Воробейкина не такая дурочка, какой кажется. Воробейкина притаится, посмотрит и подождёт, а потом уже будет делать выводы. А пока – съест бургер.

Я составил небольшой список, по пунктам.

Первое – изучить объект. Это казалось делом нехитрым, Воробейкина была проста и незамысловата, как две копейки. Я все еще опасался, именно ли этот типаж деду зайдёт. Она меня опозорит, это точно. Грохнется у всех на глазах, или прямо на деда, что-нибудь сломает, разольет. Но Даша говорила, именно такие деду и нравятся, Даше я доверял.

Второе – расположить объект к себе. Судя по всему, Воробейкина была совершенно не избалована вниманием. Это нам на руку. Нужно всячески быть милым и перестать пугать ее увольнением. На время. Потом я ее точно уволю, но в деньгах не обижу.

И третье – подкуп. Денег на то, чтобы дед остался доволен, мне было не жаль. Но как подкупать девушку, которая чуть не разревелась из-за купленного кофе, а бургер принимала с такой опаской, словно он отравлен? Предлагать слишком мало не вариант, слишком много предложишь, в обморок упадёт, чего доброго.

А обморочных девиц я не любил. Особенно – рыжих.

Изучать объект и пытаться его расположить я решил одновременно. И начинать буду с пуховика. Я все максимально раскидал по пунктам. Здесь во-первых – на чистку у нее денег нет. Во-вторых – вид замытого, но не до конца пуховика меня раздражал. В-третьих – если поедем к деду, именно этот пуховик она и наденет, другой одежды у нее, судя по всему не имелось.

С планом все стало гораздо проще. Я высадил Воробейкину у отеля, сам поднялся к себе. Все время смотрел на часы – нужно было уложиться. Через час спустился. Стажер еще не на посту, на рабочем месте администраторы, днём их было двое, нагрузка была больше. Кивнул. Нырнул в служебный коридор. Дальше кабинет Натальи, она уже покинула рабочее место. Я толкнул дверь в служебку админов и горничных.

Делать мне здесь было нечего – бабское царство, и наверное увидя меня здесь девушки бы удивились. Ладно, если что, гаркну им что-нибудь на начальственном и погрознее. Узкий коридор, вдоль него шкафчики. Впереди туалет и душевая. Сбоку приоткрытая дверь в комнату, где девушки обедали, еще пара дверей в прачечную. Я здесь почти никогда не бывал.

– А я ему значит говорю, какого ты тогда черта здесь сидишь, и мои макароны жрешь? – возмутился из-за двери пронзительный женский голос. – Вали к своей маме, если я не так готовлю, и там ешь!

– Ого, – поразилась Воробейкина. – А он чего сказал?

Дослушивать я не стал. От всех шкафчиков имелся универсальный ключ, и он у меня был. Я нашел шкафчик, на котором значилось Катя В и открыл его. Уже переоделась, значит, не хватится. Отвёл взгляд от сиротливых заношенных сапожек, вытащил пуховик, тихо запер шкафчик и сбежал из отеля через пожарный выход, словно вор.

– Закрываемся, через полчаса, – равнодушно сказала мне женщина в салоне химчистки.

– А так? – спросил я.

И вытащил из кошелька несколько крупных купюр, положил на стойку.

– А так еще поработаем, – кивнула та.

Приняла пуховик, поцокала языком.

– В семь утра я должен забрать его чистым и сухим.

Женщина подумала и кивнула. Уходя слышал, как она ворчала, что мужики совсем оборзели, сам на иномарке приехал, а баба его в дешевом пуховике ходит. Телефон разрывался от звонков Евы. Я подумал и все же направился к ней. У нее – голосила собачка. Я даже не знал, как ее зовут, точнее упорно не хотел запоминать, Ева обижалась. Собака меня не любила тоже и всячески мстила.

– Ты так и не заехал к маме, – укоризненно покачала головой она.

Потянулась, поцеловала меня в щеку. Вместе мы были уже четыре года и оба воспринимали это как данность, но Ева уже хотела замуж, а мама хотела внуков. Я лично хотел землю с озером.

– У меня сделка на носу.

– Зай, я не знаю, зачем тебе нужна эта разваленная турбаза. Колхоз всеми забытый.

Когда-то, когда я еще делился с ней с ней своими планами и мыслями я свозил её туда. Показать. И стоящий на холме дом деда, и запорошенное по осени листьями озеро, с парой рыбаков на резиновых лодках, и саму базу. Тогда Ева ещё притворялась, что поддерживает меня во всем. Это ей давно уже надоело.

Мне тоже надоело стараться ради нее. Все равно мы знали, что будем вместе. Когда-нибудь поженимся. Заведём пару детей и спихнем их на нянь. Будем жить каждый своей жизнью. Просто потому, что нам так удобно. Мы привыкли друг к другу. Знаем, чего ждать. Мы из одного круга общения. Наши родители дружат. Мне просто нужно сделать ей предложение, а потом уже делать ребёнка.

Но сначала я куплю эту землю. И построю на ней свой дом. Хотя нет, в своих фантазиях я жил именно в доме деда. Еще до революции построенный, высокий, гордо стоящий на холме. Это был хороший дом, он приносил живущим в нем счастье. В счастье я не верил, я верил в стабильность, но дом был прекрасен.

Я проснулся в шесть без будильника. Ева спала, идеальное ее плечо чуть мерцало, отражая тусклый свет уличных фонарей. Шавка проснулась тоже, сверкала глазами из темноты, скалила зубы.

– Сгинь, – шёпотом попросил я.

Нашарил в темноте тапки. Чистил зубы, стараясь быть тише, чтобы не разбудить Еву. Не потому, что мне было жаль ее сна. Мне просто не хотелось с ней разговаривать. Кофе решил выпить в отеле. Заспанная работница вручила мне куртку в чехле. От чехла я избавился в машине – просто повешу куртку, как было. Припарковался, вошел снова через пожарный вход. В отеле тихо. В служебном коридоре равнодушно горят лампы. Горничные подойдут только минут через сорок, в их вотчине сейчас никого не должно быть.

Я потянул на себя дверь. Потом подумал – в тот момент можно было сбежать, хотя отродясь я ни от кого не бегал, тем более от рыжих девчонок. Она стояла в коридоре. Ну, как стояла – прыгала на одной ноге, стягивая с себя колготки. Шкафчик еще закрыт на табуретку сложены блузка и юбка, на полу валяются туфли.

Воробейкина сразу подняла голову и меня увидела. И пуховик в моих руках.

– Вы не маньяк, – воскликнула она. – Вы фетишист! Чертов фетишист! Верните мою куртку, извращенец!

Потом до нее дошло, что стоит она в наполовину снятых колготках, трусах и лифчике девственно белого цвета и весьма скромного фасона. Тем не менее, прикрылась. Я успел разглядеть, что веснушки спускались до самого лифчика, правда не так тесно, как на лице, на животе они имелись тоже.

Ну, вот как мне ее теперь располагать?

Босс стоял с моей курткой в руках, я стояла напротив, прикрывая свои, сомнительных размеров, прелести.

– Так и будете стоять? – спросила я.

Не то, чтобы я так уж стеснялась – белье на мне было весьма пуританское, многих купальников скромнее. Скорее я понимала, что нелепо выгляжу со своими спущенными колготками.

– Я не фетишист, – все же сказал мой босс. – Вы не привлекаете меня сексуально, ваша куртка тоже.

– Тогда зачем она вам?

– Решил загладить свою вину и прокатил вашу куртку до химчистки. Теперь она выглядит так же, как до встречи с лужей, а может и чище.

Надеюсь, это не значит, что и мне ему нужно ущерб компенсировать. Замену стекла в автомобиле я не вывезу, если только почку продам. А кому мои почки нужны?

– Ладно, принимаю ваши извинения, – смилостивилась я, хотя он и не извинялся. – Отдавайте куртку, буду ждать вас у машины через десять минут.

– Зачем? – удивился он.

– А как же ваше внимательное отношение к сотрудникам? – подняла брови я.

– Кхм…ладно, через десять минут.

Ему точно что-то от меня нужно. Но что? Ума не приложу, у меня ж кроме кредитов и больной мамы никого нет. Квартира и та на маму оформлена, мама, когда еще понимала что происходит, категорически отказалась ее на меня переписывать. Боялась, что продам и деньги на ее лечение спущу. Так бы я и сделала, конечно. Теперь квартира перейдёт ко мне только по наследству.