— Нет, ты выглядишь мило, — говорит Сара. — Ой, Это еще не все!

Она достает календарь пожарных Фэрхилла, упакованный снежный шар, аккуратно сложенные рецепты. Коробка до краев наполнена местными деликатесами. Я узнаю меню на вынос от Денниса, некоторые блюда обведены ярко-красной ручкой. Скорее всего, любимые блюда Эвана.

Сара оглядывает комнату.

— Холли?

— Виновна по всем пунктам, — говорит она. — Это коробка со всем Фэрхиллом. Знаешь, заглянем в прошлое Эвана. Он, вероятно, сможет все это объяснить.

Он уже делает это.

— Ты добавила рецепт маминого мясного рулета? Боже, даже нашла запись моего школьного выпускного!

— Ага.

Эван и Сара склоняются над коробкой, блондинка и брюнет. Вскоре к ним присоединяются Джейн и Крейг.

Я перевожу взгляд на Холли.

— Отличная идея.

— Спасибо за помощь, — бормочет она, улыбаясь.

— Я ничего не делал.

— Неправда. Ты оказал моральную поддержку, когда я покупала снежный шар, — она опускает взгляд на подарок у меня на коленях. — Ты следующий, знаешь ли.

Я бросаю на Холли испепеляющий взгляд, и она прикусывает губу, чтобы не рассмеяться. Она точно знает, как сильно я ненавижу все это.

Первый подарок — книга. На обложке изображен тропический пляж с двумя изображенными людьми, сидящими в шезлонгах. Мужчиной и женщиной.

Она называется «Роман на каникулах», и совершенно очевидно, что это любовный роман.

— Спасибо, — говорю я, чертовски смущенный. — Давно хотел почитать подобное.

Эван хихикает.

— Открой ее.

Внутри рождественская открытка.

«Счастливого Рождества, Адам,

извини, что приставала к тебе по поводу рождественских огней. Добро пожаловать обратно на улицу — мы рады, что ты у нас есть.

— Книжный клуб «Мэйпл-Лейн»

Ниже приведены все имена дам с Мэйпл-Лейн, включая Марту Сандерсон, женщину, которая несколько раз угрожала мне по поводу важности единообразия в уличном облике.

— Это, должно быть, от Джейн?

Она кивает.

— Остальные тоже подумали, что это отличная идея. Это книга, которую мы прочитаем в январе, хотя Марта предложила прочитать твою биографию. Ту, что вышла несколько лет назад?

— Не надо, — говорю я. — В ней полно ошибок. У меня не брали интервью для создания биографии.

— Ой. Им разрешено это делать?

— К сожалению, да.

— Тогда не станем этого делать, — говорит Джейн. — Я буду бойкотировать это.

— Спасибо за это. Правда.

Холли хихикает через стол.

— Думаю, мама хочет, чтобы ты вступил в книжный клуб. Подарить книгу — это довольно серьезный намек.

— Нет, я знаю, что ты занят, — говорит Джейн. Но ее глаза сверкают. — Конечно, мы всегда рады, если ты найдешь время.

— Мама, — протестует Эван.

— Не мамкай, — говорит она. — Знаешь же, что мы годами пытались привлечь мужчин, но ни тебе, ни твоему отцу это никогда не было интересно!

— Потому что ты читаешь такие книги, — говорит Крейг, кивая на книгу в моей руке.

Я прочищаю горло.

— Большое спасибо, Джейн. Я бы с радостью, но через несколько дней возвращаюсь в Чикаго. Я должен присутствовать на новогодней вечеринке. К сожалению, она была запланирована несколько месяцев назад.

— О, какая жалость, — говорит Джейн.

— В конце концов, придется вернуться в офис, — говорю я. — Кроме того, там есть люди, от которых я не могу держаться подальше.

Имеется в виду один конкретный человек, и она находится в этой самой комнате.

Остальные при этом вежливо хмыкают. Я чувствую стоящее за этим любопытство, но никто из них за весь вечер не спросил меня о Wireout. Никто не прокомментировал мою жизнь.

Ночь продолжается. Семья разговаривает друг с другом очаровательными способами, разговоры переходят в воспоминания и прошлые рождественские праздники, как танец. Эван — внимательный жених, всегда рядом с Сарой или что-то объясняет ей вполголоса.

Затем начинаются шарады. В семье царит жесткое соперничество, прерываемое хриплым смехом. Каким-то образом я ловлю себя на том, что разыгрываю популярный фильм перед ними всеми. Все смотрят на меня, кроме Уинстона, который занят гигантской банкой с лакомствами. Это смешно. А еще это самое веселое, что у меня было за последние годы.

Закончив, я сажусь рядом с Холли. Наши бедра соприкасаются, и мне до боли хочется взять ее за руку.

— Молодец, — говорит она.

Я толкаю ее в колено.

— Не надо относиться ко мне покровительственно.

Она хихикает.

— Я серьезно. Тебе весело?

— Очень.

— Лжец, — бормочет она. — Но спасибо за то, что ты здесь.

Я наклоняюсь ближе к Холли.

— У меня есть кое-что для тебя.

Она оглядывает комнату. Тихо играет рождественская музыка на заднем плане, мерцающий свет от камина согревает комнату. Никто не обращает на нас внимания.

— В ванной, — бормочет она. — После шарад.

Мы встречаемся там позже, когда семья измучена и тихо разговаривает в гостиной. Она ступает осторожно, чтобы не задеть колокольчики рождественских носков.

Мы долго смотрим друг на друга. На ее лице медленно расплывается улыбка, щеки раскраснелись от смеха.

— Привет.

— Привет, — шепчу я, а после целую. Мне чертовски необходимо после целого дня, когда мог только смотреть на нее, но не прикасаться. На вкус Холли сладкая и немного пряная от глинтвейна, как уют и домашний очаг.

Она сжимает ворот моей рубашки.

— Спасибо, что пришел. Знаю, это, должно быть, было нелегко.

Я качаю головой.

— Не благодари меня ни за что, — бормочу я. — Не сегодня. Не после всего, что сделала.

— О. Хорошо.

Я заглядываю ей через плечо. Иду на риск и тяну Холли в ванную, запирая за нами дверь.

— Адам?

— У меня есть кое-что для тебя, — я лезу в карман. Крошечный подарок не очень красиво упакован, но она, кажется, не возражает.

Холли вертит его в руках.

— Не стоило, — бормочет она. Холли снимает пластик, замечая керамического Санту с рождественской ярмарки.

— Боже. Ты купил мне наркотики?

— Может быть, — говорю я. — Придется разбить его, чтобы узнать.

Она поднимает на меня глаза.

— Разбить? Правда?

— Да.

Холли вертит Санту в руках. На ее лице улыбка.

— Не могу поверить, что ты действительно хочешь, чтобы я его разбила.

— Придется это сделать, чтобы достать тайник, — мое сердце учащенно бьется. Возможно, это слишком быстро. Слишком… странно. Но уже слишком поздно, и все, что я могу сделать, это наблюдать, как она заворачивает руку в полотенце и осторожно постукивает Санта-Клаусом по фарфору раковины.

Я хихикаю.

— Приложи немного силы.

Холли опускает руку. Санта разбивается на три больших осколка, обнажая свернутый лист бумаги внутри. Я повозился с отверстием в нижней части, чтобы оно поместилось.

Она поднимает лист с кривой усмешкой.

— Я на самом деле не знакома с наркотиками, Адам. Что это?

— Ты такая юмористка, — говорю я. — Давай, прочти.

Холли разворачивает листок бумаги, и ее глаза пробегают по строчкам.

Это распечатка электронного письма от главного редактора Chicago Tribune. Я поговорил с ней, когда те брали у меня интервью несколько месяцев назад, так что на прошлой неделе было легко отправить электронное письмо.

Порекомендовать журналиста.

Холли сжимает край раковины.

— О боже мой.

— Это всего лишь интервью, — тихо говорю я. — Они посмотрят на твое портфолио. Возможно, ты могла бы показать им статью о Фэрхилле.

— Черт возьми, Адам. Ты отправил электронное письмо редактору и попросил ее об этом?

— Да, — я провожу рукой по затылку.

Но тут Холли обвивает мою шею руками.

— Ты сумасшедший, — шепчет она. — Не могу в это поверить.

Я прижимаю ее к себе. Тепло тела прижимается к моему, бархат платья под руками. Приятно вот так обнимать кого-то. Немного покровительственно, собственнически, как будто ее место в моих объятиях.