— Катюш, — перебил он.

— Да? — Катя посмотрела на него ласковым умоляющим взглядом.

— Все нормально. Моя жизнь до встречи с вами не имела смысла. Я не был счастлив. Только последние три месяца я жил по-настоящему. Я знал, что делаю, чем рискую. И погибнуть ради того, чтобы стереть всю эту нечисть с земли — нормальный выбор. И я его сделал давно. В тот день, когда впервые убил человека. Я убийца. Этот инстинкт помогал мне в спорте, но большим спортсменом я не стал. Хочу напоследок использовать свою силу не напрасно. Чтобы спасти вас. Я люблю тебя. И люблю Сашу. И если ради этого стоит умереть, то пусть так и будет.

Еще на середине сказанных им слов Александр увидел две полоски хрусталя, стекавших по щекам Кати. Он обнял плачущую возлюбленную, затем посмотрел на нее, улыбнулся, утер слезы с ее лица и пошел переодеваться.

Выйдя из спальни в обновленной футболке, Александр сел на диван, куда уже успела переместиться Катя.

— Катюш, кое-что еще, — сказал мужчина, достав телефон. — Смотри, — Александр указал пальцем на интерактивную карту. — Сюда я поеду, в этом доме прячут Сашу. Через десять минут за тобой заедет Артур, парень из моего зала, ты его помнишь. Вы поедете вот сюда, — мужчина указал на место, находящееся в квартале от цели. — Вы будете ждать там. Саша к вам подойдет.

— А ты? — Молебно спросила Катя.

— Вы будете ждать там, — повторил Александр, чтобы пресечь дискуссию. — Меня не ждите. Если Саша будет без меня, забирайте ее и уезжайте. И не говори Артуру, что происходит. Он ничего не знает и знать не должен, чтобы не быть соучастником. Ты тоже потом ни в чем не признавайся. Ты поняла меня?

Катя молча кивнула. Александр положил свою широкую ладонь на руки девушки, сложенные на коленях, поцеловал ее в губы и молча покинул квартиру.

22

«Жестокость порождает жестокость, а кротость порождает кротость»

Герберт Спенсер

«Справедливость без силы — одна немощь, сила без справедливости — тиран»

Блез Паскаль

«Все, взявшие меч, мечом погибнут»

Евангелия от Матфея (26:52)

Взгляд Александра рыскающе плавал вдоль придорожных заборов коттеджного поселка, надменно отделившегося от основной части города. Высота здешних оград коррелировала с претенциозностью комплекса — отголосок старомодной традиции, когда заборы отождествлялись с визитными карточками, одновременно пряча и выпячивая богатство по другую сторону.

Свет уличных фонарей падал на основание лобового стекла и медленно стекал вверх, пока не исчезал вовсе, передавая эстафету следующим ренегатам ночной тьмы.

Александр смотрел сквозь стекло автомобиля в поисках нужного дома. Иногда его взгляд цеплялся за похожую постройку и, как намагниченный, менял траекторию с «лобовухи» на боковое окно и возвращался в исходное положение, когда подозреваемый дом получал оправдательный приговор.

Еще раз посмотрев на карту, мужчина обнаружил дополнительную дорогу, перпендикуляром уходящую вправо и заканчивающуюся искомым объектом. Александр вывернул руль и погрузился в полную темноту, оставив позади освещенный участок поселка. Теперь единственным источником света были передние фонари его «Киа», иезуитски несущие отголосок жизни в это царство тьмы.

Поняв, что таким образом его могут заметить, Александр остановил машину, заглушил мотор и оставшийся путь до дома прошел пешком.

Это было чарующее путешествие: хруст грунтовой обочины под ногами, замшевая чернота вокруг, усугубляющаяся безлунным слепым небом. Звезд в эту ночь не было. После смерти, думал Александр, вероятно, придется пройти похожий путь, чтобы проникнуть в загробный мир, если таковой существует. Пока он верил только в смерть.

В конце мглистого коридора показался свет. Александр шел по его направлению и остановился в тридцати метрах от забора. Фонарь у ворот был источником этого света, извлекая из себя гигантский желтый конус, которым и озарял все смежное пространство.

Отсюда, издалека, был виден фасад дома. Все хорошие и плохие, но одинаково важные, вещи видны только с дистанции. Мужчина еще раз посмотрел в экран смартфона и сверил адрес: да, это был тот дом. Дом Глеба. Дом, где держали в плену Сашу и, возможно, еще какое-то количество несовершеннолетних жертв извращенной похоти его обладателя.

Мужчина повернул влево и подошел к тыльной части ограды: входить через парадный вход ему не позволяла цель его визита.

Подойдя вплотную к двухметровому забору, Александр потерял из виду дом, но, по воссозданной в памяти планировке, понимал, что стоит у левой его части. Где-то там, на втором этаже находится спальня Глеба и прилегающий к ней его кабинет.

Александр перелез через забор и оказался во внутреннем дворе дома. Осмотревшись, он тихо подбежал к торцевой части фасада. Прямо перед ним была лестница, ведущая наверх и упирающаяся в дверь: благо по всей территории хаотично располагались фонари, и можно было видеть объекты вокруг, если не в своем природном окрасе, то хотя бы очертания.

Александр стал медленно подниматься по ступеням вверх. Также медленно, чтобы не казнить тишину, он потянулся к ручке двери. Едва Александр к ней прикоснулся, дверь распахнулась, и он тут же отскочил влево, спустившись на одну ступень вниз.

В проеме показался мужчина в камуфляжной одежде. Увидев незваного гостя, он широко распахнул свой взгляд, но едва ли он успел что-либо сообразить, как Александр наскоком кинулся на него и, закрыв ладонью его рот, другой, правой рукой прижал охранника к внутренней стороне открытой двери.

Тот издавал немой крик, мгновенно умирающий в герметичной ладони Александра. Быстрым движением правой руки боксер на секунду освободил хват врага, проник ею в карман куртки, вытащил нож и мгновенным ударом всадил лезвие в левый висок охранника. Крик прекратился. Теперь окончательно. Окровавленная голова медленно сползла вдоль двери вниз. Александр вошел в помещение дома.

Внутри было светло и тихо. Откуда-то из центра дома, вероятно из гостиной, доносился слабый голос включенного телевизора: прислуга или охрана коротают дежурство. Надо было действовать быстро, чтобы не привлечь других охранников, которых наверняка на территории дома было больше, чем один — убитый.

Быстро сообразив где он находится, Александр прошел дальше по коридору в другую сторону от гостинной, из которой шел звук. Он набрел на дверь комнаты в углу первого этажа, где по словам Василия, убитого на пляже в собственной машине, должны были содержаться юные пленницы.

Александр плавно дернул ручку: заперто. Спрятавшись у стены справа, он выжидал худшего сценария: если, например, из комнаты выйдет еще один охранник или другой служащий дома. Через десять секунд за дверью послышался детский шепот. Замок заскрипел, дверь открылась.

Из комнаты вышла девочка, на вид ровесница Саши. Оглянувшись по сторонам, она увидела Александра, приложившего указательный палец к своим губам. Мужчина жестом руки показал ребенку, чтоб та вернулась в комнату и последовал за ней.

Войдя внутрь и быстро справившись с брызгнувшим в лицо ярким светом потолочной лампы, Александр огляделся. Саша лежала в углу, приподняв корпус перпендикулярно кровати и с удивлением смотря на вошедшего. Мужчина продолжал держать палец у рта, призывая к тишине и оглядывая других обитательниц комнаты. Кроме Саши и девочки, которая открыла ему дверь, в спальне была еще одна, примерно того же возраста, и смотрящая на Александра из своей кровати.

Ему было трудно удержать радость, увидев Сашу в целости. Он тихо стал подходить к ее кровати, и, когда мужчина оказался в двух шагах от нее, Саша, улыбаясь, протянула ему свои руки. Александр крепко сжал девочку в объятиях, несколько раз поцеловав в щеку.

— Сашенька, — прошептал он. — Слушай меня внимательно. Сейчас мы все вместе уйдем отсюда.

Затем Александр посмотрел на других обитательниц комнаты. На мгновение его взгляд привлек огромный синяк на левом бедре стоящей у двери девочки. Долго не размышляя о природе его появления, он обратился ко всем: