– Могу я предложить тебе еще порцию какао, прежде чем мы закроемся для посетителей?

– Спасибо, Джаред. Очень мило с твоей стороны.

Словно исполняя отрепетированный танец, я, как и каждый раз, повернулась к нему, когда он это произнес. Я уже сбилась со счету, сколько раз наши вечера этим летом проходили именно так. В любом случае огромное, бесчисленное количество раз.

Джаред, который до этого рассматривал носки своих ботинок, поднял взгляд. Уголки рта поднялись, и я увидела его типичную улыбку.

– Когда солнце клонится к закату, оно оказывается у тебя за спиной, и твоя кожа блестит, ты в курсе? Выглядит странно. Но при этом круто.

Въевшийся в мою кожу техасский загар был единственным моим качеством, которое могло вызвать у кого-нибудь зависть. Оно досталось мне от отца, а его наследие я ненавидела и предпочитала игнорировать. Я развязала темно-синий пуловер на молнии, который был повязан вокруг моей талии, и накинула его на плечи.

– Скоро осень.

– Несомненно.

Кивнув, Джаред протянул мне ладонь. Я медленно подошла к нему и взяла его под руку. Этим летом Джаред стал моим настоящим другом. Кроме того, он вырос без одного из родителей и в свои девятнадцать, всего на три года старше меня, так что он хорошо меня понимал. Значит, официально: я, похоже, приобрела двух самых необычных друзей. Молодого рейнджера, который два раза в неделю предлагал мне какао, чтобы я не прыгнула с обрыва, и призрака, примерно того же возраста, которого не видит никто, кроме меня. Может, такое в Книгу рекордов Гиннесса заносят?

По пути к хижине рейнджера Джаред вел со мной до отвращения обыденный разговор. Это я в нем очень ценила. Он никогда не обсуждал мое стояние у обрыва. Не упрекал меня. Только однажды посоветовал групповую психотерапию. Вы хоть когда-нибудь слышали о настолько хорошем друге?

Реми болтался рядом с нами, издавая через равные промежутки времени радостные звуки. Я знала, что он еще с нашего первого визита сюда обожал этого симпатичного рейнджера. А еще он вел себя так, будто надеялся, что я сойдусь с Джаредом. Потому что мой лучший друг-призрак не выносил Дарси.

Но даже если бы Джаред интересовал меня в этом смысле, я и представить не могла, что этот красивый юноша с темно-русыми короткими волосами, похожий одновременно на серфера и солдата, может оказаться еще не занят.

Словно по команде, Реми зашептал мне на ухо:

– Спроси его! Спроси его наконец, есть у него девушка или нет. Я уже больше не могу мучиться!

Я незаметно покосилась на Реми и заметила, что он изображает, будто грызет ногти. Подняв брови, я одарила его взглядом, у которого не могло быть другого толкования. Уж точно нет!

Два часа спустя я вошла в сад тетушки Карен. Реми решил еще на некоторое время задержаться в парке. Другими словами, пошпионить за Джаредом. Но против возможности немножко отдохнуть от призрака мне было нечего возразить. Как обычно, я запихнула свою сумку под небольшой столик в прихожей и тут же нажала на кнопку автоответчика, на котором меня, как и каждый день, ждало старое сообщение. На мой адрес, по крайней мере. Тетя Карен наверняка получает больше.

– Дорогая, – произнес мамин голос сразу же после того, как автоответчик пропел свою монотонную мелодию. – Это я. – Ну конечно. А кто еще? – Когда будешь там, Севен, пожалуйста, поспеши. У меня есть только один звонок. – Короткое молчание. – Слушай, я понимаю, ты меня избегаешь после всего, что я… Но я должна была это сделать. Может, когда-нибудь ты это поймешь. Когда станешь старше и у тебя самой будут дети. – На мгновение она прервалась и всхлипнула. Я расправила плечи и произнесла последнее предложение вместе с ней. – Однажды ты поймешь. И, я надеюсь, простишь меня за то, как я с тобой поступила. Ты тоже любила Нову, я понимаю. Тетя Карен хорошо о тебе позаботится. Никогда не забывай, что я тебя люблю и каждый день думаю о тебе. – Затем послышался шорох, словно трубка выпала у нее из руки.

Кажется, на другом конце линии произошла короткая потасовка. Потом воцарилась тишина. Ее прервал автоматический голос, который услужливо спросил меня, хочу ли я сохранить или стереть сообщение. Как будто я не повторяла одну и ту же последовательность действий месяц за месяцем. Как обычно, я выбрала «сохранить», а потом пошла и сделала себе глазунью из двух яиц. Поджаренную с обеих сторон.

Пока белок пузырился на сковородке, я, как обычно, думала о маме. То, как у меня сдавливало легкие, свидетельствовало, что сегодня один из тех дней, когда я ощущаю больше злости, чем тоски. Такое нечасто случалось этим летом. И все же я находила большое утешение в том, что вообще была в состоянии испытывать в ее отношении какие-то чувства. Открывая холодильник, чтобы достать кетчуп, я ощутила, как дрожат руки. Выудив из его недр бутылку, я закрыла дверцу. На меня смотрели улыбающиеся лица – мое и Новы. Магнитик, уже слегка выцветший, изображал нас на фоне замерзшего Ниагарского водопада. Я мягко провела рукой по личику Новы. Так много случилось в тот день.

Тетушка Карен вернулась домой в полдесятого, а Дарси к тому времени уже сообщил мне, что сегодня ему встречаться некогда, потому что надо заниматься. Так что Карен застала меня валяющейся на диване в моем халате с Бэтменом. Снова в обществе Реми, который висел над креслом, не заметный, разумеется, никому, кроме меня.

– Скажи-ка, с каких пор у нас на веранде стоит робот из одноразовых стаканчиков для кофе?

Я устало приоткрыла глаза, глядя на нее.

– Новый арт-проект, дорогуша? Правда, твоя креативность не знает границ. Я больше никогда не буду мусор выбрасывать, стану все отдавать тебе лично в руки.

Мысль об этом заставила меня улыбнуться.

– Но только чистый мусор, если можно.

Как и в любой рабочий день, Карен сначала освободилась от своего делового костюма и надела диванную униформу, как она ее называла. Униформа состояла из выцветшей футболки, потертых разноцветных пижамных штанов и халата. Так что вскоре Карен предстала передо мной в своей диванной униформе с Симпсонами. Мои же штаны сегодня демонстрировали любовь к «Диснею». Я погладила шероховатую ткань и изображение Ариэль с ее друзьями-рыбами, наслаждаясь покоем перед тем, как Карен неизбежно примется меня расспрашивать.

– Ах, посмотри на этих тупиц. – Тетя Карен кивнула в сторону телевизора, где я как раз переключила канал во время рекламной паузы и случайно попала на выступление американского президента. – Дела в стране шли бы лучше, если бы политикой рулил Джокер.

Несомненно. Я поднесла ко рту большой и указательный пальцы, изображая, будто рисую на своем лице широкую улыбку.

Завязав свои светлые волосы в высокий пучок, тетя плюхнулась на кресло, так что Реми испуганно ахнул, спустился на землю к ее ногам и обиженно надул губы, хотя для подобной гримасы у него были недостаточно женственные черты.

– Вечер пятницы, а ты сидишь на диване, – отметила Карен.

Задумавшись о Реми, я потерла переносицу указательным пальцем.

– Как и ты, так ведь?

– Но мне не семнадцать и я в дееспособном возрасте.

– Шестнадцать с половиной, – автоматически поправила я.

– Шестнадцать, семнадцать! – Тетя Карен отмахнулась, причем с таким жестом, который она использовала, когда торговалась о стоимости участка земли в риелторской конторе. – В твоем возрасте я бы уже соорудила себе соответствующее удостоверение личности и побывала во всех клубах города.

– И действительно, ты отличный пример. Иногда я думаю, что преступные замашки у всех в этой семье от рождения. – Я запустила руку в ведерко с попкорном и выудила парочку последних, болтавшихся на дне зернышек. Серьезный разговор на эту тему всегда заставлял тетю Карен замолчать, так что я могла насладиться несколькими минутами покоя, глядя на экран, где шли «Танцы со звездами».

– Мне тоже ее не хватает, – через некоторое время пробормотала Карен.

Молчание.