«Тот, кто подлинно предан философии,

занят на самом деле только одним –

умиранием и смертью».

Платон

Штаб-квартира Моссад

Тель-Авив, государство Израиль

1962 год

Стены просторного кабинета, куда сквозь тонированные стекла больших окон, проникал мягкий, синеватого оттенка, солнечный свет, наполнились треском входящего телефонного звонка по защищенной линии.

– Слушаю, – ответил Эммануэль Стирис, продолжая бегать глазами по страницам отчета об операции проведенной совместно с сербами в Аргентине.

– Эммануэль?

– Розенблюм? – секунду поколебавшись спросил мужчина, не сомневаясь в том, кому принадлежит сиплый голос.

– Он самый, сынок. Слышал о твоем очередном успехе. Похоже ты не теряешь хватки.

– Ничего от тебя не скроешь, старый ты ищейка, – с улыбкой произнес мужчина, закрыв папку и откинувшись в кресле.

– Работа такая, сам знаешь.

– Не пора ли задуматься об уходе на пенсию?

– И что я буду делать? Разбирать почту, просиживая штаны на диване?

– А разве не этим ты сейчас занимаешься?

– Пошел к черту!

Оба мужчин рассмеялись.

– Как ты поживаешь, Мэнни?

– Искренне радуюсь каждый раз, когда представляется шанс уехать из этой пустыни.

Печальный вздох старика на другом конце провода, заставил мужчину напрячься.

– Боюсь, сынок, что сегодня я должен сообщить тебе о такой возможности.

– Что случилось?

– Джошуа Чолер скончался прошлой ночью у себя в доме.

Взгляд Эммануэля Стириса застыл и перед его внутренним взором стремительным потоком понеслись картины из 44-ого года. Усилием воли выхватив из калейдоскопа событий лицо Джошуа Чолера, он сосредоточился на облике старого друга, припоминая мельчайшие его черты. Черные, гладко зачесанные назад с помощью геля, волосы; очки в круглой оправе, лихо сдвинутые на кончик, исправленного с помощью пластической операции, носа; модные в те года тоненькие усики и неиссякаемые отвага и преданность делу, передать которые могли с трудом даже воспоминания давно ушедших дней.

– Как это произошло?

– Сейчас мы выясняем точные причины, но следы взлома и насильственной смерти отсутствуют.

– Миша, я сейчас же вылетаю.

– Дай мне знать на каком рейсе прибудешь. Я отправлю за тобой машину.

– Непременно. До встречи, друг мой.

Связь оборвалась и Эммануэль Стирис нажал на интеркоме кнопку связи с личным секретарем.

– Эдит, забронируй мне место на ближайшем рейсе до Лондона.

– Сию минуту, господин Стирис, – бодрым голосом отозвалась девушка.

Отключив связь, мужчина сделал глоток холодного кофе, закурил и задумался о том, что ему сообщили.

Чолеру было не больше шестидесяти, а может и того меньше. Разведчики имели общую привычку никогда и никому не сообщать свой точный возраст, но в 44-ом во время их недолгого рандеву в Италии и когда они несколько раз виделись после окончания войны, Эммануэль полагал, что перед ним человек старше него не более, чем на пятнадцать лет. Какие же проблемы со здоровьем могли вызвать столь скоропостижную и непредсказуемую кончину? Будь у Чолера достаточно веские основания полагать, что он находится на грани смерти, он бы непременно отбыл на лечение в Израиль, о чем ему, Эммануэлю, было бы известно. Стало быть, либо это внезапный сердечный приступ, либо хитроумно спланированное и не менее блестяще исполненное убийство. Что бы это ни было, к моменту его прибытия в Лондон, результаты вскрытия будут готовы.

– Эдит, принесите мне медицинскую карту Джошуа Чолера, – попросил мужчина и не дождавшись ответа отключился.

Понимая, что сегодня он уже не найдет времени для тщательного изучения рапорта об операции в Аргентине, Эммануэль встал и пройдя к сейфу, встроенному в одно из отделений мини-бара, набрал шифр и отворил дверцу, чтобы отложить доклад до своего возвращения в Израиль. На соседней полке лежало, отредактированное семнадцать лет назад, личное дело Морриса Марголиса. Вернувшись за стол, Эммануэль снова закурил. Раздался символический стук в дверь и в кабинет вошла девушка, исполнявшая обязанности секретаря. Как и все женщины в Израиле, она была военнообязанной и в свое время прошла срочную службу в армии обороны, которая наряду с периодическими тестами на профессиональную пригодность, оставила выгодный отпечаток на ее фигуре. Блузка и юбка чуть выше колена, обтягивали пышущее энергией, молодое мускулистое тело. Едва заметно покачивая бедрами, девушка прошла к столу своего начальника и положила на лакированную поверхность стола папку с личными данными Джошуа Чолера.

– Спасибо, Эдит, – отозвался Эммануэль. – Тебе удалось забронировать мне место на самолет?

– Есть два рейса на выбор: один вылетает через два часа, другой в десять вечера. Какой вы предпочитаете?

Несущественная разница во времени с Великобританией, рассудил Эммануэль, позволит ему выиграть целый вечер в компании старого разведчика и вникнуть в курс дела на месте. В таком случае, необходимо начать сборы прямо сейчас.

– Пожалуй, я потороплюсь, Эдит.

– Все ясно, господин Стирис. Будут указания на время вашего отсутствия?

– Если кто-то сверху пожелает неотлагательно со мной связаться, направляй их в штаб-квартиру в Лондоне.

Рассеяно провожая взглядом рельефные икры своей подчиненной, Эммануэль раскрыл папку на странице с данными ежегодных медицинских обследований. Ни одним из специалистов не было вынесено и мало-мальски тревожных заключений. Незначительная врожденная близорукость, проблемы с потенцией. Эммануэль закрыл папку. Ничего серьезного. Многие из солдат, прошедших через военные действия, возвращались домой импотентами, не обошла эта проблема стороной и тайную агентуру, чьи задачи были сопряжены с колоссальными нервными перегрузками.

Эммануэль поднялся и надел наплечную кобуру. Опустив флажок предохранителя и удостоверившись в наличии патрона в стволе семизарядного Кольта 1911, он вставил его в кобуру и надел пиджак с бесшовной шелковой подкладкой со стороны ношения оружия. Такая подшивка делалась на заказ из соображений беспрепятственного вынимания пистолета, позволяя ему скользить по ткани, не цепляясь за швы и внутренний карман. Осведомившись о номере своего рейса, Эммануэль попрощался с девушкой и покинул здание. А спустя немногим меньше двух часов уже занял свое место в салоне первого класса самолета Пан Американ.

***

Аэропорт Хитроу, Лондон

Боинг 707 самой роскошной авиакомпании в мире совершил посадку в крупнейшем аэропорту Великобритании через пять с половиной часов. Выйдя к парковочной зоне через терминал «здание Европа», Эммануэль, окинул взглядом припаркованные автомобили. Его внимание привлек Бьюик 1956-ого года выпуска, а точнее, прислонившийся к его заднему борту, мужчина в шляпе и двубортном костюме. Едва заметно кивнув, встречающий занял место за рулем автомобиля. Бросив чемодан в багажник и отметив про себя вес его крышки, Эммануэль устроился позади водителя.

– Как прошел полет, сэр?

– Стандартно.

Улучив момент, когда водитель сосредоточится на выезде с запруженной круговой развязки и перестанет поглядывать на своего пассажира в зеркало заднего вида, Эммануэль вытащил из пряжки ремня короткий нож ударного назначения и придавил острие к ключичной мышце первого.

– Даже не думай, олух, – предостерег водителя Эммануэль, когда тот снял одну руку с рулевого колеса. – Раньше, чем ты его достанешь, я проткну твою яремную вену, а следом за ней и сонную артерию. Тебя ведь учили в МИ6, что бывает в таких случаях?

– Нет необходимости делать это, сэр. Мне лишь поручено доставить вас в условленное место.