Я срываюсь, когда он присылает мне сообщение о мистере Брюзге, который сидит на его столе. Я вижу часть стейка Лиама, нарезанного для него на маленькой тарелке. Что заставляет меня улыбаться от уха до уха, так это то, что мистер Брюзга одет в свой маленький костюмчик и выглядит очень самодовольно. Я не могу поверить, что он позволил Лиаму надеть это на себя. Вообще-то, могу. Мистер Брюзга, вероятно, вел себя так, как будто мистер Бакстер был там, чтобы обслужить его.

Мистер Бакстер: Стоит каждого пенни.

Этот кошачий костюм стоил две штуки. Это было сделано каким-то высококлассным дизайнером. Они должны были быть ускорено доставить и увеличить в размере в нескольких местах. Не то чтобы я когда-нибудь позволила мистеру Брюзге узнать об этом. Он хорошо выглядит пухлым.

Мистер Бакстер: Вернись. Ты мне нужна.

Я ломаюсь над последней части. «Ты мне нужна» заводит меня больше всего на свете.

— Мы почти закончили? — Я спрашиваю милую спа-леди Джули. Она отвечала за мой уход сегодня днем. Она поворачивает стул, и я смотрю на себя.

— Вау. — Я знаю, что это я, но выгляжу совсем по-другому.

— Ты сияешь, — говорит Джули. Да. — Так что думаю, мы закончили.

— Спасибо. — Я встаю, обнимаю ее, прежде чем написать мистеру Бакстеру.

Я: Уже в пути.

Я пишу коротко и по существу, потому что в действительности хочу написать, что он мне тоже нужен.

Глава 15

Лиам

Она испытывала меня весь день. Я знаю почему. Я ушел сегодня рано утром, чтобы приступить к своей обычной рутине. Спортзал, бритье, душ, работа. Я думал, что это прояснит мою голову, если я буду делать то, что делаю всегда. Вместо этого я был одержим своим солнышком. Она занимала каждое мгновение и до сих пор занимает. Как она превратилась из дочери врага в кого-то, о ком я постоянно думаю в течение недели? Я не знаю, но это именно то, что произошло.

Мистер Брюзга ударяет лапой ручку на моем столе, затем спрыгивает вниз, чтобы продолжить свое нападение.

Где она? Она уже должна была вернуться. Беспокойство пробегает у меня по спине, но потом я слышу знакомый стук ее каблуков по полу возле моего кабинета.

Все во мне кипит, когда мои двери распахиваются, и она врывается внутрь.

— Остановись! — Я встаю, и сила моего слова заставляет мистера Брюзгу выскочить за закрывающуюся дверь.

— Что-то не так? — Она моргает, ее пальцы сплетаются вместе, когда она смотрит, как я приближаюсь.

— Определенно. — Я кружу вокруг нее, любуясь ее гладкой кожей, распущенными кудрями и розовым пятном на губах. Она воплощенная в жизнь влажная мечта, ее изгибы отчаянно нуждаются в моих руках.

— Что? Это из-за моих волос? Я не могу сказать, использовала ли она слишком много завивки, чтобы получить…

— Тсс. — Я останавливаюсь перед ней, мой рот наполняется слюной. — На этот раз Вы действительно все испортили, мисс Лавин.

— Солнышко, — поправляет она.

Я подхожу к ней сзади и хватаю ее за бедра, притягивая к себе. Она визжит, когда я шепчу ей на ухо:

— Ты забыла переадресовывать звонки. Снова.

— О нет. — Она прижимает свою круглую попку к моему члену, слегка двигая бедрами. — Это большая ошибка.

— Ты пришла сюда за дисциплиной. — Я хватаю ее за попку, сжимая и разминая.

— Да, — выдыхает она.

— И ты убежала, не попрощавшись должным образом. Неужели ты думала, что я забуду об этом? — Я провожу ее вперед, пока она не оказывается за моим столом.

— У меня были дела, эм, которые нужно было сделать, и поэтому я должна была уйти…

Я толкаю ее вниз, затем задираю юбку.

— Без трусиков, — выдавливаю я.

— Мое выходное платье не подразумевает наличие трусиков, мистер Бакстер. — Она говорит это разумным тоном, но придыхание выдает ее. — Я хочу хорошо выглядеть для тебя.

— Ты всегда выглядишь идеально для меня, солнышко. — Я расстегиваю ремень, освобождаю свой член и толкаюсь в ее горячую, влажную киску.

Ее стон перебивает все другие мысли, которые могли у меня возникнуть, и я отступаю назад и толкаю так сильно, что мой тяжелый стол движется по деревянному полу.

— Это то, что тебе нужно, чтобы быть хорошим работником. — Я жестко трахаю ее, прижимая к столу и отдавая ей каждый дюйм себя. — Ты хочешь быть хорошей, верно?

— Да, мистер Бакстер. — Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, ее глаза широко раскрыты, когда я врываюсь в нее.

— Я вытрахаю из тебя все плохое, солнышко. — Я шлепаю ее по заднице, когда она стонет. — И к черту все хорошее.

Схватив ее за бедра, я притягиваю ее обратно к себе, шлепающие звуки кожи о кожу громко звучат в моем пещеристом офисе.

Дотягиваясь до ее клитора, я играю с ним, прижимаю к нему кончик пальца и втираю резкими, быстрыми круговыми движениями. Она дергается, ее киска напрягается, когда я даю ей именно то, что ей нужно. Когда она кончает, я отпускаю ее, наполняя ее тугую киску всем, что у меня есть, в то время как ее стенки жадно выдавливают это из меня. Я продолжаю ласкать ее, пока она не обмякнет на моем столе, ее розовая попка в воздухе, мой член все еще внутри нее. Глядя вниз, я запечатлеваю это в памяти, как она выглядит, когда я трахал ее так грубо.

Я выхожу, направляюсь в свою ванную и возвращаюсь с какой-то салфеткой. Вымыв ее, я разглаживаю ее юбку обратно.

Она встает и поворачивается ко мне, ее глаза сияют, помада едва размазана. Я вытираю пальцем, затем посылаю все к черту и беру ее в рот. Она сжимает лацканы моего пиджака, когда я прижимаю ее к себе, лаская ее язык своим. Мы целуемся долгими минутами, моя потребность в ней растет вместо того, чтобы быть удовлетворенной. Перестану ли я когда-нибудь хотеть ее?

Отстраняясь, она делает вдох и говорит:

— Я не собиралась этого делать.

— Что делать? — Я обхватываю ее щеку ладонью.

— Принять мое наказание.

— Но тебе это нужно, солнышко. И нужно, чтобы я дал его тебе. — Я снова целую ее, и она тает для меня.

— Подожди. — Она прижимается к моей груди. — Ты ушел этим утром. — Ее рот становится суровым.

— Да. — Я опускаю руки к ее заднице и сжимаю.

— Почему?

— Мне нужно было заняться своими утренними делами, а ты так сладко храпела, что я не хотел тебя будить. — Все это правда. Я опускаю ту часть, где я пытался рационально осмыслить наши отношения, но потерпел полную неудачу.

Она прищуривает глаза.

— Я не храплю.

— Мы с мистером Брюзгой думаем иначе. — Имеет ли она хоть малейшее представление о том, насколько она очаровательна, когда пытается быть жесткой?

— Не делай этого.

— Что?

— Не уходи.

Когда ее глаза наполняются слезами, я чувствую, как мое последнее сопротивление ослабевает. Я бы сделал все, чтобы удержать грустные слезы на ее щеках. Она — мое солнышко, и она заслуживает того, чтобы быть счастливой.

— Я больше не уйду.

Ее губы растягиваются в улыбке мощностью в миллион мегаватт, и мое сердце снова бьется ровно.

— Обещаешь?

— Обещаю. Если я тебе понадоблюсь утром, я буду там. — Я целую ее в кончик носа. — Но предупреждаю, мисс Лавин, я особенно жадный по утрам, и я просто не могу отрицать свои потребности, когда дело касается тебя.

— Я принимаю эти условия. — Она встает на цыпочки и целует меня в кончик носа, что вызывает у меня смех.

— Хорошо. — Я отступаю назад. — Скоро начнется Гала-концерт. Мне нужно переодеться, как и тебе. Мой водитель ждет тебя у входа.

Ее взгляд немного опускается.

— Что такое?

— Это просто. — Она сплетает пальцы вместе. — Просто, ну, я не знаю, что ты знаешь о моем отце, но он может быть очень… контролирующим.

Я хорошо это понимаю, учитывая, как он использовал и бросил мою мать. Но я позволил ей продолжать.

— И он пришел навестить меня вчера, чтобы предупредить.

— Предупредить? — Если он угрожал ей, я…

— О тебе.

— Обо мне? — Я беру ее за руки.