Я нашла себе излюбленное местечко у Тэйна на груди, к которому прижимаюсь щекой. Нравится, как он рассеяно гладит меня, пока мы разговариваем – иногда ладонью по спине, иногда щупальцем по ногам или рукам. Мы тщательно выбираем темы для разговора, чтобы избежать коварных вопросов о моей матери, моих бывших и о Бранте.

Я узнала, что Тэйн никогда не хотел стать королем, но у него не было выбора, ведь он старший сын.

Не все территории в этом царстве так управляются – только земли кракенов и драконов. К слову, примечательно, как сильно похожи две территории, которые, казалось бы, враждуют сильнее прочих. Возможно, именно в этом и заключается причина вражды.

Когда Тэйну удается посвятить мне целый день, совершаем прогулки. Начали с нескольких подводных пещер, которые ведут к кладбищу затонувших кораблей. Их здесь так много, что могла бы несколько месяцев исследовать это место, и все равно не сумела посмотреть все. Тэйн, подстраиваясь, плывет позади меня, высматривая хищников, пока даю волю любопытству.

Одни корабли выглядят в точности, как из фильма о пиратах, а другие похожи на космические судна. Удивительно, как приятно узнать, насколько в действительности мал мой мир. Возможно, кого-то это напугало бы. А меня успокаивает.

Когда заканчиваю осмотр кораблей, Тэйн показывает подводный… обратный водопад?[4] Не знаю, как еще это назвать. Он красивый, хотя немного пугающий, но мне очень нравится.

Сегодня мы осторожно осматриваем место с видом на небольшую бухту, где, судя по всему, размножаются добхар-чу.[5] Они представляют собой причудливую помесь собаки с выдрой. Взрослые особи доходят почти до трех метров в длину, а детеныши очаровательные.

– Какая прелесть!

– Они очень опасны, – тихо говорит Тэйн. – В основном охотятся в этих водах, но известно, что иногда отваживаются заплыть дальше. Если увидишь их, вылезай из воды.

Бросаю на него многозначительный взгляд.

Вылезти из воды.

Конечно. Здесь же есть суша, на которую можно убежать.

– По твоим словам, если повстречаюсь с ними, мне конец.

– Нет, – резко отвечает он, но затем тон становится мягче. – Тебе ничего не угрожает.

Такие странные споры у нас случаются до сих пор. Тэйн хочет, чтобы я была в безопасности, но не понимает, что ни в этом, ни в любом другом мире полной безопасности не существует. Даже если запрет меня в башне, ничто не спасет меня от падения с лестницы с последующим переломом шеи или чего-то столь же обыденного.

Но не стану ругать его за желание позаботиться обо мне.

Наблюдаю за добхар-чу, любуясь малышами, которые прыгают и резвятся, как и детеныши всех прочих существ. Они очень хорошенькие, но знаю, что лучше об этом больше не упоминать.

Тэйн не торопит меня. Он всегда терпелив. Просто стоит рядом и ждет, когда иссякнет мое любопытство. Мне это нравится. Нравится он. Теперь каждую ночь мы проводим вместе, и хотя первое время было немного странно спать с мужчиной, тело которого наполовину состоит из щупалец, сейчас мне это доставляет удовольствие.

– Ладно, можем идти.

Он подхватывает меня на руки, спуск со скалы его щупальцам дается гораздо легче, чем дался бы моим слабым человеческим рукам и ногам. Спускаемся медленно и осторожно. Тэйн пристально всматривается в воду, которая становится все ближе, будто подначивает извергнуть монстра вроде тех, за какими мы только что наблюдали.

– Мы вернемся через два месяца, когда детеныши подрастут и смогут начать осеннюю миграцию. На это стоит посмотреть.

– Через два месяца? – Хлопаю глазами. – Погоди, а сколько времени прошло с того дня, когда ты учил меня плавать?

Тэйн останавливается и бросает на меня взгляд.

– Точно не знаю. Думаю, больше месяца.

Больше месяца.

Месяц утех, который ни разу не прерывался месячными. А значит… О нет.

– Тэин.

Должно быть, он слышит страх в моем голосе, потому что тут же прекращает спуск.

– Что-то не так?

Не хочу спрашивать. Не хочу разрушать окутавший нас пузырь счастья. Само собой, если закрою глаза и сделаю вид, что не умею считать, реальность любезно отступит и позволит жить в прежнем состоянии.

Ну да, как бы не так.

И все же, как настоящая трусиха, закрываю глаза.

– У меня уже должны были начаться месячные. Боже, не могу поверить, что не заметила.

Чувствую себя полной дурой, но у меня всегда плохо получалось следить за циклом. Обычно наступает момент, когда кажется, что меня все ненавидят, а я ненавижу себя, свое тело и всех, кто смеет дышать рядом. А потом через пару дней, как по часам, наступают месячные.

– Но такого просто не может быть. Раману что-то говорил о магическом предохранении.

– Для этого торговцы используют кулон. Я и не подумал его попросить.

Кулон.

Не татуировка. О господи. Открываю глаза и встречаюсь с пристальным взглядом Тэйна. Не осознавала, каким открытым он стал рядом со мной, пока снова не ушел в себя. Тэйн издает прерывистый вздох.

– Обсудим, когда вернемся домой.

Домой.

Странно, но правда стала чувствовать себя в башне, почти как дома. Или, если не в самой башне, то, по крайней мере, в комнате Тэйна. Почему-то кажется, что после этой чудовищной ошибки все изменится.

Это был лишь вопрос времени. Стоило знать, что этим все и закончится. Ничто хорошее не длится вечно, особенно когда для меня. Мне всегда удается продемонстрировать, какая же я неудачница. Возможно, я небезразлична Тэйну, но, само собой, случившееся станет последней каплей, которая переполнит его чашу терпения.

Мы подходим к кромке воды и погружаемся. Едва не испытываю облегчение оттого, что здесь не можем говорить. Знаю, что Тэйн и другие кракены могут общаться под водой, но, хоть он и пытался меня научить, по большей части это общение сводится к языку тела с использованием щупалец, а у меня их нет. Думаю, именно поэтому татуировка с заклинанием перевода толком не распознает жесты и не срабатывает.

Кажется, что обратный путь в башню проходит в мгновение ока. Тэйн выныривает в своей комнате, которая стала общей, и осторожно ставит меня на каменный выступ. Задерживает руки на моих бедрах, но, кажется, немного отдаляется.

Ну конечно же.

Позже это причинит мне боль. Возможно. Скорее всего. Но сейчас меня охватил ужас сложившейся ситуации. Прижимаю руку к груди. Кажется, что не могу дышать, но дышу. Странно, как мозг не может все осознать.

– Я не могу родить ребенка, Тэйн. Не могу.

– Хорошо.

Едва его слышу.

– Ты не знаешь, каково было расти с моей матерью. Она была своего рода чудовищем и некоторые нанесенные ею раны не могу исцелить, как бы ни старалась. Если рожу ребенка, то передам ему эту травму.

– Каталина…

– Я не могу.

– Лина, посмотри на меня.

Тэйн нежно берет меня за плечи.

– Травмы не делают тебя менее достойным родителем.

Он слегка сжимает их.

– Но если ты не хочешь иметь детей, никто тебя не заставит.

– Но контракт…

– К черту контракт. – Он замолкает и, похоже, пытается смягчить тон. – Это твой выбор, и если Азазель или кто-то еще думает, что может тебя заставить, я убью их.

Хлопаю глазами, окончательно поддавшись панике.

– Ты не можешь просто взять и убить кого-то из-за меня.

– Я обещал обеспечить твою безопасность.

– Но… – Зачем я спорю? Не знаю. Уже ничего не понимаю. – Но если у тебя родится ребенок от человека, это принесет пользу твоим землям.

– К черту мои земли. – На миг он снова сдавливает мои плечи. – Ты не пешка, Лина. Не ходячая матка для продолжения рода и не тело, которое можно использовать для чьей-то выгоды. Ты вольна сама управлять своей жизнью.

Он говорит правильные слова. Но почему мне так больно?

– Ты разозлишься на меня, чтобы я ни сделала.

Тэйн медленно качает головой.