Дальнейшие действия Снежика я воспри́нял с трудом, а его поведение повергло меня в ступор – я ощутил интерес зверя к этой девушке. Волк потянул носом, зацепился взглядом за разбитую губу, а в следующее мгновение лизнул её лицо.

Я почувствовал металлический привкус крови, в голове что-то помутилось, перед глазами заплясали яркие искры, а уши заложило от звона.

Когда сознание прояснилось, я обнаружил, что в нашей связке я вновь стал альфой. Зверь преданно заскулил и склонил голову. А девушка вдруг упала. Не осознавая, что делаю, я обернулся, и зверь беспрекословно подчинился.

– Ты как, жива, цела? Ты меня слышишь? Где-то болит?

Незнакомка смотрела на меня невидящим взглядом, её губы дрожали, и я понял, что у неё начинается откат. Схватив девчонку в охапку, я стал её успокаивать, как маленького ребёнка. Волк внутри поскуливал, скрёбся и передавал мне свои эмоции – нежность, желание оберегать и защищать.

Вытащив из кармана телефон, я нажал «тревожную кнопку», которая есть на всех телефонах Оборотов. В ближайшее отделение полиции тут же должен был поступить вызов с указанием места геолокации.

Когда приехала полицейская машина, я не смог просто сдать девчонку им на руки. Как подданного другого мира, забирать и допрашивать меня они не имели права. Но я сел в машину рядом с ней и, уже находясь в кабинете следователя, рассказал укороченную версию событий. Остальные подробности полиции знать ни к чему.

Позже, когда на небе уже вовсю красовались звёзды, я шёл рядом с Марикой и мысленно смаковал её имя. Оно было ей под стать: и сильное, и мягкое одновременно.

Я чувствовал, что девушка злится и обижается, но не понимал, на что. Марика сама озвучила мне то, что глодало её всю дорогу: я соврал следователю. Когда на неё напали, она не издала ни звука.

Но я не мог сказать правду ни ему, ни ей. Конечно, слух зверя острее человеческого, но и его возможности не бесконечны. Я не слышал шум драки. Дело было в другом – волк учуял кровь Марики!

И я соврал снова.

Я не знал, почему её кровь помогла вернуть контроль над зверем, и на сколько этого контроля хватит. Возможно, кровь девушки послужила панацеей от срыва, а может, срыв произойдёт снова. Завтра я позвоню отцу и расскажу о том, что случилось. Вместе мы разберёмся, что делать дальше.

А пока нельзя терять Марику из вида. Поэтому я предложил девушке помощь. Тем более, она может ей понадобиться. Да и эта история с нераскрывшимся даром была немного странной. Такой же странной, как и срывы моего зверя.

«Встретились два одиночества», – хмыкнул я про себя.

Я проводил Марику до общежития, а волк заскулил, не желая отпускать девушку.

«Цыц, Снежик!» – приказал ему.

Я не понимал, почему этот огромный хищный зверь рядом с обычной девушкой ведёт себя как молочный щенок. Хотя отчасти мне самому было жаль, что наша прогулка так быстро закончилась.

Чувствуя потребность зверя в тактильном контакте, я притянул Марику к себе и легонько поцеловал в висок.

– Поздно уже. Иди.

Я глядел ей вслед, а на моём лице расплывалась широкая улыбка, и внутри вдруг стало так легко, будто только что случилось что-то хорошее.

– Марика… Спокойной ночи!

– Спокойной ночи… – она запнулась на мгновенье, а потом добавила: – …Анадар!

Девушка уже скрылась в дверях общежития, а я ещё некоторое время стоял, пытаясь поймать какое-то ускользающее чувство. Волк поднял голову, снисходительно на меня глянул, и до меня, наконец, дошло. То, что я испытывал сейчас, называлось одним коротким словом «надежда».

Я развернулся и пошёл в переулок, где первый раз увидел Марику. Где-то там осталась сумка девушки.

Глава 5

Марика

Подойдя к двери общежития, я вдруг поняла, что сейчас все увидят, в каком виде я пришла, и тогда расспросов не избежать.

Не знаю, чудо ли, но мне удалось прошмыгнуть незамеченной. Стеклянная будка, где обычно сидела ночная дежурная, была пуста. Возможно, тётушка Глэдис ушла в подсобку пить чай.

Я взбежала по лестнице, в любую минуту опасаясь столкнуться с кем-нибудь из студентов. Но мне снова повезло и, никого не встретив в коридоре, я метнулась к своей комнате.

Ввалившись в комнату и с шумом захлопнув дверь, я привалилась к ней спиной и судорожно выдохнула. Сильва сидела за столом, накручивая на палец рыжий локон, и перелистывала конспекты. Услышав хлопок, она вздрогнула и обернулась.

– Марика, где ты хо…? – Сильва осеклась, её глаза расширились и, оценив мой внешний вид, она выдохнула: – Что случилось?

Я сглотнула, постаралась взять себя в руки и, неверными шагами добредя до своей кровати, медленно села.

– Рика, скажи хоть слово! Что произошло? Почему ты в таком виде?

Подруга подскочила ко мне и села рядом. В светло-зелёных глазах девушки металось беспокойство.

– На тебя напали? Я вызываю полицию!

– Не надо. Уже́, – я наконец смогла разомкнуть губы.

– Что «уже»? – не поняла Сильва.

– Уже была в полиции, – тихо ответила ей.

– Ох!

Теперь беспокойство на лице соседки сменилось тревогой, и она крепко обняла меня за плечи. Несколько секунд мы сидели неподвижно.

Потом подруга немного отстранилась и заглянула мне в глаза.

– Расскажешь?

В её голосе не было любопытства или злорадства, только поддержка и сочувствие.

С Сильвой мы познакомились три года назад, когда подавали документы на поступление в колледж. Просто разговорились в очереди, а потом в общежитии попросили поселить нас в одну комнату. С тех пор и дружим.

Сильва знает, что я – местная, мой отец пропал, и я – сирота при живой матери.

А я, в свою очередь знаю, что у Сильвы пятеро братьев и сестёр, которые живут с родителями довольно далеко отсюда, что перспектив в их деревеньке никаких, и возвращаться туда Сильва не собирается.

– Силь, – я неловко пошевелилась в объятиях подруги, – я всё расскажу, правда. Только сначала мне надо в душ.

Она кивнула и тут же отпустила меня.

Я встала, сняла блузку, накинула халат и, взяв банные принадлежности, отправилась мыться.

Далеко идти не пришлось. Наша комната на этаже была крайней, прямо напротив располагалась душевая. Тёплые струи воды немного успокоили тело и при́дали ясности уму.

Вернувшись в комнату, первым делом я включила чайник и насыпала заварку в кружки. А потом мы с Сильвой пили горячий чай, и я рассказывала всё, что со мной произошло. Начала я с того момента, когда пропал папа и закончила тем, что случилось сегодня. Подруга охала, сжимала свои маленькие кулачки и стирала со щёк злые слёзы.

– Завтра вечером хочу встретиться с матерью. Мне кажется, она что-то скрывает, – закончила я свой рассказ.

– Я пойду с тобой! – тут же вскинулась подруга.

– Зачем? – удивилась я.

– Затем, что не хочу, чтобы ты оставалась наедине с этой… – Сильва не смогла подобрать слово и, снова сжав кулачки, зло потрясла ими над головой.

– Я буду не одна, – призналась ей. – Анадар сказал, что пойдёт со мной.

Сильва отрицательно замотала головой.

– Ты доверяешь этому блохастому?

– Силь! – возмущённо воскликнула я, но тут же понизила голос. – Не называй его так! Вообще-то Анадар меня спас.

– Ну да, ну да, – хмыкнула подруга. – Может, он этих отморозков и нанял!

– Ну знаешь!.. – я подскочила со стула, – Ты его даже не видела, а уже делаешь свои собственные выводы!

– А мне и не надо его видеть! – Сильва тоже вскочила и резко отвернула воротник халата. – Мне достаточно, что я каждый день вижу это!

Своих шрамов Сильва стеснялась и всячески старалась прикрывать одеждой. Четыре неровные полосы длиной сантиметров десять, начинаясь на левом плече, наискосок спускались к груди.

Первое перекидывание у оборотов случается, когда им исполняется десять лет. Мальчику, сидящему на качелях в парке рядом с шестилетней Сильвой, было девять. Родители девочки приехали на ежегодную ярмарку и взяли с собой дочь. Мама пообещала, что в школе у Сильвы будет самое красивое платье. Родители мальчика прибыли в наш Мир с дипломатической миссией, и в то воскресенье просто отдыхали с сыном в парке.