Подобное унизительно и мерзко, но это — часть жизни. Парни просто должны привыкнуть к этому и научиться быть очень осторожными. Этим девушкам важно получить то, что они хотят — несколько дней или недель, чтобы их побаловали, парочку бесплатных подарков, доступ в эксклюзивные клубы и на вечеринки.

Неужели он думает, что подобные действия — мой профиль? Неужели я использую его так же, как очередная фанатка?

Ни в коем случае.

Я не знаю ни его имени, ни спорта. Не знаю его зарплату. И я ничего не прошу. Я бы никогда этого не сделала. Черт, я все еще прохожу терапию из-за того, что воспитывалась в похожей среде. Вот что бывает, когда твой отец — всемирно известная рок-звезда. И это — еще одна причина, по которой мне нравится анонимность, когда дело касается связей. Мы все еще носим одну фамилию, а пресса может быть неумолимой и жестокой. Я на собственном опыте поняла, как не высовываться и избегать всего этого дерьма.

Я оглядываюсь на красивого мужчину, стоящего так близко ко мне. Он хочет меня, хочет этого. Но ему нужно нечто большее. Он не желает быть использованным. И я была единственной, кто управлял этой машиной с самого начала.

Он не подходил к бару в поисках перепихона. Он пошел выпить, чувствуя грусть от того, что скучает по сестре, и находится здесь только потому, что не смог избежать моего притяжения так же, как я не смогла избежать его.

Я встаю, провожу руками по его бокам и кладу их ему на плечи.

— Посмотри на меня.

И он смотрит, пока потребность и нерешительность клубятся в его лесных глазах.

— Я хочу тебя, — шепчу я, — Не ради славы или имени. Если уж на то пошло, слава заставляет меня бежать. Она не привлекает меня. И дело не в твоем теле или в том, что я хочу потрахаться, — добавляю я, — Возможно, все началось еще в баре, — признаю я, — Мне было одиноко и грустно из-за новостей, полученных сегодня. Но теперь, находясь здесь, я хочу тебя потому, что ты добрый и веселый. Я хочу, чтобы ты был здесь, потому что чувствую связь с тобой.

Я подхожу ближе, мои сиськи касаются его голой груди, когда я кладу руку на его сердце, чувствуя сильное сердцебиение. Я тянусь к его руке и беру ее, прикладывая к своей груди. Закрываю глаза и позволяю своему сердцу биться под его ладонью.

— Ты чувствуешь это? — шепотом говорю я.

— Да.

— Ты чувствуешь синхронность? Наши сердца бьются в такт.

— Чувствую, — говорит он, — С того момента, как ты повернулась, сидя на барном стуле, я был в некотором роде взволнован. Я не делаю этого. Я не… я не испытываю чувств при перепихоне, — добавляет он неловко, — Я… это безумие. Чувствую себя так, будто у меня в груди зажженный фейерверк.

Он наклоняется и свободной рукой обхватывает мою щеку, проводя большим пальцем по моим приоткрытым губам.

— Кто ты такая?

Мы долго смотрим друг на друга, прежде чем я отвечаю:

— Ты уже знаешь меня, думаю… не так ли?

Он кивает, его взгляд смягчается.

— Да… да, думаю так.

Эта истина поселяется в нас. Мы знаем друг друга. Не в каком-то реальном смысле, конечно. Мы всего лишь два незнакомца, знающие друг о друге больше, чем может показаться на первый взгляд. Иногда люди входят в твою жизнь, и это встреча, а не знакомство. Дежа вю. Узнавание души. Чем бы это ни было, мы с таким столкнулись.

Я знаю его. С ним я в безопасности. Я хочу его.

Опускаюсь на край кровати и откидываюсь назад. Он следует за мной, легко переползая через меня, мышцы его рук перекатываются, когда он подтягивается. Затем он опускается на мои бедра, его твердый член все еще скрыт под слоем ткани. Руки, лежащие на его плечах, притягивают его ближе ко мне.

Наши губы встречаются в еще одном поцелуе — медленном, глубоком, но таком же голодном. Я была бы довольна, просто целуя его до окончания ночи. Отличный поцелуй может быть более интимным, чем секс. Но он, слава богу, кажется, хочет большего.

Мы возбуждаем друг друга, исследуя руками. Я не идеальная. У меня есть изгибы, и я люблю их. А также есть веснушки, целлюлит, шрамы. Он, кажется, более чем доволен моим телом: обхватывает меня под бедрами, чтобы раздвинуть их шире, прижимаясь сильнее. Его твердый член трется о мой клитор, грубо и восхитительно.

Я борюсь с дрожью, жар нарастает в моей сердцевине. Я нуждаюсь в том, чтобы меня заполнили. Хочу, чтобы он был внутри меня. Слишком любопытная, я скольжу рукой по его мраморной груди, проводя кончиками пальцев по небольшой дорожке темных волос на животе, ведущей к верхней части трусов.

Он знает, чего я хочу, и поднимает бедра, не прерывая поцелуя. Я вскидываю руку, просовывая ее внутрь его трусов. Моя рука обхватывает его внушительную длину, и он стонет, прикусив мою нижнюю губу.

— Да, блять, потрогай его, — говорит он мне в рот, — Почувствуй его полностью. Прими меня в себя, детка.

Я вздыхаю, поглаживая его от основания до кончика нетерпеливой рукой. Он толстый и длинный, кожа бархатисто гладкая. Он будет так хорошо ощущаться внутри меня. Я с трудом могу заставить себя ждать. Моя киска более чем готова ко второму раунду.

Я стягиваю с него трусы, сдвигаю их вниз по бедрам, освобождая его длину. Он переворачивается на бок, снимает трусы и бросает их на пол. Его толстые бедра — сплошные мускулы, покрытые темными волосами, а икры такие же, длинные и рельефные.

Мой взгляд останавливается на его твердом члене. Я буквально истекаю слюной при виде него. Мне нужно попробовать, нужно узнать, что ему нравится. Прежде чем он сможет снова прижать меня к себе, я перекатываюсь на локти и двигаюсь по кровати, жаждая попробовать его на вкус.

Он лежит на спине, вытянувшись и ожидая, совершенно не стесняясь. Одна его рука закинута за голову, другая запуталась в моих волосах. Я опускаюсь на руки и колени, позволяя себе оценить его еще секунду, прежде чем погрузить в свой рот его кончик.

— Блять, хорошая девочка. Соси его, — стонет он. Одна его нога скользит вверх, пока ступня не оказывается на кровати. Другая расслабляется, чтобы открыть мне больше пространства.

Я с нетерпением дразню его, облизывая и посасывая, проводя языком по кончику. Моя рука крепко держится за его толстое основание.

— Не играй со мной, — рычит он, в то время как его рука крепко сжимает мои волосы, — Покажи мне, на что способен этот рот. Владей мной, малышка. Возьми меня глубоко.

Я с радостью подчиняюсь, заглатывая, чувствуя его в глубине горла. Я сосу, не обращая внимания на то, что издаю хлюпающие звуки.

— Это потрясающе, — произносит он. Его рука нежно гладит мои волосы.

И он восхитителен на вкус, потрясающе пахнет. Я тону в нем. Возможно, дело не в одеколоне, а в геле для душа, поскольку так хорошо он пахнет везде. От одного его запаха я возбуждаюсь еще больше.

Боже, этот аромат — моя кошачья мята. И вот я уже фыркаю вокруг его идеального члена, задыхаясь от смеха над собственной шуткой.

Он напрягается и нежно тянет меня за волосы.

— Эй, что случилось?

Я отстраняюсь от него, глаза слезятся, когда я качаю головой, прикусив губу.

Но он уже так хорошо меня понимает. С рычанием он берет меня за плечи и тащит вверх по своему телу, перекатывая нас, пока не оказывается между моих ног.

— Думаешь о чем-то смешном?

— Нет… — я качаю головой, задыхаясь, когда он хватает меня за бедра, широко раздвигая их.

Его глаза орехового цвета поглощены чернотой зрачков. Он качается на мне, его член смазан моей слюной, когда он скользит по моему клитору.

Мы оба стонем. Я борюсь с дрожью, двигая ногой, чтобы обеспечить правильный угол трения, пока он терзает меня.

— Не хочешь поделиться, почему ты смеялась, держа во рту мой член? — произносит он, голос опасно низкий. — Думаю, мне нужно трахать этот рот сильнее, запихивать член в глотку, пока ты не захлебнешься.

Я качаю головой.

— Нет, то есть да, — добавляю я с ухмылкой, — Но нет. Я просто… боже, ты просто чертовски хорошо пахнешь, — признаюсь я со вздохом.