были просигналить отбой, но на такой глубине даже оглушительный сигнал сирены вряд ли был бы слышен. Но, даже если мои внутренние часы и спешили немного, моё отсутствие уже точно должны были заметить и начать поиски.
И вряд ли они займут у тюремщиков много времени.
Всё-таки встав с земли, я занялся колупанием камня, стараясь издавать как можно меньше шума, чтобы меня было сложнее найти. И тем не менее всего чуть больше, чем через пятнадцать минут я услышал сзади топот ног множества Майигу.
— Тарс! — раздался со спины пропитанный мировой аурой голос.
Сделав вид, что ничего не слышу, я продолжил рыть.
— Заключённый Тим Тарс!
Я начал рыть ещё усерднее.
Надежда была одна. Что тюремщики, даже используя мировую ауру для восприятия окружающего пространства, будут недостаточно бдительны и аккуратны, чтобы досконально осматривать тела заключённых в каждый момент времени.
— ТАРС, МАТЬ ТВОЮ!!! — в спину ударил поток обжигающего пламени, впечатавший меня мордой в стену. — Ты почему заставляешь нас тебя искать⁈
— А? — повернув голову и сделав вид, что я — самый тупой и глухой Майигу во всём Содружестве, я изумлённо охнул и запустил процесс превращения.
Спустя пару секунд я уже смотрел снизу-вверх на нескольких Майигу, в своих истинных телах явившихся на поиски пропавшего заключённого. Тюремная роба появилась на теле в момент трансформации и, хотя я не успел заживить рану полностью, мне хватило времени, чтобы даже в человеческом теле она не кровоточила, а её верхний край не торчал из-за воротника.
— Ты А-каешь мне, сволочь⁈ — рявкнул человекоподобный Майигу-циклоп, с силой пнув меня вонючей ножищей под дых. — Что ты тут делаешь⁈
— Руду добываю, — поднявшись с земли и мысленно молясь, чтобы от этого удара рана на животе не открылась, я продолжил играть в дурачка.
— Не звезди мне тут! Хочешь сказать, что ты не понимаешь, что время рабочей смены давно кончилось⁈
