На второй фотографии смеющийся вырцанин играет на струнном инструменте, похожем на гитару.

– Это мой средний, он был врачом.

– А почему был? – спросила я, как можно деликатнее.

– Да нет… он жив и здоров, ответила Дарценна. – Но с ним произошла большая неприятность. Он был хорошим врачом. Но, видимо, допустил ошибку. Он оперировал аппендицит, операция несложная, но на следующий день пациент скончался. Было назначено расследование. Комиссия определила некоторые действия доктора Халанца, моего сына, как ошибочные. Состоялось экстренное заседание Совета, который через несколько часов вынес решение дисквалифицировать Халанца как врача. Полгода он провёл в комнате наказаний, а потом стал работать мусорщиком. Это большое несчастье для нашей семьи, я очень за него переживаю. Каждые полгода он подаёт прошение о восстановлении в правах, но Совет ему отказывает.

– Сочувствую Вам, – сказала я и дотронулась до её маленькой зелёной руки, державшей фотографию сына.

– Скажите. Дарценна, а как Ваш сын сам оценивает случившееся? Он признаёт себя виновным?

– Нет, – покачала головой Дарценна, – он считал заключение комиссии ошибочным, но никак не мог это доказать.

Чтобы отвлечь Дарценну от грустных мыслей, я решила переключить разговор на другую тему.

– Скажите, милая Дарценна, а в каких условиях Вы живёте?

– У нас мужем двухкомнатные апартаменты на 3 этаже. Раньше мальчики жили с нами, а когда стали взрослыми, каждый из них получил свою отдельную комнату.

Дарценна явно оживилась, её обрадовало, что можно повернуть разговор в другое русло.

– В наших апартаментах просторный холл, санузел и две комнаты – моя и мужа, – продолжила она. – Если мне позволят, я приглашу Вас к себе.

– А почему могут не позволить? – невольно вырвалось у меня. Дарценна растерялась, глаза её как-то лихорадочно забегали, и так ничего и не ответила. Тогда я решила продолжить атаку и постараться хоть что-нибудь ещё узнать.

– Простите за любопытство, а Вы не знаете, почему меня поселили здесь, хотя все обитатели корабля живут на 3 этаже?

Это комната для гостей, – ответила она.

– И часто здесь бывают гости?

Выражение её лица вдруг утратило ту непосредственную живость, которой она меня так подкупила во время нашей доверительной и, казалось искренней и дружеской, беседы. Взгляд стал холодным и каким-то официальным. Она заговорила тихо и мягко, но тоном, не терпящим ни дальнейших расспросов, ни возражений.

– Извините меня, – сказала она, – но я не имею права отвечать на подобные вопросы.

«Что такого странного я спросила?» – мысленно изумилась я. Очевидно, этим вопросом я попыталась вторгнуться в государственные тайны. Впрочем, у меня ничего такого и в мыслях не было. Хотя, конечно, какие-либо гости на межпланетном корабле должны были предполагать важный государственный интерес к ним. Так что, я опять ляпнула, не подумав.

– Чтобы не совершить какую-нибудь ещё оплошность, предоставляю Вам, Дарценна, выбирать тему для разговора. Я постараюсь не задавать никаких глупых вопросов. Она улыбнулась, и глаза опять стали живыми и добрыми.

– Расскажите теперь о себе, – попросила она. – У Вас есть семья?

Я рассказала про дочку, немного про работу и про свою квартиру в центре Санкт-Петербурга, у метро Чернышевская. Дарценна слушала с большим интересом.

– Что такое метро? – спросила она.

– Это подземная железная дорога.

– А-а… – протянула она с таким видом, как будто поняла, но на самом деле у неё никаких ассоциаций со сказанным мною не возникло. Просто ей было стыдно в этом признаться. Тогда она переключилась на более знакомую ей тему.

– А почему Вы живёте одна? А где же Ваш муж?

– Я была замужем, но мы уже давно развелись.

На лице Дарценны читалось большое изумление. Очевидно, что у вырцан не было принято разводиться. Какая-то очень прямолинейно добропорядочная нация. Я решила пояснить. – Когда-то давно мы жили счастливо и растили вместе нашу дочку. Но потом он стал встречаться с другой женщиной. Я узнала об этом, и подала на развод.

Изумление Дарценны всё возрастало, даже рот приоткрылся, а нос стал подёргиваться то вверх, то вниз.

– А зачем же ему другая женщина, если у него уже есть жена? – удивлённо осведомилась она.

Я усмехнулась.

– Но женщин ведь много. Своя жена за много лет, очевидно, надоела, и он увлёкся другой. У нас так бывает довольно часто.

Глаза у Дарценны заметно расширились от крайнего удивления, и брови поползли наверх.

– Более того, – продолжила я, чтобы уж окончательно сбить с толку эту милую вырцанку, – у нас нередко и женщина может увлечься каким-нибудь другим мужчиной, кроме мужа.

Это её совершенно доканало.

– Это непостижимо, невероятно! – воскликнула она. – Наша история не знает подобных прецедентов. Я думаю, у нас бы за это строго наказывали.

Я не стала уточнять, что на Земле есть несколько мусульманских стран, где женщин действительно до сих пор строго наказывают – даже предусмотрена казнь за измену мужу. Но у вырцан, в принципе, таких мыслей не возникало – ни у женщин, ни, даже, у мужчин. Очевидно, Дарценне и в страшном сне не могла присниться попытка позаигрывать с кем-нибудь из вырцан, и уж тем более, её никогда не посещала мысль о возможной измене мужу. Вырцанские мужчины, значит, были так воспитаны, что никогда бы не посмели оказывать знаки внимания чужой жене. Теперь я понимаю, почему вырцанская литература такая скучная: ни измен, ни ревности, ни любовных треугольников, никаких страстей. И тогда я решила задать совершенно неприличный вопрос.

– Извините, Дарценна, если Вам не понравится то, что я спрошу, мы не будем говорить на эту тему. Но простите моё любопытство: ведь если на корабле, кроме Вас, больше нет женщин, то как же без них обходятся все ваши мужчины?

На этот раз она совершенно адекватно отреагировала на мой вопрос. Наверно здесь не было государственной тайны. Дарценна улыбнулась краешком губ и сказала:

– У нас есть резиновые вырцанки. Каждый мужчина, достигший двадцати трёх лет, имеет право раз в неделю взять себе со склада резиновую женщину.

Боже! Какая унылая, строго регламентированная, личная жизнь у несчастных вырцан. Господин Минц среди них просто счастливчик, ведь он единственный среди всех, у кого есть настоящая живая жена.

Поговорив ещё некоторое время о каких-то пустяках, в основном касающихся туалетных принадлежностей и прочих женских мелочей, мы расстались чрезвычайно довольные друг другом.

Ночь я провела спокойно, а утром, после зарядки и завтрака, решила отправиться в библиотеку, чтобы продолжить знакомство с вырцанской литературой. На этот раз моё внимание привлекла небольшая повесть «Приключения любопытного Линца». Написана повесть была весьма живенько и очень напоминала европейскую приключенческую литературу с поправкой на вырцанские реалии и стиль жизни. Я взяла книгу и отправилась обратно в свою комнату.

Студент Линц вместе со своими сокурсниками и руководителем отправляются в исследовательскую экспедицию с целью изучения флоры и фауны необитаемых лесов в южной части Вырцы. Через несколько дней после начала экспедиции, Линц, гоняясь за какой-то огромной бабочкой, отбивается от своей группы и, заблудившись, никак не может найти дорогу обратно в лагерь. Его ищут сначала пешеходным отрядами потом с вертолётом, но никак не могут найти. Дело в том, что во время поисков с вертолёта, Линц провалился в глубокий овраг, закрытый ветками и деревьями, и долго не мог из него выбраться. Поиски не дали никакого результата, экспедиция уехала, а Линца стали считать без вести пропавшим. Из оврага его достали обезьяны, и он долго жил с ними в стае. Его бытие в обезьянском сообществе описывается подробно и очень смешно. Нашли его только через год совершенно случайно. Член другой экспедиции, геологической, отошёл за куст по малой нужде, и там буквально нос к носу столкнулся с Линцем. Тот неописуемо обрадовался, он уже не чаял встретиться когда-нибудь с людьми, теперь же вскоре благополучно вернулся домой.