Волк не дёрнулся и не отвёл взгляд, но заминка, прежде чем я услышала ответ, сказала мне о многом. Если он и не врал, то, как минимум, не договаривал.

– Возможно, я и поверю, – кивнула нехотя.

Мне вдруг стало стыдно за свою несдержанность.

– Ты успокоилась? – улыбнулся волк. – Меня напугала твоя истерика.

– Я не истерила! – вскинула на него глаза. – Просто… Мне…

Я стушевалась. Ну не могла же я объяснить незнакомому мужчине, почему так отчаянно цеплялась за него в том злосчастном переулке.

– Я всё понимаю, Марика. Ты очень сильно испугалась. Готов и дальше быть твоей жилеткой, – волк протянул руку и легонько погладил меня по плечу.

От такой простой ласки сердце неожиданно сжалось и замерло, а потом пустилось в галоп. Я вздрогнула и отступила на шаг.

– Не надо… меня… касаться, – еле слышно выдохнула, чувствуя, как к глазам снова подкатывают непрошеные слёзы.

– Кажется, услуги «жилетки» понадобятся быстрее, чем я думал, – тихо пробормотал Рихар.

Я зажмурилась и отрицательно помотала головой, но тут же ощутила крепкие объятия Оборота. Похоже, кому-то незнакомо такое понятие как личное пространство.

«Ну и пусть!» – вдруг подумала я, поборов желание оттолкнуть мужчину. Слёзы так и не пролились, а волк был горячий и уютный. От него пахло луговой травой и степным ветром и ещё чем-то смутно знакомым, непонятным, но почему-то родным. Это было странно, но не пугающе. Мне вдруг стало так хорошо и легко, будто я нахожусь именно там, где и должна быть.

Несколько минут я стояла неподвижно, уткнувшись носом в грудь мужчины, вдыхая его запах и впитывая непонятно откуда взявшееся чувство покоя и умиротворения. Волк молчал и горячей ладонью ласково гладил меня по спине.

Наконец, я медленно отстранилась, глубоко вздохнула, подняла на Оборота глаза и поймала ответный взгляд. В нём не было ни насмешки, ни жалости, только немного расширенные зрачки выдавали живой интерес.

– Ты сказал, что завтра сходишь со мной к маме, – начала я.

Волк кивнул и улыбнулся. Моё намеренное обращение на «ты» он оценил правильно – я принимаю его помощь.

– Да, я могу забрать тебя завтра, откуда и во сколько хочешь, – произнёс он.

– Хорошо, – несмело кивнула я. – Знаешь целительскую лавку справа от городских часов? Я буду ждать тебя там в семь вечера. Даже если завтра мамина смена, то в восемь часов она уж точно будет дома.

Я развернулась и неспешно направилась в сторону общежития. Волк шёл рядом.

– Что ты хочешь спросить у мамы? Это касается сегодняшнего происше́ствия? – спустя минуту спросил Рихар.

– Не знаю, – покачала головой. – Меня смущает фраза, брошенная одним из нападавших. В какой-то момент он воскликнул, что пустит мне волшебную кровушку. «У нас с тобой волшебная кровушка», – так говорил мой папа, когда был жив.

Рихар вскинул на меня удивлённый взгляд, а я неопределённо пожала плечами.

– Не могу понять – это совпадение, или же они знали?..

– Знали что?.. – видя, как я замялась, ненавязчиво подтолкнул к ответу мужчина.

– Я… – слова никак не собирались во фразы.

Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, коротко зажмурилась и решила рассказать моему спасителю если не всю правду, то хоть часть неё.

– Я – немаг, – тихо произнесла и добавила: – Нераскрывшийся.

Волк удивлённо уставился на меня.

– Разве так бывает?

– Нет, – покачала головой. – Не бывает. Но вот со мной произошло.

Я коротко рассказала о том, что отец был немагом и пропал десять лет назад. Мать ничего не объяснила, а через два года привела в дом нового мужчину. Рассказала, как в шестнадцать лет не раскрылся мой дар, после чего меня долго обследовали, ничего не нашли и списали со счетов. Тему отношений с матерью и отчимом я обозначила обтекаемо: отчим в тюрьме, с мамой связь не поддерживаем.

Оборот молча выслушал, а потом мягко спросил:

– Не скучаешь по ней?

– Может, в начале, да, – я пожала плечами. – Скучала. И обида была. И тяжело было. Не только из-за матери. Я могла стать нормальным немагом, получать хорошие выплаты. Не сбылось, не срослось. Ну, ничего, выкрутилась, выжила. Сейчас заканчиваю медицинский колледж, живу в общежитии, работаю в целительской лавке. Обеспечиваю себя сама. Так что давно привыкла, что я одна, и меня больше не волнуют родственные связи. Но я бы очень хотела найти отца. Точнее, узнать, что же всё-таки случилось десять лет назад, почему он бесследно пропал?

Надеюсь, волк не заметил, как на последней фразе у меня мелко задрожали руки.

– Ты очень сильная, Марика, – сказал Рихар.

В его голосе было очень много тепла, а в словах чувствовались поддержка и восхищение.

– Я так не думаю, – снова пожала плечами. – Обыкновенный человек с не менее обыкновенными потребностями: жить, учиться, работать…

– Любить. Ты забыла добавить «любить», – подсказал Оборот.

– Нет, – мотнула головой. – Не забыла. Любовь не для меня.

– Почему?

– Я так решила. Давно. Любовь мне не нужна.

– Ты не права, – возразил Рихар. – Мы не выбираем, хотим любить или нет. Просто однажды встречаем человека. Или не человека…

Волк коротко взглянул на меня и продолжил:

– …И бывает достаточно одного взгляда или слова, чтобы окружающий тебя мир начал рушиться. А на его месте стал появляться новый, заполненный любовью, безграничной нежностью и желанием быть рядом, помогать, беречь, защищать, брать тепло и дарить взамен своё.

Я внимательно посмотрела на Оборота. Интонация его голоса показалась странной. Он будто говорил не общепринятые фразы, а делился чем-то личным, глубоко сокровенным, понятным и близким ему.

– Хочешь сказать, что любовь существует? Настоящая, без лицемерия и предательства, чтобы один раз – и на всю жизнь? – усмехнулась я.

У меня был пример одной такой «любви». Мама ни разу не вспомнила о папе с того дня, как он пропал. А уж была ли любовь между мамой и отчимом? Сомневаюсь.

– Конечно, существует, Марика. Я вижу её почти каждый день в своих родителях, в семье старшего брата. Вижу, как любят они, и как любят их. Это нельзя передать словами, можно только прочувствовать на себе, увидеть в своём сердце.

– А ты?.. Кого-нибудь любишь?.. – затаив дыхание, спросила я.

Неожиданно мне стало обидно, что волк ответит положительно.

Но он не ответил. Остановившись и повернувшись ко мне, он кивнул куда-то вбок.

– Мы пришли. Вон твоё общежитие.

С удивлением я повернула голову, куда указал Рихар. Родная общага приветствовала меня яркими глазницами окон. Несмотря на позднее время, жизнь внутри кипела – время экзаменов у студентов самое активное и нервное.

– Зачем ты мне помогаешь? – вдруг спросила я.

Этот вопрос мучал меня всю дорогу.

Волк усмехнулся, лукаво посмотрел в глаза и вернул мою же фразу:

– Я так решил.

А потом быстрым движением притянул меня к себе и легко коснулся губами виска.

– Поздно уже. Иди.

Он развернул меня и легонько толкнул в сторону общежития.

Я шла через дорогу и не могла понять, что за странное чувство растекается под грудью. Что-то бархатное и нежное щекотало изнутри, будто там расправляла крылья невидимая бабочка.

– Марика!

Я обернулась.

– Спокойной ночи!

Волк стоял на краю тротуара, засунув руки в карманы лёгких брюк, а на его губах гуляла какая-то шальная мальчишеская улыбка.

И мне показалось, что всё случившееся сегодня в переулке было сном. А вот этот Оборот – его улыбка, жёлтые светящиеся глаза и растрёпанные ночным июньским ветерком волосы – это и было реальным и настоящим.

– Спокойной ночи, …Анадар! – воскликнула я, повернулась и побежала к дверям общаги.

Где-то под грудью невесомо трепетала расправленными крыльями невидимая бабочка.

Глава 4

Анадар Рихар

Едва я пересёк разрыв Материи, как в кармане завибрировал телефон. Я принял звонок.

– Да, отец.