Дело остается открытым. Однако сейчас я приступаю к другому расследованию.

Хотя арест грабителей банка – захватывающее времяпрепровождение, я заметил, что сейчас не могу сосредоточиться на своем новом задании. Мои мысли то и дело возвращаются к безымянной могиле в штате Вашингтон.

Прошлой ночью мне приснился очень странный сон. Я танцевал с карликом и с какой-то писаной красавицей.

В июне 1988 года Уиндом Эрл попытался сбежать из больницы, но был пойман. Через несколько дней Купер получил по почте еще одну магнитофонную запись.

Пора начать игру сначала. Первый ход мой, и я его сделаю в самый неожиданный момент. В самый худший для тебя момент.

А теперь загадка.

Если самолет разобьется на канадско-американской границе, на какой стороне похоронят уцелевших?

Это легкая загадка.

Ответ: ни на какой. Сперва их надо убить.

А вот еще одна.

Как ты думаешь, почему Бобби Фишер забросил шахматы и обратился к Богу?

Ответ: чтобы проникнуть на ту сторону.

Попадаются ли тебе хорошенькие девушки?

Скоро увидимся, Дейл!

Если зло – это нить, которой обмотан весь земной шар, то, боюсь, концы ее сходятся в палате Уиндома. Полиция сообщила, что незадолго до побега Уиндома двух пациентов, с которыми он подружился в больнице, нашли повешенными в своих палатах. По сообщениям врачей, состояние обоих в последнее время значительно улучшилось и через пару недель их должны были выписать.

Диана, я никогда тебя об этом не просил, и, как правило, я стараюсь не смешивать личные дела с общественными, но должен сказать, что почту за честь, если ты согласишься со мной пообедать. Если это каким-то образом нарушает сложившиеся между нами отношения, я пойму твой отказ. Если же нет, то давай встретимся в восемь вечера?

Вчера вечером, когда мы ели очень вкусную утку, я вдруг сообразил, что не знаю Дианиной фамилии.

Передо мной замаячила ужасная перспектива отпуска. Какой-то тип, который сидит в маленьком кабинетике и постоянно пялится в экран компьютера, уверяет, что я должен отдохнуть.

Докторский Колпак, Альберта. Собираясь в путешествие, Диана, я даже не подозревал о существовании городка с подобным названием. Здесь я купил отличные прочные снегоступы ручной работы. Следующая остановка будет в Лосиной Пасти, поищу там хороший топор.

Я надеялся, что мне удастся навестить брата, когда попаду на северную границу, но я опоздал. Брат теперь в Южной Америке. Я лет двадцать не видел Эммета, Диана. Боюсь, мы с ним стали совсем чужими. Хотелось бы, чтобы это было не так, но слишком уж разная у нас жизнь.

Диана, ничто в этой жизни меня так не радует, как возвращение домой после всяких приключений. Не знаю, в чем причина: то ли сказывается разность культур, то ли просто канадцы очень любят сахар, но пироги у них изумительные. Если тебе когда-нибудь доведется побывать во Флин-Флоне, загляни в кафе «Флорида» и отведай торта с клубничным муссом.

Диана, я уезжаю в Филадельфию. Мой отец заболел. Я дам о себе знать, когда лучше смогу оценить его состояние.

Диана, я несколько часов бродил по улицам, на которых вырос. Здесь так много изменилось! Кафе «Дюва» закрыто. Кинотеатр «Бэнд-бокс» сгорел. А ведь я именно там смотрел «Бонни и Клайда»! Наверное, я был единственным из зрителей, кто сочувствовал полицейским.

Старик Симмс и его скобяная лавка исчезли. Он умер много лет назад, и вскоре после этого сын продал лавку. Даже шпана с Двадцать четвертой улицы уже не та, что была раньше. Теперь они ходят с оружием.

На месте нашего старого дома устроили автомобильную стоянку, рядом гриль-бар. Остались только бетонные ступеньки, что вели к входной двери, да несколько кусков от алюминиевого навеса.

Шлурманы уехали через несколько лет после смерти Марии. Что сталось с ее креслом-мешком, я не знаю. Зато школа осталась прежней. Я несколько часов сидел в актовом зале. Там всегда стоит тишина. Директор сказал мне, что мистер Брумли – уборщик, застукавший меня, когда я записывал на магнитофон объяснения учительницы на уроке по женской гигиене, – выиграл в Атлантик-Сити пятьдесят тысяч долларов и ушел на пенсию.

Все, что делало этот город моим, исчезло. Люди, здания, запахи, звуки. А то, что осталось, мне уже не принадлежит. Я путешествую во времени, ныряю вглубь, выныриваю на поверхность, словно археолог, и надеюсь отыскать разгадки забытых секретов или же ориентиры для моих будущих странствий. Но ничего подобного мне найти не удается. Никому не дано удержать прошлое и заглянуть в будущее.

Только кладбище неизменно. Разве что тут прибавилось несколько надгробных камней. Да и трава не такая зеленая. И посетители стали старше. Однако для тех, кто тут покоится, все это не имеет значения. Им открылась единственная настоящая правда. Все, чем мы здесь занимаемся, все наши проблемы, победы, любовь и ненависть, истина и обещания – все преходяще. Это лишь видимость.

А маленькая стеклянная пирамидка, которую я положил на могилу Марии, куда-то подевалась. Надеюсь, тому, кто ее взял, повезет больше, чем нам.

Мой старик выкарабкался, хотя и был на волосок от смерти. У него барахлил сердечный клапан. Сегодня днем он сказал мне, что, когда его выпишут, они с Шемрок продадут типографию и уедут из Филадельфии. Вроде бы он хочет купить какое-нибудь суденышко. Надеюсь, оно хотя бы течь не будет.

Завтра я съезжу туда, где мы бросили в воду прах моей матери. Вряд ли я еще когда-нибудь сюда вернусь. Больше меня здесь ничто не держит.

Наверное, я тебе никогда не рассказывал, Диана, но в 1970 году мой отец обнаружил на Луне новый кратер. Его назвали кратер Купера, он на самом краешке темной стороны Луны.

Диана, Строительно-инженерный корпус представляет собой страшную угрозу духовной жизни нашей страны. Я стою сейчас на берегу огромного болота, заросшего водорослями. А ведь когда-то здесь была маленькая тихая речка, по которой моя мама уплыла в океан. Эти ублюдки поставили здесь плотину!

Диана, сегодня я получил весточку от отца. Его выписали из больницы. Типографию выставили на торги. Он прислал мне снимок списанного буксира, который продают во Флориде. Ничего не могу с собой поделать – так и вижу, как отца проглатывает Белый Кит.

Скучная неделя: одно ограбление банка, один случай вымогательства и одно неудавшееся похищение ребенка. Вчера в Ротари-клубе я держал речь о служебных преступлениях чиновников. Короче говоря, Диана, мне тошно, и я не знаю, как с этим бороться. Холмсу помогал кокаин, но я считаю подобный метод неприемлемым. Мне, как любому сыщику, нужно интересное дело. Что-нибудь, в чем я мог бы себя проверить, испытать свои возможности. Чтобы я мог подойти к самому краю, за которым пылает пожар, и рискнуть всем, что у меня есть. Пройти по лезвию бритвы. Неужели настоящих, серьезных дел больше не осталось, Диана? Таких, как похищение ребенка Линдбергов, ограбление «Бринкса»? Где вы, Джон Диллинджер, профессор Мориарти? Но если бы я действительно искренне надеялся, что такие преступники существуют, я должен был бы снять свой значок, сдать оружие и уйти в отставку. Как говорится, будь поскромнее в своих желаниях, а то мечты исполнятся.