Винсент проводил удаляющегося с башни барона задумчивым взглядом. Молодой рыцарь плохо разбирался в военном ремесле, но отлично научился понимать дворян, оценивая их характер, силу воли и внутренние качества. Барон Хог Кормс казался человеком решительным и бесстрашным. Он не отступил со своих родовых земель, как это сделали некоторые другие бароны, после известий о поражении родвалийской армии. Стянув в замок все продовольствие и рекрутированных бойцов, он заперся в родных стенах, готовый дать отпор превосходящим силам неприятеля. Винсент даже улыбнулся, вспоминая те страшные дни, когда он попал в замок с остатками своих людей. А ведь в тот момент он уже считал, что его ничего не спасет от смерти на поле боя.

Молодой человек не забыл покушение на него уртанийскими наемниками. Он хорошо помнил как те, обрядившись в цвета восточных баронов, желали забрать его голову и стравить в войне западные и восточные провинции. Когда уртанийские войска пересекли границу, развязав полномасштабную войну, Винсент Алью не сомневался ни секунды. Удивительно, но его отец, граф и правитель западных провинций, безоговорочно поддержал сына, выделив ему в сопровождение две сотни своих воинов.

Прибыв с отрядом на восток, где собирались дворянские дружины, вливаясь в ряды регулярной армии, Винсент был полон надежд и приятных ожиданий. Армия Родвалии на востоке, была значительна, подкрепления прибывали каждый день, позиции для защиты и отражения наскоков врага, давным-давно подготовлены, а многочисленные замки баронов были полны припасов и фуража. В первые дни сын графа даже не мог понять, на что рассчитывают уртанийские генералы, идя в лобовую атаку на хорошо укрепленные земли.

Разгадка подобной тактике наступила довольно быстро. Враг имел колоссальное преимущество в магической силе и опыте боевых подразделений. Многочисленные наемники, для которых война была родным домом, шли в арьергарде армии, показывая настоящие чудеса военного искусства. Медленно, шаг за шагом, родвалийцы отступали, оставляя одну деревушку за другой. Но все это были лишь передовые части, когда как основная армия готовилась к бою и обороне.

У них был шанс. Неплохой такой шанс прогнать уртанийцев обратно в первые же месяцы войны. Не смотря на отступление, позиции были хорошо подготовлены, замки надежно укреплены и пополнены гарнизонами. Они могли держать осаду в течении многих месяцев, легко оттягивая на себя значительные силы врага. Сражаясь в обороне, можно было измотать врага жалящими ударами, после чего ударив с нескольких направлений, расчленить армию и погнать их за пределы королевства.

Таков был план генералов, об этом говорили офицеры и простые солдаты. Вот только у короля были совершенно другие идеи. Он грезил о генеральном сражении. Сидя в столице и даже не понимая какая ситуация складывается на земле, он отдал приказ выдвигаться в сторону войска Уртании и выбить захатчиков с земли королевства. Тщетно генералы и высокопоставленные маги пытались убедить его величество в ошибочности подобных действий. Король стоял на своем.

В последний день лета, когда с неба уже вторую седмицу лил безостановочный дождь, армия покинула свои позиции. Растянув походные колоны на многие километры, утопая по грудь в грязи, без припасов и обоза, вымученные и злые солдаты, двигались вперед навстречу своим противникам. Ночь перед боем была воистину ужасной. Ливень не прекращался ни на минуту, земля превратилась в размокшую жижу, да еще интенданты не смогли правильно рассчитать время пути. Из-за чего, большей части армии пришлось заночевать под открытым небом, прямо посреди, превратившегося в жидкую грязь, поля.

В ту ночь Винсент решил для себя, что эта ночевка стала худшим испытанием в его жизни. Хуже чем эта ночь быть попросту не может. Думал про себя молодой человек, пытаясь поглубже завернуться в отсыревшее, тонкое одеяло, от которого совсем не было толку. Следующий же день, показал, всегда может быть хуже.

Когда армия добралась до намеченной цели, оказалось, что уртанийцы уже не только подтянулись на поле боя, но и успели выстроиться в боевые порядки. Разразившаяся битва стала для родвалийской армии настоящим кошмаром. На поле даже не успели подтянуть все полки, застрявшие в грязи, отсутствовала артиллерия, застрявшая в разобранном виде вместе с обозом. Это был не бой, избиение. В первые полчаса боя уртанийские гвардейцы, совместно с наемниками, разгромили центр армии, разорвав ее на две части. Их магистры, наносили магические удары из тыла, в считанные минуты прорывая щиты родвалийских полковых магов. После такого сокрушительного разгрома, армия уже не могла сопротивляться.

Сохранивший наибольшую боеспособность левый фланг, смог перегруппироваться и организовано отступить. Они были отрезаны от основных дорог и вынуждены были двигаться на север, уходя все дальше к предгорьям туманных гор. Правый фланг, в составе которого не посчастливилось оказаться и Винсенту, потерял своих командиров и многих старших офицеров. Здесь больше никто не подумывал о сопротивлении. Солдаты бежали, желая лишь спасти свои жизни. В этой адской мясорубке сыну западного графа удалось сохранить часть своих бойцов. Шесть десятков верных соратников отступали вместе с ним по раскисшим дорогам, вознося мольбы богам, чтобы дождь не закончился, и земля не успела высохнуть. Ведь в противном случае случае легкая уртанийская конница не оставила бы им и шанса на спасение.

Вжииииих! Бах!

Винсент встряхнулся, скидывая с себя нахлынувшие воспоминания. Со стороны осаждающего лагеря сработал требушет. Огромный камень, взмыв в воздух, упал всего в каких-то нескольких метрах от крепостной стены.

– Пристреливаются, ваша милость. Полдня будут так долбить, а затем уже в стены станет прилетать. – Заметив взгляд Винсента, объяснил командир расчета баллисты.

– А это значит только одно. Завтра штурм. – Хмуро проговорил стоявший неподалеку стражник.

…

Тупая боль пронизывала сознание. Навалившаяся усталость, словно неподъемный валун тянула к земле. Онемевшие конечности продолжали двигаться лишь механически, на одних лишь вбитых в тело рефлексах. Клинок в руках стал невероятно тяжелым, доспехи давили на плечи, горло пересохло и хотелось лишь одного, лечь на землю и припав к кружке ледяной воды, пить-пить-пить. Но…

– Руби! Да лестницу руби, они же сейчас снова залезут и закрепятся.

Здоровенный детина взмахнул топором, раз за разом опуская свое оружие на деревянную лестницу с зубьями, закрепившуюся на стене. Возможно, у него бы получилось, если бы не вражеский боец, так не вовремя появившийся на вершине парапета. Удар коротким копьем вышел не совсем удачным, но и этого хватило, чтобы детина с топором отступил от стены, зажимая раненую грудь. Тут же, на стену, один за другим, стали забираться вражеские бойцы.

– Сейчас закрепятся. Давайте, милорд, нужно их опрокинуть.

Винсент кивнул и вместе с горсткой своих бойцов бросился на врага. Клинок поет песню смерти, брызги крови разлетаются в разные стороны. Удар, уворот, снова удар, уступить место стоящему за спиной бойцу и вновь вперед. Удары сыпались со всех сторон, жала коротких копий мелькали в миллиметрах рядом с лицом, кровь из рассеченных бровей застилала глаза, но не было даже секунды, чтобы смахнуть ее.

Вжуух!

Огненный пульсар сорвался с ладони одного из бойцов и испепелил сразу двоих бойцов Винсента. Среди взобравшихся на стену врагов оказался маг. Ученик, или старший ученик, машинально оценил уровень сын графа. Хотя, скорее первое, даже старшего вряд ли бы послали вместе со смертниками из пехоты. Самоучка.

Испуганные демонстрацией магии бойцы, постепенно отступали от образовавшегося полукольца врагов, все больше отдавая территорию на вершине стены. Еще немного и противник сможет взять часть северной стены и тогда уже пойдет на штурм башен, с которых били баллисты. А это считай конец защитников.

– Это не маг, ученик. Наступайте, давите их! – Надрывая сухое горло пытался кричать Винсент.