— Ясно, — лицо Кати выражало крайнюю сосредоточенность. — И долго ты этим занимался?

— Два года.

— Ну хорошо, Сань. Это ведь давно было, кто не делал глупостей в молодости?

— Это еще не все. В 2006-м мне нужно было поехать к одному парню. Он уже давно не отдавал боссу крупную сумму денег, поэтому пытаться их у него отжать не имело смысла. У него их просто не было.

— А зачем ты поехал тогда?

— Я приехал к нему на квартиру. У этого дурачка даже не хватило ума сбежать. Я приехал к нему на квартиру, чтобы убить.

Катя молчала.

— Он немного приоткрыл дверь, и я выбил ее, чтобы войти. Мы оказались у него в гостинной. Я начал его избивать. Хотел задушить, но после одного из моих ударов он стукнулся правым виском о столик. Так и умер.

— О, боже… — Тихо произнесла Катя.

— Да. Кровь текла из головы, залила полкомнаты. Я до сих пор помню все. Как он лежал мертвый. Помню даже узор на его обоях. Мне иногда снится его квартира.

— Зачем ты его убил?

— Приказали.

— Нет, в смысле, зачем твой босс тебе это приказал? Ведь деньги он бы все равно не вернул.

— Чтоб наказать. Это правила криминального мира. Если одному простить долг, тогда и другие подумают, что можно вот так легко взять и кинуть.

— Ужас какой, — Катя покачала головой и задумалась. — Что было потом? — Спросила она, спустя полминуты молчания.

— Мне пришлось уехать из города. Я затерялся в Нижнем Новгороде. Там по-новой все начал. Снова стал тренировать и тренироваться. Там же познакомился с девушкой, с которой потом мы съехались. Я тебе про нее рассказывал.

— Да, помню.

— Когда все улеглось, через несколько лет, вернулся в Ростов. Но больше этим не занимался. Да и людей этих уже нет: главаря группировки нашей, парней. Ни с кем с тех пор так и не виделся.

— Они погибли?

— Не знаю. Не факт. Мир уже другой, страна другая.

— Господи, — Катя снова покачала головой.

Примерно на минуту в комнате повисло молчание.

— Ты должна была это знать, Кать, — Александр нарушил воцарившееся безмолвие, посмотрев на девушку. — Я должен был тебе это рассказать еще раньше, до того, как мы съехались.

— Я о другом думаю… Как ты живешь с этим?

Мужчина не ответил. Катя ласково приложила ладонь к щетинистой щеке Александра, продолжая свой вопрос:

— Любимый, как ты живешь с таким грузом?

— Кать, я не хочу лицемерить. Я легко это пережил. Тогда испугался тюрьмы и сбежал. Но морального груза нет. Это была ошибка молодости, но каких-то сильных переживаний у меня нет.

— Но… — Катя подбирала слова. — Но ты ведь шел туда, зная, что убьешь человека. Почему ты не отказался? Почему не порвал с этими людьми?

— Я не знаю. Был молод, глуп. Обстоятельства так сложились. Ты просишь меня, чтобы я нашел оправдания своим действиям. Но ведь ситуация была тогда другая. Я не знаю, как поступил бы, если бы можно было вернуть время назад.

Катя снова замолчала. Ей хотелось много о чем расспросить Александра, но она не знала, с чего начать и как.

— Я напугал тебя? — Задал вопрос мужчина, глядя на возлюбленную.

— Нет. Не в этом дело. Просто эта история… Она так не складывается с твоим образом. Ты ведь такой замечательный человек.

— Ты не права. Я люблю тебя и никогда не обижу ни тебя, ни Сашу. Но я не хороший человек. Ведь, если вас кто-нибудь хоть пальцем тронет… — Александр покачал головой, озлобленно сжав губы. — Я бы убил, не задумываясь.

— Да кто нас тронет?

15

За три часа до разговора Александра и Кати в спальне, девушка сидела в том же ресторане, где у нее несколькими месяцами ранее проходила встреча с Валерой. Нынешний повод ее визита был тем же.

Она задержалась в офисе, а после отправилась на встречу с начальником, из-за которой и не смогла в тот день забрать дочь из школы. Девушка, как и прежде, сидела напротив панорамного окна и смотрела наружу.

Улица хранила печать недавнего снегопада. Он обрушивался на Ростов спонтанно, протоколируя наступление кроткой южной зимы. Когда же снова становилось тепло, снег превращался в серую кашу, оседавшую в расщелинах дорог, на обочинах или у подножий деревьев.

Примерно такую картину, приправленную хмурыми красками вечера, и наблюдала Катя, глядя в окно. Ее наблюдение прервал паркующийся у ресторана старый «Мерседес Е-класса». Она посмотрела на машину и, когда погасли передние фонари, увидела лицо выходящего из нее человека. Катя удивилась, опознав в водителе своего босса.

— А где твой «Роллс-Ройс»? — Спросила девушка после того, как поздоровалась с Валерием, и тот уселся на соседний стул.

— Пришлось продать, — небрежно ответил бизнесмен, разглядывая меню.

Катя ничего не сказала, а только внимательно разглядывала собеседника. Из разговора с ним, который продлился около часа, она поняла, что ее начальник испытывает серьезные финансовые проблемы.

Причину этих проблем Катя так и не смогла разгадать, зато отчетливо видела последствия. Не только в пасмурном настроении Валеры, но и в предмете их диалога.

Бизнесмен посвятил Катю в грядущую реструктуризацию компании. Он попросил ее подготовить все необходимое для продажи имеющейся в его активах сети ресторанов. Причем в максимально сжатые сроки.

Девушка не стала скрывать своего удивления не только от спонтанности данной затеи руководителя, но и от самой идеи. С чего вдруг? Почему так быстро? Она обращала внимание на некоторую понурость Валерия в последний месяц, но только сейчас связала его меланхоличное настроение с предстоящими изменениями в бизнесе. И не могла понять причины.

«Ему срочно понадобились деньги» — думала Катя. — «Поэтому он продал машину. Поэтому намеревается продать часть компании. Поэтому находится в таком удрученном настроении».

Девушка не стала задавать слишком много вопросов. После двух деликатных попыток она уловила нежелание Валеры распространяться на эту тему. Поэтому их разговор быстро перетек в обсуждение формальных аспектов грядущей продажи.

На протяжении всего диалога бизнесмен не менял интонации в голосе и своего настроения. Он был лаконичен в своих поручениях, скуп на эмоции и, несмотря на внешнюю сосредоточенность, глубоко подавлен. Раньше Катерина его таким не видела. Любые, даже крайне тяжелые операционные проблемы ее начальник принимал с деловым оптимизмом, свойственным людям его профессии. Это наводило девушку на мысль о том, что в этот раз проблемы Валерия выходили за границы его привычной сферы деятельности. И, может быть, не касались работы вовсе.

16

Спустя неделю Катя сидела в своем «Рендж Ровер», припаркованном у школы дочери. Она прождала девочку уже более тридцати минут. За это время Катя дважды пыталась дозвониться ребенку, но попытки были тщетными — телефон не отвечал.

Молодая мать вышла из машины и направилась к зданию школы.

— Здравствуйте, — Катя обратилась к классному руководителю дочери, зайдя в учительский кабинет. — А у ребят еще уроки? Я не могу дозвониться Саше.

— Здравствуйте, Катя, — вежливо ответила педагог, женщина шестидесяти лет, чей возраст оправдывал неформальное обращение к девушке. — А Саши сегодня не было на уроках. Вы разве не знаете?

— Нет, — протяжно сказало Катя. Она не видела себя со стороны, но отчетливо понимала, что ее лицо побагровело. — Ее ни на одном уроке не было?

— Сейчас посмотрю, — преподаватель раскрыла классный журнал и стала перелистывать страницы с фамилиями учеников. — Так… Лисицина… — Педагог указательным пальцем провела по листу журнала в поисках нужной строки. — Нет, ее сегодня совсем не было.

Катя покраснела еще больше. Ей показалось, что ее сердцебиение громом раздавалось по всей комнате. Саша за все пять лет обучения в школе ни разу не была уличена в прогулах. Но дело не только в этом. Материнская интуиция наводила Катю на тревожные мысли.

Выйдя из здания школы, девушка еще раз набрала номер дочери. Электронный голос в трубке снова произнес чопорное: «Абонент в данный момент недоступен…». Катя бросила трубку и сразу же позвонила Александру, подойдя к машине, но не садясь в нее.