– А нам то что теперь делать? – наседала на офицера грудью блондинка. Ворот ее халатика чуть распахнулся.

– Идите домой! – приказал капитан, глядя на мужчину, но обращаясь к его жене. В таких семьях мужья мало что решают. – Я пришлю нашего сотрудника.

– Точно пришлете? – недоверчиво спросила женщина. – Квартира сто сорок семь!

Федченко молча кивнул, приподнял желтую ленточку, опоясывающую место происшествия. В настоящий момент над трупом склонился грузный мужчина. Солнце скрылось за тучами, на улице похолодало, но блестящую лысину толстяка украшали бисеринки пота. Он приблизил мясистое лицо к пергаментно-белым губам лежащей на капоте кроссовера женщины, словно намереваясь ее поцеловать.

– Где хозяин машины? – спросил Федченко, протягивая руку для приветствия молоденькому лейтенанту.

– Увезли, товарищ капитан! – почему-то обрадованно сообщил лейтенант. У него были рубиновые оттопыренные уши и младенческий румянец на щеках.

– Куда?

– Федор Андреевич Смирнов, – сверившись с записью в смартфоне, доложил лейтенант. – Отвезли в Мариинскую больницу. Сердечный приступ.

– Номер дежурного врача взял?

– Так точно! – улыбался лейтенант. Он достал из планшета блокнот, открыл страничку. – Вот!

Федченко бегло глянул на цифры. Уникальная особенность; запоминать цифровую комбинацию с первого прочтения, не принесла ему ни славы, ни денег.

Усатый мужик докурил сигарету, метнул окурок на асфальт, забрался в салон своей «шестерки». Рычание стихло.

– Молодец, – сказал Федченко, лишь по той причине, молчать было глупо. Он поднял глаза на окна, мысленно прочертил траекторию полета. Андрей Федченко был симпатичным мужчиной, с густыми черными иссеченными сединой, и внимательным взглядом карих глаз. Сломанный нос мужскую внешность не портил, – результат многолетнего увлечения боксом. Вплоть до сорокалетнего юбилея он выступал на турнирах МВД по боксу. Пару лет назад бросил это увлекательное и небезопасное занятие.

– Хочу дожить до пенсии с целыми костями и ходить в унитаз, а не под себя! – сообщил он тренеру Якову Фролычу и друзьям по спортивному клубу, однако тренировки продолжал посещать, пару раз в неделю стучал по мешку, бил по «лапам».

Он подавил мимолетный приступ тошноты, подошел к эксперту.

– Гамарджоба, кацо! – Федченко хлопнул по мясистому плечу эксперта.

– И тебе не хворать, служивый! – толстяк обернул потное лицо. Он был черноглазым, с густыми, сросшимися у переносицы бровями, а лишний вес являлся следствием двух несовместимых причин; прекрасному пищеварению и диабету второго типа. Капитан Вахтанг Гучава носил с собой шприц в футляре, стилизованный под массивную авторучку, два раза в день делал укол инсулина. Болезнь не испортила характер добродушного грузина, он знал уйму анекдотов. Гучава воздел руки, облаченные в синие латексные перчатки, словно намереваясь помолиться.

– Хорошая история, что скажешь, Андрей? – он кивнул на распростертое тело.

– Случалось и повеселее…

Левая глазница трупа зияла пурпурно-черной пустотой, вытекшая на скулу сукровица засохла, и багровела как пятно на палитре художника. В правом глазу торчал осколок зеркала, и отражался краешек синего неба. Бледные губы перекрывали стежки черной нитки, краешек свисал на подбородок. Зрелище не для слабонервных!

– Ничего не вижу, ничего, никому не скажу! – задумчиво проговорил эксперт.

Федченко обернулся к стоящему поодаль лейтенанту.

– Задание тебе, Лева! Обойди все квартиры дома, – он протянул руку в сторону ближайшей высотки, – от пятого этажа, до последнего. – Палец капитана обвел квадрат, включающий три десятка окон. – Поговори с жильцами, запиши данные. Если, что покажется странным, звони. Зайди на чердак, обычно ключи держат жители последних этажей. Персонально побеседуй с жильцами сто сорок седьмой квартиры. – Он проводил взглядом удаляющуюся семейную пару. Женщина придерживала на груди халатик, нервно и зло выговаривала что-то мужу. Тот шел, сильно горбясь, отвечал.

– Так точно! – молоденький полицейский нахмурился, став похожим на подростка, играющего в шпионы, и поспешил к подъезду, на ходу важно придерживая пальцами кобуру.

– Глупо, Андрон! – прокомментировал действия Федченко эксперт. – Вряд ли ее из окна выкинули.

Капитан с тоской посмотрел на суровую нитку, торчащую из нижней губы покойника.

– Девочку штопали при жизни, – сказал эксперт, словно угадав мысли Федченко. Он бесцеремонно поднял безымянным пальцем нижнюю губу. – И судя по прокушенному языку, она оставалась в сознании. Думаю, с выдавленными глазными яблоками и художествам на груди та же история.

Федченко оглянулся на полицейский УАЗ. Неподалеку скучающе стояли трое «омоновнцев», массивные бронежилеты закрывали грудь бойцов. Заходящее солнце отражалось в окнах домов. Вахтанг прав. Опрашивать жителей дома нет резона, тем более, жертва, скорее всего, «вылетела» по меткому определению эксперта не из окна одной из квартир, а с крыши.

– Тот, кто скинул девушку, должен был обладать силой атлета, – вслух размышлял Федченко. – Если он не пользовался подручными средствами…

Эксперт вопросительно поднял густые брови.

– Что-то типа метательной машины, – пояснил Федченко, а сказав, понял, что сморозил глупость. На кой черт кто-то будет тащить метательную машину на крышу дома! Шестнадцать лет работы в органах привели Федченко к убеждению, – в мотивах преступных деяний лежат простые схемы. Злоумышленники, как правило, идут по пути наименьшего сопротивления. Собственно, на этом стоит мир. Чем меньше усилий,– тем лучше. Хотя есть исключения. В десять процентов входят шизофреники, – им диктуют волю голоса, звучащие в их головах, и психопатические личности, – они составляют группу так называемых пограничных расстройств. Федченко хорошо запомнил одного такого человека, обеспеченного бизнесмена и чиновника, отца трех дочерей. Бизнесмен изощренно истязал своих дочерей, – капитан Федченко обнаружил восьмилетнюю девочку со следами угольно-черных ожогов на теле, покрытых гниющей коростой. Девочка часто дышала широко открытым ртом, в глазах застыл смертельный ужас раненого животного. Бизнесмен увозил детей в загородный дом,– одна из комнат с хорошей звукоизоляцией была оборудована под пыточную. Это был обаятельный пятидесятилетний мужчина с грустными глазами спаниеля, и здоровым румянцем на полных щеках. В тот раз Федченко утратил самообладание. Он сломал бизнесмену челюсть, и бил точными ударами в пах, пока его не оттащил прибежавший на шум напарник. Было возбуждено два уголовных дела, капитана полиции отстранили от дел. Вмешался случай. Чиновник скончался от обширного инфаркта. Не пережил принудительной кастрации! Мрачно пошутил все тот же Вахтанг. После сокрушительных ударов капитана чиновник лишился способности к простым мужским радостям. Федченко носил на груди старенький серебряный крестик, но в Бога не верил. Мир слишком жесток, чтобы в нем оставалось место для человеколюбивой концепции христианства. Эта история поставила крест на его служебной карьере, – звание вечного капитана, по всей видимости, придется влачить до пенсии. У бизнесмена садиста были влиятельные друзья в высшем эшелоне властных структур. Штатный психолог задавал Андрею Федченко вопрос, – повторил бы он самосуд в случае возникновения аналогичной ситуации. Федченко, не задумываясь, ответил – да.

– Для офицера полиции вы слишком эмоциональны, товарищ капитан, – поджав губы, сообщил психолог. На его запястье сверкнул золотой браслет дорогих часов. Он подписал заключение.

«Склонен к импульсивным поступкам, немотивированным приступам агрессии. Рекомендована работа с психологом. Для работы в органах МВД ограниченно годен».

Теперь Федченко в шутку называл себя ограниченно годным ментом. Могли из органов попереть, на его защиту активно встал начальник отделения. Бывший участник боевых действий в Афганистане.

– Ее где-то держали, – сообщил Гучава, деликатно проигнорировав бездарную фразу коллеги насчет метательной машины. Он указал на руки. На запястьях отпечатались правильной формы розовые круги.