Посвящается Рэнди Хиггинсу, его жене Коллин,

сыну Остину и будущей невестке Девон.

Я также посвящаю эту историю каждому полицейскому

офицеру, заплатившему самую высокую цену

при исполнении служебных обязанностей. —

Вы ушли, но никогда не будете забыты.

Вблизи Кастра Регина, на реке Данувий, зима 6-7 г. н.э.

Центурион Луций Коминий Тулл поежился под колючим шерстяным одеялом. Ему хотелось поспать, но количество выпитого вина говорило, что крепкий сон был сейчас не для него. Все время потеющий, обеспокоенный, вынужденный часто пользоваться горшком у кровати, он ворочался всю ночь. Случайная встреча со старым другом из Рапакса обернулась пятью кувшинами местного урожая. Это было неудачное решение, потому что теперь он за это расплачивался.

Горький опыт подсказал Туллу, что его острая головная боль усилится, прежде чем отступит. Откинувшись на подушку, он мутным взглядом посмотрел на свет, просачивающийся между черепицами крыши, и решил, что становится слишком старым для таких гулянок. Снаружи проехала повозка, скрипя осями. «Нравится ему это или нет, — подумал он, — но наступил новый день. С завершением его миссии по сопровождению вексилляции от базы его легиона в Ветере до Кастра Регина пришло время возвращаться в Германию. Чем раньше он встанет, тем лучше».

— Еще час полежу, — решил Тулл.

Блаженный сон охватил его почти сразу.

— Бах, бах, бах.

«Шум не имеет к нему никакого отношения». — Он перевернулся на кровати.

— Бах, бах, бах.

Он открыл глаза.

И снова дверь затряслась, когда по ней ударили кулаком.

— Отвали!

— Центурион Тулл!

— Уходи. — Каждое слово причиняло ему боль.

— У меня официальное сообщение, господин.

Он проснулся в мгновение ока. Дойдя до двери, Тулл распахнул ее и обнаружил, что его ждет парадно одетый посланник. Не давая своей раскалывающейся голове и бурлящему желудку сделать что-либо большее, чем принять протянутый ему деревянный планшет, он направился к своей кровати. Гвозди лязгнули, когда посланник прошагал по коридору. Тулл лег и закрыл глаза.

Как он ни старался, сон не приходил.

Сообщение могло быть важным.

Разожгя пламя в глиняной масляной лампе, он снял печать с тесемок, связывающих планшет, и открыл его. То, что он прочитал при мерцающем свете, удивило его. Он снова пробежался по словам. Вместо того чтобы вернуться в Ветеру, он должен был отправиться на юг и явиться в лагерь недалеко от Рима, и как можно скорее. Никаких объяснений не прилагалось. Одурманенный выпивкой, Тулл был сбит с толку этим вызовом. Однако он понимал, что путешествие займет немало дней, а это означало, что ему следует еще немного отдохнуть. Отсрочка его отъезда на несколько часов не имела бы никакого значения ни для кого.

Положив планшет у кровати, он снова залез под одеяла. Они были еще теплыми, и со вздохом чистого облегчения он закрыл глаза. Сон тут же окутал его своими успокаивающими объятиями.

— Бах, бах, бах.

Погруженный в липкое бодрствование, Тулл выругался. Казалось, он только что задремал, но яркий солнечный свет, пробивающийся сквозь щели в крыше, сказал ему, что прошло уже несколько часов. Он лежал там, ощущая во рту отвратительный, пушистый привкус, желая только выпить немного воды и снова уснуть.

— Бах, бах, бах.

Тот, кто был снаружи его комнаты, вероятно, был не посланником. За более чем два десятка лет службы он редко получал два официальных сообщения в такой быстрой последовательности. «Это, явно, и не хозяин, — решил Тулл. — Он знал, что лучше не беспокоить важного клиента».

— Бах, бах, бах …  Тулл!

— О, Боги верхние и нижние, почему вы не дадите мне поспать! — Он протопал к двери и широко ее распахнул.

— Ты все еще в постели?

— Как ты догадался? — Тулл сердито уставился на высокого широкоплечего человека на пороге: на своего старого друга Ветуса, с которым он кутил всю ночь.

Тот ухмыльнулся: — Выглядишь дерьмово.

— А твои глаза похожи на две дырки от мочи в снегу.

Ветус усмехнулся: — Я никогда не чувствовал себя лучше.

— Врешь.

— Но, мне кажется, я все же в лучшей форме, чем ты.

Тулл с сожалением признался: — Мой череп, наверное, вот-вот лопнет.

— Ха! В восемнадцатом легионе ты обмяк.

— Вякнул бы ты мне это на тренировочной площадке, червь, — Тулл, вспыхнул как обычно. Его преимущество было в том, что, когда он не пил, его уровень физической подготовки был на высоте. Его старый друг не был ленивым, несмотря на сломанный нос и легкое косоглазие, он выглядел в приемлемой форме, но у него были близкие отношения с винной амфорой. «Пробеги несколько миль в кольчуге, а после этого еще и помаши мечом в ней … все это скоро скажется на тебе», — подумал Тулл.

— Вызов принят. У нас будет еще много возможностей, — сказал Ветус, размахивая планшетом с сообщением. — Посланник и меня тоже нашел, как видишь.

— Нас обоих призывают на юг?

— Да.

Тулл потер глаза, пытаясь сосредоточиться: — Что, во имя Аида, происходит?

— Я предполагаю, что это Иллирика.

— Скорее всего. — Неподалеку через Адриатическое море, и чуть дальше, если пройтись по всей северной Италики, лежала горная область Иллирика. Состоящая из нескольких районов, среди которых Паннония и Далмация были крупнейшими, она находилась под властью Рима в течение двух столетий. Однако из-за недавнего небрежного управления вспыхнуло широкомасштабное восстание. По всей империи мобилизовали войска. — Так что слухи о наборе новобранцев (dilectus) могли оказаться правдой.

Ветус кивнул: — Военный призыв, да? Кто бы мог подумать?

— Император, должно быть, обеспокоен. — Призыв римских граждан на военную службу был почти неслыханным делом.

— Он ожидал, что его наследник Тиберий немедленно подавит восстание. Хотя, тот был отправлен в Иллирику прошлой осенью, но так и не сумел добиться существенных побед до конца сезона военных действий.

— Неудивительно, что он потерпел неудачу. Иллирийские племена - яростные бойцы.

— Так оно и есть, и, расквасив нос Тиберию, их боевой дух поднялся еще выше. Иллирийцы не вторгались в Италику последние сорок лет, но теперь они, возможно, передумали. Аквилея расположена недалеко от границы, а оттуда недалеко до Ариминиума.

— О возможном вторжение в Италику не стоит и думать, — сказал Тулл, нахмурившись. — Но это объясняет, почему кампания в Германию была приостановлена. В течение нескольких предыдущих месяцев двенадцать легионов и тысячи вспомогательных войск готовились на реках Рен и Данувий к массированной трехсторонней атаке, которая должна была прорваться вглубь земель варваров. Их целью было сокрушить племя маркоманнов, которое сам Август считал угрозой империи.

— Вот почему и были отобраны такие люди, как ты и я. — Ветус пустился в объяснения. — Если мы не поведем наших людей к победе в Германии, то мы начнем обучать новобранцев, вместе с которыми будем сражаться в Иллирике!

«Ветус прав, — подумал Тулл. — Зачем еще посылать в Италику ветеранов-центурионов?»  Он тут же подумал о Фенестеле, своем верном оптионе, который остался с его людьми в Ветере. Вместе они привели в форму больше неопытных рекрутов, чем Тулл вообще мог припомнить. Ему придется подать прошение, чтобы Фенестела присоединили к нему.

— За это нужно выпить, — заявил Ветус. — Я угощаю.

— Тысяча собак! — сказал Тулл, желая, чтобы его головная боль прошла. — А, почему бы и нет?